Капитан Лав шагнул ему навстречу, и Энн заметила, что от волнения его тоже слегка покачивало.
— Стойте, капитан Кидд, позвольте мне сказать вам кое-что! — воскликнул он. — Прошу вас, выслушайте человека, который вернул вас к жизни!
Труп резко вскинул голову: Энн подумала, что в свое время капитан Кидд был довольно высок.
— Я не собираюсь слушать вас, потому что вы негодяй, да и ваши подручные, сдается мне, ничуть не лучше. Я не желаю иметь с вами никаких дел и не желаю больше оставаться в этом страшном месте. Будь моя несчастная плоть в несколько лучшем состоянии, я не стал бы с вами даже разговаривать, но теперь… К счастью, я вижу перед собой океан, который обещает мне забвение. А теперь, дьявол вас возьми, прочь, с дороги, пока я не превратил в трупы вас самих!
Энн от души рассмеялась.
— Похоже, капитан Лав, ваше гостеприимство пришлось мистеру Кидду не по вкусу. А может быть, ему не подходит ваше общество?
— Стой! — снова выкрикнул Лав, заступая дорогу мертвецу. — У тебя нет другого выхода — только делать то, что я хочу. Или ты и вправду настолько глуп, что считаешь, будто от возвращенной магическим способом жизни можно так легко отказаться?
С этими словами он выстрелил сначала из одного пистолета, потом из другого (одна пуля попала Кидду в голову, вторая — в живот, и во все стороны полетели комья старой смолы), а потом, словно ставя в споре последнюю точку, пронзил впалую грудь пирата шпагой.
Мертвец только посмотрел на него черными провалами, где когда-то были глаза, и покачал головой.
— Пропусти меня! — проговорил он негромким, почти жалобным голосом, который прозвучал совсем по-человечески.
Лицо Лава стало совсем белым, если не считать синевато-черных теней под глазами и тоненькой пурпурно-красной вены, вздувшейся на мраморном лбу.
— Ты что, не видишь, пустоголовый дурак? — прошипел он. — Однажды ты уже был мертв, и теперь тебя невозможно убить!..
Кидд опустил голову и посмотрел на торчавший у него под диафрагмой стальной клинок. Потом он поднял руку и сжал лезвие костлявыми пальцами, но вместо того, чтобы выдернуть шпагу, подвигал ее вперед и назад, словно желая убедиться, что оружие не причиняет ему никакого вреда.
— И верно!.. — озадаченно проговорил он. — Я пронзен насквозь, однако ничего не чувствую. Неужели я больше никогда не смогу умереть снова?
— Боюсь, что нет, — вставил Константайн. — Но в океане есть очень глубокие места, где царят вечный мрак и тишина. А для моряка, по-моему, лучше лежать на дне, чем медленно гнить на виселице у всех на виду, не говоря уже о том, чтобы скитаться по земле в испачканных смолой лохмотьях. Кто знает, капитан Кидд, быть может, там, под водой, на мягком илистом дне, вы сумеете уснуть и обрести желанный покой?
Кидд задумчиво кивнул.
— Разумеется, лучше пребывать на дне, чем показаться людям в таком виде. Прежде чем меня повесили, я пользовался не слишком-то хорошей репутацией, а теперь меня и вовсе будут считать чудовищем. Но нет — не бывать этому!..
И, путаясь в цепях, он неуклюже потрусил вперед, к линии прибоя.
— Вот бедняга! — вздохнула Энн, провожая его взглядом.
Капитан Кидд без колебаний вступил в воду, и очень скоро на поверхности осталась только его голова, похожая издали на пляшущий в волнах кокосовый орех. Потом и она исчезла. Ни одного пузырька воздуха не поднялось из глубины, только по воде расплылось небольшое нефтяное пятно.
— Кажется, моя затея пошла прахом, — мрачно проговорил Лав. Довольно долгое время все трое смотрели на воду, не произнося ни слова. Константайн первым нарушил молчание.
— Дорогой Эдмунд, — сказал он неожиданно мягким тоном. — Люди, которых ты нанял, еще не протрезвели, а твои пистолеты разряжены… Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы с мисс Бонни двинемся отсюда?..
Вместо ответа Лав принялся расхаживать из стороны в сторону, время от времени вытирая лоб красным шелковым платком. В этом, впрочем, не было особой необходимости, так как его бледная кожа оставалась гладкой и сухой. Наконец он снова повернулся к ним.
— Никуда вы не пойдете, — сказал он. — Здесь валяется довольно много оружия; мне не составит труда подобрать его и отправиться за вами в погоню. Но даже если вы успеете убежать достаточно далеко, чтобы полагать себя в безопасности, я все равно сумею вас настичь и наказать. И клянусь, я это сделаю! Не надейтесь, что я передумаю или испугаюсь трудностей. Рано или поздно вы оба окажетесь в моих руках, и тогда…
Константайн со вздохом покачал головой. Сейчас он выглядел значительно старше, чем Лав, хотя сначала Энн показалось, что из двоих именно он был, моложе по возрасту..
— Мой бывший друг и больше чем друг, — сказал Константайн, — Зачем тебе лишние хлопоты? Неужто дело того стоит?
Лав пожал плечами. На его странном, лишенном возраста лице появилась слабая полуулыбка.
— Твой вопрос не имеет смысла, поскольку приложим к любой ситуации. Я поступаю так, как мне хочется, и я говорю тебе: вам от меня не уйти, поэтому лучше и не пытайтесь.
Энн положила руку на плечо своего бывшего работодателя.
— Скажи мне одну вещь, Тоби: что для тебя важнее — чтобы котел был доставлен к Мастерам твоей Школы Ночи или чтобы он не попал в чужие руки?
— Последнее, я думаю, важнее, — ответил Константайн, не отрывая глаз от своего бывшего любовника.
— Если бы я смогла прикончить этого капитана Дава и гарантировать, что никто никогда не опустит в этот котел ни одного мертвеца, ты отдал бы его мне в награду?
Константайн посмотрел на нее. Его глаза за стеклами очков слегка расширились от удивления, так что теперь он напоминал скорее сову, чем обезьяну.
— Если бы ты сумела остановить Лава — с расстановкой сказал он, — я бы отдал тебе все, чего бы ты ни попросила!
Энн улыбнулась, откинула с лица прядь влажных волос, переступила с ноги на ногу, сжала и разжала кулаки, потом по очереди повела левым и правым плечом и откинула назад голову, подставляя шею солнечному теплу и соленому морскому ветру. Она хорошо понимала: этот кусочек песчаного берега может стать последним, что ей суждено увидеть перед смертью, если идея, которая начинала формироваться у нее в мозгу, окажется такой же нежизнеспособной, как ее бедное мертвое дитя.
— В настоящее время мне нужна только твоя шпага, но скоро я попрошу тебя еще об одной вещи, которая, не скрою, мне нужнее всего.
Не говоря ни слова, Константайн, вытащил из ножен шпагу и вложил Энн в руку, слегка коснувшись ее запястья. При этом ей показалось, что прикосновение заставило его вздрогнуть всем телом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
