— Да. — Софии больше ничего не оставалось. Во рту пересохло, ответ прозвучал хрипло.
— Вот и отлично. Обычно гражданская церемония походит через тридцать дней после официального заявления о желании вступить в брак. В нашем случае, думаю, это можно пропустить. Церемония состоится завтра.
Завтра? София не верила своим ушам.
— Я уже сообщил твоему отцу о наших планах. Мы решили, что пышной церемонии не будет.
Эш достал из кармана небольшую коробочку и протянул ее Софии:
— Это тебе. Это кольцо — семейная реликвия. Возможно, его надо будет подогнать по размеру.
София уставилась на старинную, обтянутую бархатом коробочку с вытесненным на ней фамильным гербом. Она взяла ее, стараясь не показать, какую боль ей причиняет эта ситуация. Эш даже не попытался открыть коробочку с кольцом, не говоря уже о том, чтобы надеть его на палец Софии. Она с трудом улыбнулась. Но когда открыла коробку, то задохнулась от неподдельного восхищения. Такого большого бриллианта она еще не видела. Грушевидной формы, на тонком платиновом ободке, он сверкал и переливался всеми цветами радуги. Семейная реликвия… Неужели это значит…
— Это обручальное кольцо твоей первой жены? — София была в очередной раз уязвлена.
Чувства гнева и вины пронзили Эша, как раскаленная проволока.
— Нет, — сказал он сквозь зубы. — Оно принадлежало моей прабабушке.
Он никогда не предлагал Насрин кольцо его прабабушки. Кольцо, которое ей подарил прадедушка Эша. Кольцо, которое являлось символом их любви.
Насрин сразу сказала ему, что хочет кольцо с огромным изумрудом, которое тоже было частью очень красивого комплекта. И, вопреки здравому смыслу, он согласился, хотя отдельно от всего комплекта кольцо смотрелось не так эффектно.
Почему-то Эшу показалось, что София достойна именно этого кольца — символа любви.
София вздохнула с облегчением — слава богу, ей не придется носить кольцо Насрин. Ей пришлось самой достать кольцо из футляра надеть его на безымянный палец. Кольцо ей подошло идеально.
Эш тоже это заметил, как и то, что оно очень подходило Софи.
— Алекс хочет узнать, что происходит, — внезапно сказал он. — Твой отец просто сказал, что мы собираемся пожениться. Предлагаю сказать, что, встретившись вчера на приеме, посвященном его помолвке, мы поняли, что старые чувства вспыхнули с новой силой.
— Алекс думает, что мы влюблены?!
— Конечно, ему лучше было сказать правду. Но Алекс не только мой друг, но еще и твой брат. Мне кажется, пусть лучше он считает, что наш брак основан на взаимных чувствах. Не нужно его расстраивать. И вообще, чем меньше народа знает об истинной причине нашей свадьбы, тем лучше. На людях нам надо вести себя так, как будто мы действительно хотим быть вместе. Мне совершенно не хочется, чтобы наш брак был постоянным источником сплетен и домыслов. Их и так уже достаточно. Но если публике и прессе будет известно о вспыхнувших между нами чувствах, то это объяснит ситуацию, в которой мы оказались.
— Но если отец скажет прессе, что он настоял на нашем браке?
— Он этого не сделает, он согласился со мной, что наши якобы сильные взаимные чувства изменяют ситуацию и ему будет легче принести извинения испанскому принцу. Да и мнение общественности в этом случае будет на нашей стороне. Об одном тебя прошу, София. Не делай больше ошибок. Я буду следить за тобой.
Итак, это случилось. София стояла посреди безликого зала безликого дворца бракосочетаний и не могла поверить в реальность происходящего. Теперь она — жена Эша. Гражданская церемония была простой и лаконичной. Во время церемонии София не жалела ни о том, что лишена возможности устроить экзотическую традиционную трехдневную индийскую свадьбу, ни о том, что свадьба не проходит в огромном соборе Сантина. София думала о тех парах, которые до них с Эшем вот так же регистрировали свои браки. Любили ли они друг друга? Как сложились их жизни? И еще она все время ощущала боль и тоску. Глупо, но она все еще надеялась, что Эш полюбит ее.
Они расписались, подписи были заверены. Эш сказал Софии, что ее отец объявит о свадьбе сегодня вечером.
— Шарлотта скажет, что я должна была подождать.
— А ты ей ответишь, что мы не могли ждать.
Тем временем они вышли на яркую, суматошную улицу. София была как во сне. Свадебного платья у нее не было. София надела простое льняное белое платье, что вызвало скептическую ухмылку Эша. Белый цвет, цвет невинности. Эшу казалось, что София насмехается над ним.
Несмотря на пустоту внутри, на ощущение одиночества, София во все глаза смотрела на окружающее ее многоцветье. Яркая, шумная жизнь вокруг завораживала, ароматы кружили голову. Ей нестерпимо захотелось поделиться своими впечатлениями с Эшем, захотелось сказать ему, что она уже любит свою новую страну, задавать вопросы о Мумбаи и, конечно, о Наилпуре. Но она вспомнила, что их брак — династическая необходимость, и прикусила язык. От нее Эш ждет только сексуальной верности и, конечно, наследника.
— Нам надо вернуться в апартаменты, — сказал Эш. — Мы вылетаем в Наилпур через пару часов.
На телефон Софии пришло новое сообщение. На этот раз оно было не от Шарлотты, а от матери.
«Дорогая, мы с твоим отцом рады за вас с Эшем. Я знаю, ты всегда была влюблена в него. Будь счастлива!»
Будь счастлива? Невозможно.
Следующее сообщение было от Шарлотты.
«Ты уверена, что поступаешь правильно?!»
Несмотря на внезапно набежавшие на глаза слезы, София ответила:
«Мечты сбываются. Я всегда любила Эша и теперь счастлива, как никогда».
«Точнее, несчастна, как никогда», — подумалось Софии.
Эш смотрел в окно. В сложившихся обстоятельствах он принял единственно правильное решение. Но почему же его гложет ощущение, что он что-то упустил? И еще чувство опасности. Ему казалось, что эти ощущения не отпускают его с той ночи в самолете, когда он чуть не потерял контроль над собой. Чуть не забыл обо всем ради минутного удовольствия. Это было бы очень опрометчиво. Если бы у них был полноценный секс без всякой защиты… Если бы он позволил своему желанию прорвать барьеры самоконтроля… Но этого не произошло. Хорошо, что стюард так вовремя вошел в спальню. Теперь он не должен позволять эмоциям и желанию затмевать рассудок. Теперь он готов к этому. Он с этим справится.
Глава 6
Мумбаи с его переполненными улицами, пестрыми толпами, яркими тканями национальных одежд, сверкающими украшениями немного согрел Софи, ощущение холодной пустоты и одиночества начало понемногу отступать. Уже наступила ночь, и город, который они покинули, сверкал и переливался всеми цветами радуги. Над ними было черное глубокое небо.
