– С другой стороны парень ты грамотный. Незлой, вроде! Неплохой, словом…
Речь Куркова перебил подоспевший с едой и графином с выпивкой официант. Выгрузив всё на стол он поставил к графину два больших стеклянных стакана, не чета рюмочке для "гвардейского тычка". Видимо об аппетитах и привычках банкира тут были осведомлены хорошо.
Курков не спеша налил себе слоновью дозу алкоголя, затем – такую же Сорокину.
– Давай, для аппетита! – и закинул в себя выпивку одним движением руки.
Осмелевший от того, что сегодня его не расстреляют, а может от ударившего в голову "тычка", Дима взял стакан и повторил за генералом. Чуть не задохнувшись, он схватил скорее кусок мяса и откусил, жуя его сквозь выступившие слёзы.
Разговор пошёл теплее. Вскоре генерал добавил ещё по чуть-чуть и атмосфера встречи стала разогреваться. К концу второго графина бывший генерал предложил называть его просто дядей Лёшей, а Сорокин пытался объяснить генералу, как правильно он выбрал имя для дочки.
– Понимаете, Алексей Денисыв… Сов… Денисыч!
– Отставить, дядь Лёша я!
– Представляете, дядь Лёша как здорово! Снежана заканчивается на а! Понимаете, а вы – начинаетесь на А! Получается Снежаналексеевна! Два слова в одном! Это есттст…тестсвенная компрессия речевых данных!
– Чего? – удивился генерал, аккуратно разливая из графина по новой. – Ты, мне, Димка, скажи, у вас как там, со Снежанкой, серьёзно?
– Чего? – удивился Дима. – Со Снежанкой?
Подумав и нахмурив брови, он утвердительно кивнул головой, – да, очень серьёзно!
Затем, громко хлопнув по столу, тихо добавил, – даже слишком…
– Что?! – банкир дёрнулся, как ужаленный, – уже ребёнка, что ли, ждёте?
– Нет, но очень, очень хотим… – Диме с трудом удавалось держать голову на весу. Пока бывший генерал обдумывал смысл услышанного, гравитация, всё таки, победила и Сорокин упал головой в тарелку. Мясной соус разлетелся из тарелки весёлыми брызгами, щедро обдав Димину одежду и растёкся по ней буро-красными пятнами.
Подумав ещё пару минут над услышанным, Алексей Денисович позвал официанта и попросил счёт. Оставив несколько крупных купюр на чай, он достал телефон и указал водителю зайти в зал.
Вместе с официантом они дотащили отключившегося Сорокина до шикарного банкирского автомобиля и осторожно погрузили на заднее сиденье.
– Петрович, обыщи его! – приказал банкир и сел вперёд.
Без тени сомнения водитель полез к Сорокину и стал вытряхивать содержимое карманов. Это только в кино личные водители возят богачей с важным видом. В настоящей жизни им приходится заниматься и другими занимательными вещами.
– Ну что там, документы есть?
– Никак нет, Алексей Денисыч…
Конечно нет! Будучи принципиальным сторонником гражданских свобод, Сорокин выучил наизусть свои права и всегда ходил без документов, точно зная, что ответить полицейскому патрулю, когда тот его остановит. Правда полицейские его никогда не останавливали, подводила культурная внешность.
Но документов, тем, не менее, с собой у него не было.
– И куда его везти прикажешь? – осерчал банкир.
– Это вы приказывайте, Алексей Денисыч, а я куда угодно отвезу, – флегматично пожал плечами водитель.
– Поехали в Горки, – раздражённо ответил Курков. Водитель перебрался вперёд и лимузин заскользил среди загоревшихся вечерних огней столицы. Дома и люди отражались от тонированных стёкол, машина мягко шуршала, унося пассажиров вперёд с невиданным комфортом. Но Димина душа уже покинула Москву. Она летала в царстве Бахуса, оставив в салоне машины лишь тело в позе бревна.
Когда машина доехала до особняка генеральской дочери, Снежана как раз собиралась на ужин в родительский дом, расположенный через пару участков. Мама уже ждала – как раз и папочка скоро обещал вернуться. Но вскоре планы на вечер поменялись. Выйдя на крыльцо, она увидела, как из подъехавшей машины папа с личным водителем Олегом Петровичем вынимают бездыханное тело Димы. Димино лицо и одежда были покрыты кровавыми пятнами. К горлу девушки подступил ком. Господи, господи, всё-таки отец его пристрелил!
Снежана завизжала от ужаса и подбежала к приехавшим.
– Ты что натворил? – истерично выкрикнула она папе.
– Отставить истерику! – отрубил генерал, – давай помогай! Дверь в дом открой. Петрович, подними выше, а то вон, задницу его по земле волочим.
Дрожащими руками Снежана отворила замок и распахнула дверь, к которой папа и Олег Петрович уже подтащили тело Сорокина. С пыхтением, задевая переносимым телом дверь, дотащили Диму до дивана в гостевой зале, куда его и аккуратно и положили. Неожиданно "окровавленный труп" открыл глаза, бодро сел на диван и резво вскочил. На этом проблеск разума у Сорокина кончился и он, снова отключившись, с грохотом рухнул на пол. Следом раздался новый глухой стук – Снежана упала в обморок.
Алексей Денисович вздохнул и показал знаком водителю на дочку. Аккуратно, скорее даже нежно они подняли Снежану и положили её на кресло напротив лежащего лицом вниз Сорокина. Уложив дочку, они вернулись к Диме. Подняв его за руки и ноги, банкир с водителем раскачали тело и на "раз-два-пошёл", снова забросили его на кожаный диван.
У бездыханной дочки зазвонил телефон.
Пока посланный за водой Петрович носился к холодильнику, банкир ответил на звонок.
– Алё, Любаш, это я. К Снежанке после работы заскочил… Да нет, она задержится, тут ухажёр к ней зашёл… Почему я ответил? Да целуются там они… Сейчас буду.
Взяв у Петровича стакан воды, он не стал набирать её в рот и прыскать, а просто полил тоненькой ледяной струйкой на лицо любимой дочурки.
Быстро придя в себя, Снежана взвизгнула и замельтешила руками, пытаясь укрыться от холодного душа.
– Сделаете ребёнка до свадьбы, обоих в разные монастыри сдам! – пригрозил папаня и ушёл ужинать.
* * *
Вторник. Он начинается по-разному. Большинство москвичей бодро едут на работу, радуясь разгруженным, по сравнению с понедельником, дорожным движением.
Вася, так же, как и в другие дни, спит до позднего утра. Правда теперь ему снится Алёна, отчего утренний сон становится ещё прекраснее.
И только один человек на всю огромную столицу начинает вторник, как понедельник.
Буммм…. Буммм… Буммм… Буммм…
Дима проснулся от навязчивой и пульсирующей боли в голове. В нагретый затылок светило солнце. Перед лицом была коричневая кожа дивана, запотевшая от хмельного дыхания. В глазах резало, как от песка. Во рту стоял дурной привкус. Болело всё тело, кроме левой руки, её Дима просто не чувствовал. Боже, что с ней? А, нет, она на месте, просто Сорокин лежал на ней всю ночь и рука онемела. Дима с трудом вынул из-под себя левую руку, затем нащупал правой рукой телефон и открыл навигационную карту, чтобы понять своё местонахождение.
Сон как рукой сняло.
Снова на Рублёвке!
Нет, не может этого быть!
Не справившись с лёгким приступом паники, Дима вскочил, одержимый желанием скорее убежать отсюда прочь.
Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Боль в голове пульсировала быстрее и с новой силой. Сделав с трудом пару шагов, Сорокин понял, что просто убежать отсюда у него нет сил, сначала надо хотя бы попить воды. Опираясь о предметы вокруг, шатаясь и шаркая ногами, Дима начал искать источник воды. Через некоторое время ему удалось обнаружить кухню, а на ней – большой двухстворчатый холодильник. Открыв холодильник, Дима посмотрел на ряды охлаждённых напитков и самую разнообразную пищу. Но тут он подумал, что всё-таки это чужой дом и лучше попить воды из-под крана. Закрыв холодильник, он подошёл к раковине и жадно присосался к прохладной струйке водопроводной воды.
Кишечник забурлил, на лбу выступил пот, но в целом Сорокину чуть-чуть полегчало. Пора знать честь! Приободрённый Дима уверенно пошёл к выходу из дома. Но уже в прихожей, у самой двери, на него чуть не набросилась худощавая окровавленная фигура. От испуга Дима отпрыгнул в сторону, повалив декоративную статую и упав на пол. Рухнувшая статуя с грохотом и звоном разбилась на мелкие кусочки. Приглядевшись, Дима чертыхнулся – прямо перед выходной дверью висело большое настенное зеркало, в котором он увидел своё отражение. Отражение? Мать честная, отчего он весь такой грязный? Словно раненый солдат с поля боя. Как же он в таком виде домой пойдёт? Что вообще вчера случилось?
На втором этаже послышались торопливые шаги, приближающиеся к лестнице. Только не банкир!
Но нет. Это, услышав шум, со второго этажа спускалась Снежана. Дима обрадовался ей, как ангелу-спасителю, который уж точно поможет ему быстрее сбежать отсюда, до появления генерала! Он поднялся на ноги и улыбнулся старой новой знакомой.
Снежана подошла к нему быстрым шагом, размахнулась и влепила крепкую пощёчину.
– Эй, за что? – удивился Дима. Как плохо, что он опять ничего не помнит! Как некстати!
– За то, что ты моему отцу вчера наговорил!
