Читал я уже совсем неплохо по-рецки и еще на имперском по слогам. Пока этот процесс больше напоминал дешифровку, чем свободное чтение.
Дорвавшись до местных газет на станциях, поднакопив за дорогу впечатлений, сделал я вывод, что развитие этого мира находится, если сравнивать с нашей Европой, где-то в последней четверти XIX века. Вроде как пулемет тут уже есть, броненосный флот на паровой тяге, а двигателя внутреннего сгорания еще нет, как нет и авиации — сплошное воздухоплавание. Повсюду господство гужевого транспорта. И винтовки у горных стрелков однозарядные, хотя и под унитарный патрон латунный. У офицеров револьверы уже есть: тяжелые, большие и длинноствольные. Типа киношных ковбойских. И калибр соответствующий. Пуля размером с желудь, наполовину в медной оболочке, из которой тупая головка торчит свинцовая. Останавливающее действие, наверное, рассчитывали на лошадь.
8
Новое место, на котором мы строили полевой укрепрайон, было уже не гористым, но вполне себе равнинным, разве что слегка всхолмленным и поросшим сосновым лесом. Часто между болот. В чем и проявилась главная засада. Сосняк всегда любит пристраиваться на песочке, а нам этот песок копать. Что удивительно, копать траншеи полного профиля, про которые я, грешным делом, думал, что их тут еще не изобрели. Так вот. Мы копаем, а песочек, гад такой, высыхает на солнышке и обсыпается со стенок. Но все равно это намного легче, чем долбить кайлом камень в горах.
На эти срочные работы выгнали всех, даже штабных писарей, не говоря уже о нас — чертежниках. И половину отправили в ближайшие леса жерди и колья выламывать для укрепления окопов плетенками. И все цигель-цигель-ай-лю-лю.
Я оказался пророком, вангуя[4] себе ударный труд на ниве черчения, чем мы и занимались весь световой день. Но потом и нас бросили в этот песчаный прорыв, когда красивый отчет о выполненной работе для высокого начальства был уже готов. В двух экземплярах. В туши. Хотя на месте еще и конь не валялся как следует. Даже разборный походный кульман, хоть он и был у меня в чертеже готов, делать стало некогда.
— Ничё… — подмигнул мне ротный, принимая от меня склейку листов ватмана с чертежом. — На то у нас пехота — царица полей. Ей все по плечу. Все переделки пойдут у них по графе обустройства себе полевых удобств. А для нас главное вовремя и красиво отчитаться.
— Но ведь на месте ничего еще не сделано толком, господин капитан, — возразил я.
Ротный недовольно поморщился. Он у нас был барон и очень любил, когда его называли «ваша милость». Но ко мне больше не придрался, так как я его титулую все же в полном соответствии с новым уставом и хожу в любимчиках у батальонного инженера. А с инженером в инженерных войсках простому командиру ссориться себе дороже.
Но если подчиненного нельзя наказать, то припахать можно везде и всегда. Легко!
— Спасибо, что напомнил, Кобчик, — ехидно улыбнулся ротный. — Бери свое звено бездельников, получай лопаты у фельдфебеля и топайте в распоряжение инженер-капитана. Будешь копать ему свои любимые пулеметные позиции.
Вскоре прикатило пяток колясок, запряженных настоящими лошадьми, из которых повылезала толпа старших офицеров, двое так вообще в «полосатых штанах» с лампасами. Думал — генералы, но меня быстро просветили, что лампасы малиновые, значит, это офицеры генштаба. Часа четыре они ходили по этому укрепрайону, все осматривали в бинокли, что-то записывали. Даже прокатились на километр вперед и оттуда любопытствовали на нас в окуляры.
Потом надавали ценных указаний батальонному инженеру и укатили, даже не оставшись на обед, на который их зазывал комбат.
После чего нам досталось копать вторую линию траншей, соединяя их ходами сообщений. В некоторых местах разметили места под блиндажи, но их приказали копать только после того, как будут готовы все окопы. А то лес валить на перекрытия слишком много народа требовалось.
На следующий день после визита генштабистов нам привезли примитивную лесопилку и большие бухты колючей проволоки, обычно употребляемой крестьянами для временных загонов крупного рогатого скота. Целый взвод отправили в ближайший лиственный лес вырубать толстые колья. А потом целую роту заставили натягивать эту проволоку на эти колья в два ряда перед траншеями.
Фельдъюнкер Або шепнул мне, что фронт планомерно отступает и наш укрепрайон и есть настоящая, заранее подготовленная позиция для отступающей дивизии.
— Не хватает нам пока войск на все три фронта. Мобилизацию запасных провели, но их, понимаешь сам, по новой обучать надо тому, что они давно забыли.
— Тогда двух рядов проволоки будет мало, — заявил я, припомнив документальные фильмы про Первую мировую войну. — Три надо делать. Побьют проволоку артиллерией.
— Не побьют, — уверенно заявил техник-фельдъюнкер. — У Восточного царства снаряды только шрапнельные. Поэтому тут и закапываемся в землю, а не строим люнеты. Ты блиндаж когда-нибудь копал?
— А что в нем такого сложного? От шрапнели перекрытие и в один накат делать можно. Диаметр бревна только не меньше двадцати сантиметров надо брать. Кстати, неплохо было бы и пулеметные точки перекрыть бревнами с грунтом, чтоб шрапнелью не выкосило расчеты.
— Это идея, — подорвался фельдъюнкер и побежал с ней к инженеру.
Сплюнул я в окопчик… да пользуйтесь, не жалко… лишь бы с толком сделано было и пехтуру от обстрела спасло.
Однако Або батальонного инженера притащил ко мне и идею не притырил. Честный парень оказался.
— Нарисовать такой пулеметный блиндаж в плане и разрезе можешь? — спросил меня инженер.
— Легко, — ответил я, ибо чертить — это не лопатой махать.
— Тогда черти. Как следует. С земляных работ я тебя на сегодня снимаю.
До самого вечера сидел у себя в палатке и рисовал разнообразные ДЗОТы. И для пулеметов, и для малокалиберных пушек типа горных. Потом все красиво вычертил в туши, не забыв нарезать сектора обстрела. И в углу небольшой план на местности.
Любопытный ротный заявлялся, желал меня припахать куда-то, но я сослался на строгий приказ инженера все задание сделать до вечера, и барон от меня нехотя отстал.
После ужина, ожидая подлянок от ротного, ради прикола начертил даже двухэтажный бетонный ДОТ с толщиной стенок в полтора метра. С артиллерийским орудием трехдюймового калибра, фланговыми пулеметными амбразурами и выносными бронеколпаками для снайперов. Время тянул до отбоя.
Потом с батальонным инженером обсуждали различные варианты проектов моих ДЗОТов. Отобрали два и наметили места их строительства.
— Валяй завтра прямо с утра, — приказал Вахрумка. — Лесом я тебя обеспечу, а в подсобники возьми свое звено. Больше тебе дать мне некого. Видел, сколько лишней работы генштабисты навалили?
— Осмелюсь заметить, господин инженер-капитан, вряд ли эта работа лишняя. Скорее всего, это не их прихоть, а уже обобщенный опыт позиционной войны на каком-то участке фронта.
— Да… что-то они говорили между собой о Западном фронте… — задумался Вахрумка. — Впрочем, меня в академии учили, что лишней обороны не бывает. Вот только сроки, будь они неладны, нам не увеличили. И людей не добавили.
— Господин инженер-капитан, нам еще скобы железные понадобятся — бревна крепить. Штук сорок как минимум. Все же эта позиция будет подвергаться артиллерийскому обстрелу дивизионным калибром.
— Я прикажу Гоцу, — обнадежил меня инженер. — Иди спать. Да, еще вопрос: что это за надпись на твоем чертеже — ДЗОТ?
— Это сокращение, господин инженер-капитан, для краткости. Полностью звучит как «деревоземляная огневая точка».
— Оригинальное название. И язык не ломать, — согласился со мной инженер. — Пусть остается.
Однако и в страданиях бывает облегчение. На следующий день Зверь пригнал от станции целую маршевую роту рецких рекрутов. Сто двадцать здоровых рыл, и их повзводно раскидали по ротам. Но это не освободило меня от места производителя работ на пулеметном гнезде, которое быстро углублялось и так же быстро росло с такой-то помощью — только успевай приказывать, куда бревна складывать и на сколько их обрезать.
Дня за три справились вчерне.
Чуть позже я подкинул инженеру идейку собрать всех ротных чертежников в его отделе штаба батальона. Все равно ротные командиры тут только передаточная инстанция, и работает он с ними напрямую. А если и кидать нас на земляные работы, то на что-то ответственное, типа того же ДЗОТа.
Оргвывод меня поразил, хотя на такое я даже не надеялся, желал лишь только скипнуть из роты этого придурка-барона, который ко мне цеплялся от безделья. По представлению инженера комбат произвел меня перед строем в ефрейторы. Ротного аж перекосило. Опять все мимо него прошло.
