— Такова жизнь. Люди помнят лишь плохое.
— Не правда, — Астахов поворачивается и с нежностью смотрит в моизеленыеглаза. — Я помню и хорошее.
Мне становится неловко. Что-то проносится между нами, что-то странное. Мы смотрим друг на друга слишком долго, неприлично долго. Я заправляю локон угольных волос за ухо и неуклюже отворачиваюсь. Чувствую, как горят щеки, как вспотели ладони. Только вряд ли это от смущения. Скорей мне просто не по себе
— Ты всегда так делала, — прервав молчание, отрезает Леша.
— Как?
— Отворачивалась и краснела, словно девочка загнанная в угол.
— Я не понимаю о чем ты, — эта фраза настолько надоела мне, что я произношу её с легким раздражением.
— Ты всё прекрасно понимаешь, — парень громко выдыхает. — Просто не помнишь.
— Что ты имеешь в виду? Как это понимаю, но не помню?
— А как ты думаешь? — Леша крепко сжимает руль, и костяшки его пальцев бледнеют. Он стискивает зубы, лицо напрягается. — Как ты думаешь, о чем я? Всё настолько банально, что даже догадываться нет необходимости.
— Поверь мне — есть, — я недовольно смотрю на друга. — Если было что-то о чем я забыла, так не тяни резину: расскажи! Хватит тайн и намеков. Родители, Карина, ты — все вы надоели со своими секретами. Говорите напрямую, что имеете в виду или вообще молчите!
— Легко тебе говорить.
— Легко? Мне легко? Астахов, лучше не зли меня.
— Конечно, тебе легко. — Леша протирает свободной рукой лоб. — Ты забыла очень многое, Лия, и это замечательно. Поверь мне: это просто прекрасно, потому что твой прошлый год был полон плохих вещей, и я рад, что ты избавилась от них.
Я замираю: вот и подтверждение слов сестры, вот и подтверждение обмана родителей.
— Что я натворила? — вопрос сам слетает с губ. — Что я сделала?
— Ты — ничего.
— Тогда о чем речь?
— Речь о том, что тебе банально не повезло. Ты просто-напросто попала в плохую компанию.
Он делает ударение на последнее словосочетание, и я буквально чувствую, как примерзаю к месту. Его лицо искажает гнев, я вжимаюсь в сидение и неожиданно понимаю, что в глубине души знала ответ на все свои вопросы.
— И что же это значит? — внутри разгорается костер. Я говорю тихо, но мне хочется кричать во все горло. — Хочешь сказать, я была связана со стаей? Так ведь?
Леша поворачивается ко мне, и я смотрю в его зеленые теплые глаза. Они полны сожаления, сочувствия, беспокойства, и мне становится паршиво. Эта жалость во взгляде всех окружающих людей начинает сводить с ума!
— Ответь.
— Лия…
— Просто ответь мне!
Парень выдыхает, открывает рот, но не успевает сказать ни слова.
Перед машиной появляется огромное рыжее пятно, Астахов с криком резко выворачивает руль, и мы парим. Я ощущаю невесомость всеми клетками своего тела. Волосы вспыхивают пламенем вокруг шеи, сумка подлетает перед лицом, и ударяется о крышу автомобиля. Мысли сталкиваются, сплетаются, взрываются, перед глазами всё плывет, предметы летают в салоне, словно в космосе, и я вдруг думаю о ремне безопасности. Но это мимолетная идея. Она ускользает от меня так же быстро, как опора под ногами. Я слышу свой крик, вижу впереди столб и лечу ему навстречу.
Глава 4. Секреты в моей голове
Кто-то поднимает мою голову и сжимает руку настолько сильно, что мне становится больно.
— Нет! Лия! — голос кричит, орет. — Лия!
Я пытаюсь раскрыть глаза. Не могу.
— Стас! Стас вызови скорую! Стас!
Я чувствую, как холод обволакивает ноги, поднимается по пояснице, выше к животу, рукам, шее, к голове. Меня тошнит, будто я несколько секунд назад летела, парила в небе. Встав сейчас на ноги, я непременно бы упала вниз. Но мне не грозит эта проблема. Я не встану. Следовательно, и не упаду.
— Стас! — продолжает кричать голос, и меня поднимают с асфальта. — Где он? Позовите Стаса!
Мы куда-то бежим. Боль отдает во всех участках тела, особенно в голове. Я буквально чувствую, как рана на виске расширяется, трещит, превращается в дыру.
— Держись, — ласково произносит голос, и я ощущаю тепло. Меня укрывают чем-то тяжелым и горячим. Запах мяты взрывается в голове. — Ты только держись, Любимая. Прошу тебя, держись. Не засыпай.
Но я не могу выполнить обещание. Мне хочется, но я не могу.
Теплота в голосе согревает, дает надежду, правда сейчас этого мало. Я удивляюсь новому тембру Астахова, чувствую резкую боль в голове и громко выдыхаю. Эхом повторяется: держись, держись, держись, я пытаюсь ухватиться за эти слова, но не могу.
Я проваливаюсь в темноту.
Удары ногой об асфальт пробуждают меня. Я вновь вижу, как толпа подростков стоит перед будкой в парке аттракционов, как она кричит, ликует, шумит, живет. Шрам выходит на пьедестал, осматривает стаю и гордо говорит о том, что ночь в нашем распоряжении. Вновь взрывается ор, я закрываю руками уши, не могу вытерпеть этот хаос и хочу отойти назад, но вместо этого невидимые нити тянут меня вперед. Сопротивляясь, я цепляюсь руками за людей, прошу помочь, кричу, пытаюсь остановиться, но не могу ничего с собой поделать. Уже через несколько секунд я оказываюсь перед предводителем и смотрю ему в карие широкие глаза. Он громко дышит, он недоволен, он хочет сказать мне что-то, но молчит. Я чувствую недоверие, гнев и обиду, правда, не могу понять, чем вызваны такие эмоции. Осознав, что Шрам говорить не собирается, я вновь пытаюсь убежать, и на этот раз мне удается сорваться с места. Я расталкиваю толпу, бегу сквозь маленькие проходы, тяжело дышу, спотыкаюсь и внезапно выбираюсь на свободу. Я не останавливаюсь, не сбавляю скорость, надеюсь, что нахожусь уже совсем далеко от стаи, но, когда поворачиваю голову назад, понимаю, что вновь стою перед Шрамом. Паника. Я опять убегаю, и опять оказываюсь перед предводителем. И опять. На третий раз я уже не тороплюсь сбежать. Дикое недоумение рвет меня на части. Гнев бурлив в венах, не дает страху взять контроль над телом. Я испускаю яростный рык и делаю шаг навстречу Шраму, нас разделяют сантиметры.
— Что тебе от меня нужно? — зло чеканю я и внезапно чувствую, как парень хватает меня за руку. Он крепко сжимает её, не обращает внимания на мой испуг, кладет моюладонь к себе на плечо и тихо выдыхает.
— Мне нужна правда.
Я резко открываю глаза, хочу встать, но не могу даже пошевелиться.
Знакомый запах заползает в ноздри, переворачивает внутренности, впитывается в кожу, и я еле сдерживаюсь от крика. От безумства. От паники.
— Нет, — протягиваю я и осматриваю пространство вокруг себя. — Нет.
— Лия?
— Нет. Только не сейчас. Только не здесь.
— Лия!
— Не хочу! — состояние безумной паники и беззащитности. Я понимаю, что нахожусь не дома, и мне становится так страшно, что тело сковывает судорога. — Не хочу!
— Чего не хочешь, милая?
Я поворачиваю голову в сторону голоса и вдруг вижу маму. Она в белом халате, уставшая, поникшая. Сидит рядом со мной, сжимает руку. Поправив мне волосы, она вновь спрашивает:
— Чего ты не хочешь, Лия?
— Не хочу забывать, — сквозь слезы шепчу я, и растерянно оглядываюсь. — Мам, я не хочу вновь все забыть.
— О, дорогая моя, — мама притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что я ощущаю покалывание в руках, спине и шее. Но мне страшно, а страх притупляет боль. Вместо слов, я вдруг начинаю плакать, судорожно вожу пальцами по маминым плечам, пытаясь найти опору. — Все хорошо, — протягивает она. — Ты ничего не забудешь.
— Но вдруг?
— Нет. Не в этот раз и никогда больше.
Я обнимаю маму ещё крепче и опять осматриваюсь.
Больница. Я заполнила запах лекарств, старой мебели и плесени ещё в тот раз. Запомнила грязные белые стены, узкие кровати, пожилых людей и не всегда приветливых медсестер. Запомнила абсолютно все: от количества дыр на потолке в своей палате до цвета стен в главном регистрационном зале. Мне так хотелось впитать в себя новые впечатления и эмоций, словно они смогли бы заменить те чувства, что исчезли вместе с памятью. Но этого не случилось. Пустота и сейчас преследует меня. И будет преследовать до тех пор, пока я не узнаю всю правду о себе и о прошлом годе.
— Тебя поцеловал ангел, — неожиданно заключает мама, и я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Разве?
— Так и есть. Ты могла умереть четыре месяца назад, ты могла умереть сейчас. Но, Лия, кажется, Господь следит за тобой и не позволяет тебе покинуть нас.
Я весьма скептична в отношении Бога и религии, поэтому молчу. На самом деле, я прожила совсем мало, и практически ничего не знаю о жизни. Конечно, мне ясен смысл веры и ясен смысл надежды, но в последнее время я начала убеждаться лишь в том, что чудес не бывает. Судьбы как таковой не существует: это факт, иначе у человека не оставалось бы вариантов для решения тех или иных проблем, ведь понятие судьбы, отрицает само понятие выбора. Поцеловал ли меня ангел, или я просто удачно приземлилась? Кто знает. Возможно, вера в Бога и имеет под собой какой-то вес, но я уверена, что она ничто, если нет веры в самого себя.
