— Это означает, что я на верном пути, — твердым голосом сказала я, но что-то меня озадачило. Мишины слова грозили войной. Нужно ли мне это?
— Может, мы пойдем, а? — Леня осторожно заглянул мне в глаза и увидел в них согласие.
Взявшись за руки, мы пошли прочь из осточертевшего подвала. Выйдя наружу, я посмотрела в сторону магазина — попробуем сгрызть эту морковку с другого конца.
Сашина «БМВ», сверкая красными боками, стояла на привычном месте. Значит, Саша у себя.
— Леня, ты уже убедился, что мы имеем дело с серьезными людьми? — Я посмотрела на своего Ватсона. Ватсон стоял и моргал от яркого майского солнца. Где-то уже успел испачкаться в этом подвале… Я приподняла руку и тут же опустила ее: шиш, пусть его чистит невеста, а то может получиться точно по предсказанию костей.
— Еще бы! — солидно ответил он и напрягся, ожидая неприятностей.
— Я сейчас иду в магазин на разведку, а ты ждешь меня во-он там. — Я показала ему на дальнюю дворовую лавочку. — Если через час не вернусь, звони.
Озадачив его таким образом, я направилась к магазину. Неизвестно, что там могло меня ожидать, но было бы желательно не впутывать в это дело Леню. Прибавилось бы хлопот.
— А куда звонить?! — крикнул он мне вослед.
Я оглянулась и пожала плечами. Хотелось ответить ему: «В колокольчик!» — но сдержалась. Отворенная первая дверь магазина была уже передо мной. Я толкнула вторую, и опять звякнул колокольчик.
Знакомая продавщица стояла за прилавком чуть ли не по стойке «смирно» — верная примета того, что руководство присутствует.
— Здравствуйте, — поздоровалась она, едва я переступила порог.
— Здравствуйте, могу я увидеть Александра Ивановича? — спросила я, вовремя вспомнив отчество Саши.
— Он у себя. — Девушка помялась, не зная, на что решиться: прилавок не бросишь, и пускать посетителя к директору без доклада тоже как-то страшновато. Наконец она решилась. Подойдя к двери, ведущей во внутренние помещения магазина, девушка позвала:
— Александр Иванович, к вам пришли!
— Ну так впусти! — послышался Сашин голос, и я прошла, а успокоившаяся продавщица вернулась к кассовому аппарату.
Сразу же за дверью слева был маленький закуток со столиком, чайником на нем и двумя стульями. Направо — запертая на висячий замок дверь. Видимо, склад. Дальше — узкий коридорчик и опять две двери. Налево — туалет. Дверь направо была открыта. Я заглянула туда. За столом, стоящим боком ко входу, в кресле сидел Саша и изучал какие-то документы. Увидев меня, он вскочил и посмотрел не совсем радостно, но поздоровался довольно приветливо.
Кабинетом ему служила хорошо отделанная комната. Небольшая, но приятная. На стенах — пластиковые панели, подвесной потолок. На полу ковролин. Прямо напротив входа — небольшое окно, закрытое жалюзи. Два шкафа. Первый, рядом с дверью, со стеклянными дверками, и все полки его завалены бумагами. Второй шкаф — открытый, даже больше стеллаж, чем шкаф. Он стоял напротив стола директора. Кроме нескольких книг, в нем не было ничего.
Самое смешное, что я еще не решила, о чем буду говорить с Сашей, но слова потекли сами, стоило только начать.
— Вот уж не ожидал, заходи. Я сейчас сварю кофе. Надеюсь, ты не по делу?
Я села на предложенный мне стул, положила сумочку с «арсеналом» на колени и отказалась от кофе.
— Я внезапно вспомнила, что еще не поблагодарила тебя за помощь, — выдала я загадочным тоном. Саша расслабился и заулыбался. Похоже, он по-своему истолковал мои слова. Придется тянуть время. Хотя делать мне здесь уже было нечего, надо соблюсти элементарные приличия.
Минут двадцать мы любезничали, и Саша окончательно уверился, что я в него втюрилась. Кофе все же пришлось выпить: Саша протянул руку, и кофеварка — она стояла на приставном столике — заработала. Перед уходом я получила еще один сюрприз. Саша спросил, не видела ли я Юру-сантехника.
— Видела, примерно с час назад, он шел к магазину, — призналась я, исповедуя принцип, что врать нехорошо, если не знаешь, что отвечать.
— Он дошел, — недовольным голосом проворчал Саша, — получил авансом бутылку и банку кильки и пропал, мерзавец. А у меня здесь туалет второй день не работает. Продавщица к соседке бегает. Хорошо еще, что бабка пускает.
— Ты даже не можешь догадаться, чем он сейчас занят? — весело спросила я.
— К сожалению, могу, — Саша скривился и посмотрел в окно, — не подумал, дубина. Точнее, подумал, но поверил ему. Он сказал, что должен отдать долг. Я и выдал ему.
Ушла я из магазина только после того, как пообещала, что обязательно прокачусь на красной иномарке вдоль Волги-матушки. Пусть помечтает немного! Мне не жалко, а человеку приятно.
Верный Леня, заметив меня, выруливающую из магазина в целости и сохранности, вскочил с лавочки, на которой честно отсидел все это время.
— Узнала что-нибудь? — первым делом спросил он, когда мы подошли друг к другу.
— Ты знаешь… — Я оглянулась и увидела Сашу, стоящего в дверях магазина, — он смотрел в нашу сторону. Я помахала ему, он ответил.
— Что я знаю? — не понял Леня.
— Ты знаешь, что я стою на пороге большой любви или почти такого же большого преступления? — туманно ответила я, взяла его под руку и увела по-быстрому за угол пятиэтажки.
Леня готов был лопнуть от любопытства и, когда я остановилась, чтобы перевести дух и привести мысли в порядок, снова пристал:
— Давай сразу про преступление, ладно? Ты нашла вход в эту комнату, да?
— Нет еще, но я догадываюсь, где он находится.
Леня замолчал, и мы пошли ко мне домой, каждый погруженный в свои мысли.
Проводив меня до подъезда, Леня замялся.
— Что случилось? — удивилась я.
Он жалостливо поморгал и отвел глаза.
— Я еще нужен тебе? — тихо спросил он.
— Еще как! Ты станешь очень важным звеном моего плана. Пошли! — Я потянула его за руку и буквально насильно завела к себе.
Дома я, можно сказать, забыла про Леню. Иногда есть дела поважнее, чем влюбленный мужчина. Как говорится, не все коту масленица… Вот и пусть идет кофе варить, а я буду готовиться к предстоящей операции.
Леня не напоминал о своем существовании ни одним звуком и, пока я переодевалась после душа, копошился на кухне. Придя к нему в бежевом брючном костюме, я присела на краешек стола, взяла чашку и стала ждать вопросов. А он молчал. Пришлось начинать самой, будто мне и делать больше нечего, как только объяснять ему, какая я умная. Иногда, впрочем, это не вредит отношениям, а укрепляет их.
— Сегодня вечером нас ждут великие дела! — задала я тон разговору.
— Мы идем к фее? — вяло поинтересовался он.
— Нет, конечно. Пусть она и Миша немного понервничают. По их понятиям, я должна согласиться, иначе не было бы смысла делать мне такое предложение. Мы не придем и этим заставим их кое о чем подумать. Правильно?
— Не знаю, — равнодушно отозвался Леня.
— Ваша апатия меня огорчает! — заявила я. — Если не желаете больше сопровождать меня, так и скажите. Не стоит изображать всемирную скорбь. Я по темпераменту — холерик. И не понимаю пессимизма, — грубо соврала я, но на Леню и это не подействовало. Не ревнует ли он к Саше? Этого еще не хватало! — Да очнись ты! — хлопнула я Леню по плечу и отстранилась: у него хватит ума ответить мне тем же. Прямо по перевязанной ране. — Колись, из-за чего переживаешь?
Леня прокашлялся и грустно произнес:
— Ты так говоришь все это, словно уже близок конец твоего расследования.
— Есть надежда, — кивнула я. — А ты бы хотел, чтобы я возилась с ним лет пять? Тогда грош мне цена как частному детективу.
— Ладно, — махнул рукой Леня, — конец так конец. Командуй, что нужно делать.
* * *
План действий у меня был разработан простой. Ненавижу сложные планы — в них нужно учитывать так много факторов, всегда что-нибудь забудешь, или просто пойдет дождь. Помню, когда-то я играла в шахматы. Ничего сложного в этой игре нет, потому что заранее знаешь, как может пойти та или иная фигура. А в жизни пешка иногда может обернуться таким конем, что не удержишь арканом из колючей проволоки! И не предугадаешь наперед. Останется только стрелять.
Я гордо вышла из дому в своем замечательном бежевом брючном костюме и в туфлях на низком каблуке. Гордо, потому что сегодня мне предстояла сложная операция. И пройти она должна была по схеме: пан или пропал. Но я еще ни разу не пропадала, не собиралась и сейчас.
Леня тащился на полшага сзади, почему-то с зонтиком в руке. Я даже не стала выяснять, зачем он ему нужен. Если у мужчины есть чудачество, не отравляющее мне жизнь, ну и флаг ему в руки. Не только зонтик!
Мы направлялись к дому феи, но маршрут наш пролегал через Овраг. Это было необходимо для моего плана проникновения в магазин. Среди частного сектора, причудливыми переулками разросшегося по склонам Оврага, однотипными строгими пятнами выделялись гаражные кооперативы — в одном из них я получила махонькое отверстие в плече, существенно усложняющее мне жизнь. И вот сейчас мы шли в тот же кооператив. Мне по большому счету было все равно, в какой идти, но на этом настоял Леня. Он обосновал свой выбор какими-то сложными магическими построениями. Я не поняла подробностей, но суть заключалась в том, что если меня здесь обидели, то — для гармонии — духи мести должны быть здесь и помочь мне.
