— Вчера утром меня буквально насильно втянули в одну историю. Известно ли вам что-нибудь о смерти владельца ювелирной торговой фирмы по имени Лендер Хилл?
— Значит, она добралась и до вас. — Китс пососал незажженную сигарету. — Наше управление уже занималось этим. Девчонка уже все уши прожужжала о какой-то мертвой собаке и записке, напугавшей ее отца до смерти. А где, спрашивается, эта самая записка? История любопытная, но скорее по вашей, литературной части, чем по нашей.
Эллери молча протянул Китсу листок с монограммой Хилла.
Лейтенант медленно прочел текст. Затем изучил листок вдоль и поперек. Эллери пояснил:
— Писал сам Хилл. Снимал копию. Я обнаружил это в его матрасе, в дыре.
— А где оригинал, мистер Куин?
— Скорее всего уничтожен.
— Даже если это и так, — Китс отложил листок, — здесь нет прямой связи со смертью Хилла. Я имею в виду — заранее продуманных действий, приведших к смерти. Конечно, жажда мести… но все же…
— Я понимаю, лейтенант. Такой случай для полицейского управления — как больная мозоль. Так и тянет отнести все это за счет сумасшествия, да еще вдобавок предполагаемая жертва преступления начисто отказывается сотрудничать.
— Н-не понял…
— Тот, второй, о ком упоминается в записке. — И Эллери рассказал Китсу о таинственном «подарке» Роджеру Приаму, и как Приам оговорился в его присутствии по поводу «призрака» и «тени». — Это не было сказано в запале гневного красноречия, вовсе нет. И хотя от Приама невозможно добиться ничего толкового, мы должны постараться расколоть его…
Китс пожевал незажженную сигарету. Эллери продолжил.
— Я сам не горю желанием принимать в этом участие. По самым разным причинам. — Он посмотрел на заброшенную пишущую машинку, и перед ним возник образ Делии Приам. — Но что поделаешь… Поэтому я хотел бы еще кое-что выяснить, прежде чем предпринимать конкретные действия. Сдается мне, что если мы поподробнее разузнаем о прошлом Хилла и Приама, содержание записки перестанет казаться бредом сумасшедшего.
— Это примерно в начале двадцатых?
— Да. Беретесь за это дело?
Китс некоторое время медлил с ответом. Потом взял записку и прочел ее.
— Я хотел бы взять ее с собой.
— Пожалуйста. Только с возвратом, — кивнул Эллери.
— Я сниму фотокопию. Буду держать вас постоянно в курсе. — Лейтенант поднялся. — Я поговорю с шефом, и если он даст добро, то я целиком буду в вашем распоряжении и займусь этой писулькой. Посмотрим, что удастся раскопать.
— И еще одно, Китс!
— Слушаю, сэр.
— Когда вы будете заниматься своими раскопками… наведите заодно справки о человеке по имени Альфред Уоллес. Это секретарь и помощник Роджера Приама.
Днем позвонила Делия:
— Странно, что застала вас дома.
— А где, вы полагали, мне следует находиться, миссис Приам?
При звуках ее глубокого, переливающегося в груди голоса кровь Эллери мгновенно превратилась в раскаленную лаву. Черт бы побрал эту женщину, не человек, а… крепкий коктейль на голодный желудок… после тяжелого рабочего дня.
Делия, поколебавшись, ответила:
— Ну, я думала, что вы где-нибудь… занимаетесь расследованием. Как это обычно делается.
— Я еще не давал своего согласия на участие в вашем деле. — Он изо всех сил старался говорить непринужденно и не выдавать своего волнения. — Я еще не пришел к окончательному решению.
— Вы сердитесь на меня за вчерашнее?
— Сержусь? Помилуйте, миссис Приам…
— Простите. Я думала…
«Ах, неужели ты действительно так думала, Делия?!»
— Понимаете, я совершенно не выношу всякие скандалы и неприятности, — продолжала извиняющимся тоном она. — Поэтому я всегда выбираю путь наименьшего сопротивления. И удаляюсь.
— Наименьшего сопротивления? Всегда? — многозначительно спросил Эллери дрожащим голосом. В ответ он услышал бархатистый смех:
— А что конкретно вас интересует?
С губ Эллери чуть было не сорвалось: «Я объяснил бы вам поподробнее, что именно… если бы вы заскочили ко мне, скажем, сегодня вечером.» Но вместо этого он холодно сказал:
— По-моему, это вас что-то интересует.
— О, как вы любезны, мистер Куин! — объявила она.
— Миссис Приам, я уже объяснял вам, что еще не решил, возьмусь ли за дело…
— Но, может быть, я могу как-нибудь помочь вам принять окончательное решение?
В голове Эллери пронеслось: «Эллери! Клюет! Теперь подсекай и тащи ее сюда! Не упусти момента…» Но вслух он сказал:
— Знаете ли, миссис Приам, вы делаете мне очень рискованные намеки… Миссис Приам?… Алло!
В трубке раздался ее быстрый шепот:
— Я больше не могу разговаривать, — и послышались гудки.
Эллери, весь мокрый от пота, повесил трубку. Он был так зол на себя, что пошел наверх принять холодный душ.
В течение следующих двадцати четырех часов его дважды навестила Лаурел Хилл. В первый раз она «просто проходила мимо» и подумала, что ей следует заглянуть к нему и сообщить, что пока еще ничего не произошло. Все спокойно. Приам отказывается встречаться с ней и, как она могла судить, находится по своему обыкновению в отвратительном настроении. Делия попыталась выведать у нее, что собирается делать Эллери, и чем он занят сейчас. С чего бы это? Она просто была не в силах скрыть своего крайнего интереса к его персоне.
Тогда Эллери бросил весьма красноречивый взгляд на свою пишущую машинку, и Лаурел тут же испарилась.
Она заявилась опять на следующее утро с откровенно воинственным видом.
— Собираетесь ли вы, наконец, приниматься за дело? Или нет?! Отвечайте, — потребовала она.
— Не знаю, Лаурел.
— Я встречалась с моими адвокатами. Дело о наследстве еще не совсем улажено, но я могу набрать денег и предоставить вам… компенсацию в размере пяти тысяч долларов.
— Дело не в деньгах, Лаурел.
— Если вам просто лень, то скажите прямо, и я подыщу кого-нибудь другого.
— Это ваше право.
— Но вы же просиживаете сутками дома, а не…
— Я просто навожу кое-какие предварительные справки, — терпеливо пояснил Эллери в надежде охладить ее гнев.
— Не выходя отсюда? Из этой вашей цитадели?
— Всего лишь загородного домика на холмах, Лаурел. И все мои дальнейшие шаги будут зависеть от того, что мне удастся сейчас разузнать.
— Да вы просто-напросто запродались Делии, со всеми потрохами! — в отчаянии закричала Лаурел. — А ей на самом деле вовсе и не хочется, чтобы расследование состоялось! Она выследила меня, выяснила мои намерения и разыграла здесь комедию. А сама ждет не дождется, чтобы Роджер протянул ноги! Мне-то все равно — меня волнует лишь Лендер Хилл. Но если Делия вздумает встать на моем пути…
— Вам действительно всего лишь девятнадцать лет, Лаурел, — изо всех сил старался не сердиться Эллери, что довольно плохо удавалось.
— О, конечно же, я понимаю! Я не в состоянии предложить вам того, что может она…
— Делия Приам ничего не предлагала мне, Лаурел. Речь о деньгах даже не заходила.
— А я вовсе и не деньги имела в виду! — Лаурел готова была разрыдаться.
— Только не надо истерик! — вспылил Эллери, все же стараясь изо всех сил быть мягким и деликатным. — Имейте же хоть немного терпения, Лаурел! Сейчас ничего не остается, как только сидеть и ждать.
Она молча повернулась и вышла.
На следующее утро за завтраком Эллери развернул газеты, ожидая увидеть лица Роджера Приама, Лендера Хилла и Гроува Макгоуэна. Так и оказалось. Мак красовался на дереве.
«УГРОЗЫ НЕ БЫЛО.
УБИЙСТВА ТОЖЕ.
Отрицающий получение каких-либо угрожающих его жизни писем, Роджер Приам, преуспевающий владелец ювелирной фирмы, захлопнул сегодня дверь своего уединенного жилища на голливудских холмах перед носом журналистов, интересующихся слухами о том, что он является вторым объектом заранее рассчитанного убийства, первой жертвой которого уже стал его партнер, Лендер Хилл, на прошлой неделе…».
Далее из этого шедевра репортерского стиля следовало, что мистер Приам после того, как избежал встреч с журналистами, передал через своего секретаря, Альфреда Уоллеса, короткое заявление. В нем он снова отрицал все слухи о предполагаемом убийстве и подчеркивал, что болезнь и кончина Лендера Хилла «зарегистрирована в официальном порядке».
«Следователи политического управления в Голливуде подтвердили сегодня утром, что дочь Лендера Хилла, Лаурел, настаивала на том, что ее отец «был намеренно испуган до смерти». Однако в полиции не нашли достаточных оснований для заведения дела, которое они охарактеризовали как «фантастическое».
Мисс Хилл, давшая интервью в своем доме, соседнем с владениями Приама, заявила: «Если Роджеру Приаму очень хочется зарыть голову в песок, то что ж — это его собственная голова». Она упомянула, что «имеет все основания полагать», что как и ее отец, так и Приам подвергаются смертельной опасности со стороны «какого-то их общего врага из прошлого».
