по доброй воле. От этих мыслей ей стало нехорошо. Ноги и руки занемели.
– Добрый вечер! – вполне себе спокойно, на чистом русском сказал мужчина.
– Я… – язык тоже не слушался. – Я хотела спросить. Вы не могли бы мне помочь. Добрый вечер, кстати. У меня он не добрый. Наверное, выбило пробки. И всё погасло.
– Вы что, одна живёте? – с удивлением спросил собеседник.
– Да, я здесь одна. Совсем. Я не местная.
– Я понял, по вам в принципе видно, – усмехнулся он. – Пойдём. Что с вами делать…
Когда они шли по тёмной улице, у Кати подкашивались коленки. Нет, она больная. Она сама по доброй воле вела этого странного мужчину к себе. Хотя не странный он. Катя спорила сама с собой. Может, он нормальный: выглядит прилично, разговаривает грамотно. Да и не послал её, пошёл проблему решать. Катя успокаивала себя тем, что она взрослая женщина, даже слишком взрослая, и бояться ей кого-то совершенно не нужно.
– Ну, описывайте, что произошло. И где смотреть пробки.
– Думаю, что пробки на столбе в ящичке. Я не полезла, потому что темно… И я даже не знаю, что там смотреть.
– Вы можете подсветить?
– Да, конечно, телефоном. Сейчас. Включаю фонарь.
– Так. Вы, наверное, одновременно включили два мощных аппарата.
– Да. Микроволновку и чайник.
– Здесь с этим надо осторожнее. Это же не Москва, а деревня в Азербайджане, – улыбнулся мужчина. Раздался щелчок, и свет в доме появился.
– Спасибо. А с чего вы взяли, что я москвичка? – прищурилась Катя.
– Потому что сам там живу много лет. И своих узнаю. Как вас сюда занесло?
– Мы делаем информационный проект, связанный с туристическим потенциалом Азербайджана. И я решила здесь пожить. Если коротко. Совместить, как принято, приятное с полезным.
– Юсиф, – представляясь, её спаситель протянул руку.
– Катя. Екатерина. Спасибо вам большое. Вы спасли меня.
– Не стоит благодарности, это мелочь. Даже весело, что вы меня позвали.
– Почему? – спросила Катя.
– Потому что мне казалось, что я тут отдохну, приду в себя, побуду без людей. Но дня мне хватило. И налетела тоска. А вы её развеяли.
– Может, вина? Не поверите, только открыла вино, налила бокал. И погас свет.
– Не откажусь, – поддержал инициативу Юсиф.
Они прошли в дом. Катя суетливо поспешила убрать ещё утреннюю грязную чашку от кофе. При свете она разглядела Юсифа более детально. Он был ухожен, брутален, с искрой во взгляде и уверен в себе. Классическая повседневная одежда делала его внешний вид лаконичным и сдержанным.
– Когда живёшь один, даже посуду мыть не хочется. Согласен, – успокоил её Юсиф созвучным ощущением.
– Да, есть такое. У меня простое вино – Каберне, сделанное местными виноделами. Наливайте, не стесняйтесь.
– Вы знаете, я вообще не стеснительный человек.
Да, на стеснительного он не был похож. Смуглая кожа, тонкие губы сурового человека, которые в улыбке двигались в основном левым уголком. Мимические морщины добавляли мужественности лицу, они изгибались между бровями и в носогубной зоне. И ещё. Даже с первых секунд Кате показалось, что у него особенный, тёплый взгляд.
– А мне здесь в одиночестве хорошо. Представьте, тоска меня игнорирует, – засмеялась Катя, – свет только подвёл. А то так бы и сидела в гордом и долгожданном одиночестве.
– Если серьёзно, зачем вы решили пожить в этом районе Азербайджана? – полюбопытствовал Юсиф.
– Так сложилось. Я приехала лечить душу, – неожиданно для себя открылась Катя.
– Значит, у нас с вами болит один и тот же орган. И как лечение? Что себе прописали? – поинтересовался Юсиф. – Я так понимаю, доктора редко компетентны в этом вопросе.
– Я прописала себе самое простое – покой. Мне надо всё обдумать. Решить, как жить дальше. Потому что как раньше жить не хочется.
– Аналогичный случай. Но на покой у меня оказалась аллергия. Пока ломаю голову, как изменить лечение. Может, вернуться в Москву.
– А в чём проявляется аллергия? – уточнила Катя.
– Я злюсь, ем себя и умираю от рефлексии. Надо выходить на работу.
– Работа не лечит. Она маскирует. Знаю по себе, – со знанием дела заявила Катя. – Снизьте дозу покоя и добавьте новых впечатлений.
– Хороший рецепт, надо попробовать. Но здесь трудно найти новые впечатления. Если только свет погаснет у некоторых. И можно выпить вина и поговорить с «другом по несчастью».
– Это же не ваш дом? – перешла на другую тему Катя.
– Это дом моего друга Вугара, – разьяснил Юсиф, – он сюда приезжает с семьёй на каникулы или выходные. Есть женщина, которая присматривает за домом. Поэтому он ухоженный и благоустроенный.
– Да, я заметила по клумбам. Этот дом под съём менее симпатичный, но мне хватает. Для моей терапии аскетизм даже лучше.
– Надолго сюда? – спросил Юсиф.
– На несколько недель. Приду в себя. И поеду в Россию.
– Чем планируете здесь заниматься?
– Бездельничать дальше, – расхохоталась Катя, – я вас за маньяка приняла. Вы хмурый, не здороваетесь.
– Когда я с вами не поздоровался? – попытался оправдаться Юсиф.
– Вчера и не поздоровались. Но я уже не обижаюсь. Вы реабилитированы в моих глазах.
– Вчера я был не в себе. Прокручивал в голове события прошлых месяцев и никого здесь не видел. Не только вас. Не серчайте. Чем вы занимаетесь?
– Вино пью, – ответила Катерина.
– Нет, по жизни в смысле. Кем работаете?
– Я всегда была в журналистике. Сейчас руковожу телеканалом.
– И вас спокойно так отпустили в сомнительную командировку? – удивлённо спросил Юсиф.
– Не спокойно, конечно. Но сейчас такой период. Программы нового сезона готовы. И пока есть возможность отдохнуть. Это такой мёртвый сезон перед мощным стартом. Когда можно отдохнуть или поработать над стратегией.
– Вы выбрали первое… – подытожил Юсиф.
– Первый раз за много-много лет. До этого всегда рисовала планы по завоеванию мира. А вы какими идеями живёте?
– Был чиновником. Теперь в бизнесе. Девелоперские проекты. Международными культурными проектами занимаюсь. Но это больше как отдушина. У меня мама русская, папа азербайджанец. Я родился между двух культур.
Катя посмотрела на его волосы. В них проглядывалась седина. Лёгкими крупными кудрями они украшали лицо, придавая ему романтизма. Он был красив. Или после бокала вина восприятие исказилось.
– Здесь есть проигрыватель и пластинки. Можем включить музыку и разбавить тишину, – предложила Катя.
Порылись в пластинках. Национальные азербайджанские исполнители, Магомаев, Синатра, Битлз, Вальсы Доги, Пугачёва, Элвис Пресли. Включили Синатру. И дом заполнился глубоким и пробирающим до мурашек голосом.
Юсиф и Катя молча пили вино и слушали музыку. Воздух наполнялся магией. Красотой, очарованием, дыханием. Казалось, что в комнате стало жарче.
– Вы знаете, что говорят биографы Синатры? В молодости Синатра обладал мягчайшим, каким-то врождённо романтичным голосом и прекрасным исполнительским вкусом, удивительным
