Всё! Ничего не надо. Всë моë со мной. Это неописуемое облегчение.
Прислушиваюсь к едва слышным всхлипам.
— Всë хорошо… — шепчу ей в волосы.
Почувствуй тоже самое, пожалуйста. Выдохни сейчас. Забудь обо всем!
— Н-н-е могу б-больше, — судорожно выдыхает она. — Жить в этом м-мире.
Нет, не смей мне так говорить!
Разворачиваю к себе, заглядываю в глаза.
— Никакого другого мира не будет. Я тебя не отпущу. А жить мы будем хорошо.
Обнимаю, прижимая её к груди. В этот момент стена между нами рушится! Я чувствую, что мы соприкасаемся чем-то большим, не только телами. Она, обнимая меня, рыдает надрывно. Истерика. Пусть. Глажу её по голове как маленькую, позволяя выплакаться.
Тихий нараспашку бесшумно открывает дверь, тормозя в косяке. Мы встречаемся взглядами. Сердитый! Следит за моей рукой, скользящей по ее волосам. Отрицательно качаю ему головой.
Иди спать, Тихон, у нас всё хорошо.
Гнев из его взгляда исчезает. Так же бесшумно закрывает дверь.
И я глажу ее, прижимаясь губами ко лбу, пока она не отключается, продолжая рвано вздыхать во сне. Медленно ложусь на спину, укладывая её щекой к себе на грудь.
Какой кайф…
Я плаваю в эйфории. Обрисовываю пальцами еë лопатки под кофтой. Тугие лямки бюстгальтера впиваются. Расстёгиваю… Дыша теплым запахом и скользя пальцами по бархату нежной кожи, практически отключаюсь. Зависаю между сном и явью. Мне снится секс… А может, я о нем фантазирую.
Сжимаю инстинктивно её крепче, чувствуя, как бедро скользит по моему паху. Не открывая глаз, прижимаю его плотнее, дергая бедрами и вдавливаясь. Медленно на ощупь расстегиваю её кофту. Переворачиваю, ложась лицом на пышную грудь. И какое-то время мы спим ещё. Чувствую, как обнимает…
Сердце гулко бьется. Веду ладонями по тонкой талии, стягивая под ягодицы мягкие свободные штаны. И опять переворачиваю её на себя. Я тяжёлый…
Мои ладони ложатся на округлую попку. Трусики у неё хлопковые… Это ощущение чистоты играет на всех моих чувственных струнах. Без него теперь желание к женщине внутри меня больше не рождается. Сжимаю, подтягивая еë чуть выше. Утыкается мне носом в ухо. Равномерно сопит…
Мне чувствительно и остро от касания ее губ к кромке уха. Снова уносит в сны. Они раскаляются! Мне снится надсадное дыхание… Движение бедер… Как член погружается в розовую плоть… Это влажное, тугое ощущение… Касание языками… Вкус мокрой соленой кожи… Запах возбуждения, отрывающий крышу!
Распахиваю глаза от того, как остро и нестерпимо сводит пах.
С шипением сжимаю зубы, вколачиваясь затылком в подушку. Дыхание не слушается. За окном ещё темно. Снова закрываю глаза. В ушах стучит пульс. Её рука лежит у меня на груди. Прижимаю сверху своей и медленно веду по телу вниз.
Я не хочу больше никаких разговоров до того, как возьму еë. И мне и ей от них не станет легче. Отношения можно выяснять до бесконечности. Разве в этом смысл? Смысл в том, чтобы она хотела жить в этом мире и… меня!
С хищным животным урчанием впиваюсь в изгиб у основания её шеи. Вздрогнув, напрягается. Но я уже дорвался. Хрен меня что остановит. Лучше бы тебе расслабиться, моя девочка.
Облизываю жадно место поцелуя и впиваюсь снова, скользя зубами.
Хочется растерзать за пару мгновений, расслабиться, кончить глядя в глаза. Пометить, присвоить, впечатать себя в неё!..
А потом не торопясь трахать пару часов во всех позах.
Бля-я-ять…
Съем сейчас!
Встаю с кровати, запираю дверь. Делаю из бутылки несколько глотков вина. Расстегиваю брюки, они летят на пол. Перешагиваю.
Злата рывком поднимает застывший взгляд с моего рвущегося в бой члена на моё лицо. Дергаю вопросительно бровью.
— Я хочу пить… — настороженно отползает она дальше, вжимаясь в спинку кровати спиной.
Взмахиваю бутылкой вина, она отрицательно качает головой.
Не-е-ет… Ничего не получится у тебя. Я никуда не пойду. Забираю половинку мандарина.
— Мандариновый сок? — хриплю я, скользя по ней взглядом.
Закидываю в рот дольку, медленно жуя, подхожу к изголовью кровати.
— Разве он есть?… — шепчет она подозрительно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поднимаю за подбородок её лицо.
— Сейчас будет. Открой рот…
Заторможенно и послушно размыкает пересохшие чувственные губы.
С тихим нетерпеливым стоном, выдавливаю пальцами ей в рот несколько долек, сок пачкает ее лицо. Это просто кипяток!
— Рррр…
Впиваюсь поцелуем в этот манящий рот.
Глава 17. Всё так…
Мне кажется, я ещё не проснулась. И не могу до конца сообразить, что здесь делает Демид. Что между нами происходит и почему он раздет, черт возьми?!
Я только чувствую, как стучит истошно сердце и ноет между бедер. Мне снилось что-то такое… К лицу приливает кровь. Потому что теперь — не снится.
Боги, зачем открылся мой рот? Ведь, всë это можно было немного отложить!
Я не готова к сексу! Я вообще уже не помню что это… Помню только, что мне не нравилось! Было неприятно. Эти движения внутрь… Тяжёлое пыхтящее тело на мне.
Я не готова, нет!
Но вот он сказал «открой рот» и…
И…
Дальше вкус мандарина… Его требовательные губы…
Мысль теряется от ритмичного скольжения языка. Словно проснуться не могу… С ним всегда так! Как будто проваливаешься в безволие.
Он прижимает меня к себе за шею и, не давая шанса разорвать поцелуй, тянет, вынуждая встать на колени на кровать перед ним.
Происходящее становится чуть более реальным!
На мгновение отрывается, смотрит на мои губы… Обводит их большим пальцем, и всовывает его между ними, поглаживая язык. Распахиваю шире от неожиданности глаза. Моя неуверенная попытка податься назад проваливается. Он крепко держит меня ладонью за шею. Его пальцы скользят на затылок, запуская дрожь по моему телу и сжимаются на моих волосах. Не дергнуться!
Снизу-вверх смотрю ему в глаза.
Что ты делаешь?..
Он знает, что делает, судя по хищному удовлетворённому взгляду.
Палец скользит по языку, зубам, щеке… Потом влажно обводит мои на удивление расслабленные губы.
Его руки пахнут знакомым парфюмом, мандаринами и немного сигаретами. Но это все только фон для более тяжелого мужского запаха, который теперь царит в этой комнате. В Родионе он меня отталкивал. Но то, как пахнет Демид кружит голову! И… пугает, поднимая волоски по телу дыбом.
Дэм громко и жадно вдыхает воздух.
Задирает мое лицо сильнее, снова впиваясь в меня. Не целует. Кусает губы… Не больно. Ласково. Я даже не понимаю, как ему отвечать. Боюсь шевельнуться!
Горячий язык скользит внутрь. И как только я решаюсь поучаствовать в этом — ответить на поцелуй — Дэм снова отстраняется. Теперь его средний палец пошло мнëт мои губы, обводя их. В этот раз настойчивее, грубее… Чувствительнее!
Я не могу сообразить — стоит ли позволять ему делать так. Мой мозг отказывается оценивать…
— Мм… — неожиданно вырывается у меня стон. Сжимаю смущенно губы, обхватывая палец.
Удовлетворенно и поощрительно кивает мне. Ритмично и быстрее двигая им в моем рту, подушечкой по нёбу. Это приятно. Неожиданно. От того, что признаюсь себе в этом, я чувствую, как горячо становится между ног. Трусики намокают… Горячая волна идет по моему телу и вспыхивает в груди, удушливо сжимает шею, и обжигает лицо.
Я, наверное, вся в пятнышко, как олененок… И вообще, некрасивая — зареванная, сонная, вся растрепанная. На мне нет красивого белья…
Родион всегда говорил, что я холодная, «можно пальцы обморозить и член».
Мне плохо внутри от того, что Демид подумает про меня также. От Родиона это не цепляло. Если увижу это в глазах Демона, боюсь женское во мне окончательно умрет.
Но в его глазах другое…
Палец движется глубже, в горло. Слишком глубоко.
Возмущенно мыча, сглатываю, взмахивая руками и хватаясь за его предплечье.
— Да-а-а… — выдыхает он, возбужденно втягивая воздух сквозь зубы. — Глотай его.
