— Осмелюсь доложить, господин инженер-капитан, мы-то, грешным делом, думали, что в больших штабах считают, что рецкие горцы такие звери, что им оружие и давать опасно, — ответил я, удавливая смех.
Ржали уже все. Йозе так вообще слезы вытирал от смеха и приседал на корточки.
Тут, шипя, свистя и попыхивая толстой, расширяющейся кверху трубой, подъехал к нам маленький маневровый паровозик. Вагон тряхнуло, лязгнули буфера. Потом так же в другую сторону, и нас потихоньку потащили, подпрыгивая на стрелках. Через десять минут подцепили последним вагоном к какому-то эшелону.
Маневровый паровоз, отцепившись от нас, укатил.
Зазвонил колокол на станции.
И поезд, медленно ускоряясь, покатил в тыл. Подальше от диких цугульских драгун восточного царя, про которых уже и слухи поползли, что они младенцев жареных едят.
11
Населенный пункт, куда мы прибыли, был первый большой, по-настоящему большой город, который я увидел в империи. До того все попадались пряничные провинциальные аккуратные городки, живущие в основном торговлей. А тут… Высокие трубы мощно коптят по окраинам. Заводы… Фабрики… Мастерские… Прежде чем попасть на вокзал, мы проехали промышленные и складские пригороды, обширный железнодорожный отстойник и большое депо даже с круговым механизмом поворота в паровозном «гараже».
Кроме того, как пояснил нам Вахмурка, здесь, на востоке империи, это место являлось крупным железнодорожным узлом.
А за каменным двухэтажным вокзалом высились, уходя в перспективу веера улиц, местные «небоскребы» в пять-шесть этажей, приятной для глаза постройки с «архитектурными излишествами» и балюстрадами на крышах. Улицы и тротуары выложены аккуратной брусчаткой «веером». На площади работал фонтан, в котором пускали струи позеленевшие бронзовые тритоны не тритоны, но кто-то из местного морского бестиария. По тротуарам фланировала публика, любуясь красивыми витринами многочисленных магазинов, все больше мелких и специализированных, ни одного универмага за все пребывание здесь мне не встретилось. Сновали лоточники с товаром вразнос. Словно и не было войны всего в нескольких часах езды по железной дороге, настолько это было спокойное и умиротворяющее зрелище.
Конка еще впечатлила: пара, а то и четверка стирхов тянула вполне себе нарядный трамвайный вагон красного цвета, если не обращать внимания на пассажиров, расположившихся на крыше. Пользовались горожане таким транспортом охотно, и ходили такие конные трамваи часто. Рельсовая колея была неширокой — чуть больше полуметра, причем рельсы укладывались сразу секциями с готовыми железными шпалами, что меня сильно потрясло оригинальностью решения, а промежуток между ними забивался круглым булыжником для удобства цепляния копыт «горбунков».
По улицам катилось много колясок, запряженных самыми настоящими рысаками. Даже кареты встречались с гербами, их везли четверки красивых крупных коней. И извозчики в лаковых пролетках на резиновом ходу — куда в таком мегаполисе без таксёров?
Назывался город Будвиц, и был он столицей королевства Ольмюц — давней части империи, сохранившей, однако, у себя на троне природного короля — фактически бутафорского, полностью подчиненного императору, но и определенная автономия у этой страны была. Как политическая — имелся собственный двухпалатный сейм, определяющий местные законы, налоги и бюджет, так и финансовая, что делало Будвиц одной из культурных столиц империи. Два драматических театра, опера, оперетта и десяток балаганов для публики повульгарней. Библиотеки. Университет. Политехнический институт. Даже цирк и тот тут был. Сам афишу видел на тумбе с каким-то хищником, пролетающим сквозь горящее кольцо.
Перед самим въездом в город мы, почистившись от дорожной пыли, нацепили на себя всю положенную амуницию. Я револьвер на пояс привесил, лесовики — сабли трофейные, да еще и винтовки за плечо закинули. На спинах ранцы, а мешок с оставшейся провизией Вахрумка разрешил навьючить на свою запасную лошадь.
Сам офицер поехал верхом, но шагом, чтобы мы не шибко от него отставали. Заводную лошадь вел в поводу Йозе, замыкая нашу колонну. Так и плелись гуськом по обочине мостовой, не заступая за поребрик тротуара, по краям которого были редко посажены старые липы, взятые у корней в чугунные фигурные решетки.
Не торопясь добрались до монументальных каменных казарм с выкрашенными в желтый цвет оштукатуренными стенами. В три этажа домина. Стена длиной в квартал. Там отвели лошадей на конюшни внутреннего двора. Помогли инженеру отнести его тюки в офицерский корпус, а потом и нас устроили на третий этаж в большом дортуаре, рассчитанном человек на сорок, но пустом. Койка отдельная железная с пружинной сеткой и сундук под койкой для личных вещей. Обширный умывальник с водопроводом и «вокзальным» ватерклозетом на этаже — о большем не приходилось и мечтать. Разве что о горячей воде.
Поставили нас на довольствие и неплохо покормили обедом. Жаль, поваляться на кроватях не разрешалось до отбоя, а так вообще курорт. Сидим на табуретах и играем в «железку» — время убиваем и в окно поглядываем, как местные королевские гвардейцы в красивой яркой форме тренируются в шагистике. Прямо рота почетного караула в натуре. Но им на войну не ходить, им короля охранять.
Через пару часов прибежал за нами посыльный от инженера, и мы понуро поплелись за ним в Главный штаб Ольмюцкой армии. Сачкануть не удалось. А так хотелось…
Я уже упоминал, что армия империи строилась по принципу национальных частей, потому как языков и диалектов в этом государстве не просто много, а очень много. И политически империя представляла собой монархическую конфедерацию, где у нескольких земель оставались многие признаки самостоятельной государственности. В том числе и армия, которая по факту подчинялась имперскому генеральному штабу, но содержалась королем.
Император сколачивал свою державу мягкими лапами, и деление ВСЕГО населения в империи на имперских граждан и подданных тут играло не последнюю роль. Гражданин в империи везде был у себя дома, а вот подданный ольмюцкого короля не был подданным императора. Подданным императора был сам ольмюцкий монарх. А дальше все насквозь знакомое: вассал моего вассала не мой вассал. Публичное законодательство тут вообще очень запутанное и строится не столько на стройных кодексах, сколько на заключенных императорами с разными землями договорах… лет так за тысячу.
Даже крепостное право тут отменяли не разом по империи, а по отдельным землям и в разное время. Процесс этот растянулся, как говорили, на полвека. А начался именно в Ольмюце двести лет назад крупными антифеодальными выступлениями. Сравнительно ранняя отмена крепостничества сделала это королевство традиционным местом сосредоточения крупной промышленности и одним из центров военно-промышленного комплекса империи. Так что, какие бы дела на фронте ни разворачивались, Будвиц врагу не отдадут. А вот то, что он оказался фактически прифронтовым городом, местное начальство, чувствовалось, нервировало.
Армия этого королевства была небольшой, и большинство частей в мирное время работало как учебный комбинат военных специалистов запаса. Однако три армейских корпуса и отдельный кавалерийский королевство выставляло по мобилизации, объявленной императором. Не считая строительного, понтонного, саперного и инженерных батальонов и прочих частей усиления в виде отдельной конно-артиллерийской бригады, трех полков тяжелой полевой артиллерии и отдельных гаубичных батарей. А также телеграфистов-телефонистов, обозной службы, полевых госпиталей и прочего по мелочи. В том числе имелась и такая экзотика, как самокатный стрелковый батальон на велосипедах. И полевая конная жандармерия, которая тут вовсе не «кровавая гебня», а военная дорожная инспекция и военная полиция в одном флаконе. В общем, у ольмюцкого короля было третье по численности войско после собственно императорского и королевства Оногур, также имевшего в империи автономию.
Привели нас в большой красивый двухэтажный дворец, утопленный в глубине парка за чугунной решеткой. Сопроводили мимо часовых на второй этаж по широкой мраморной лестнице и втолкнули в большую приемную. На бронзовой табличке рядом с дверью было выгравировано на двух языках: «Начальник инженерной службы Ольмюцкой армии генерал-адъютант, инженер-генерал-лейтенант А. Штур».
Сидящий за столом в «предбаннике» генеральский адъютант в серебряных аксельбантах и чине инженер-лейтенанта спросил наши фамилии, сверился с какой-то бумагой и показал большим пальцем на обитую кожей дверь.
— Вас ждут.
В кабинете за большим темным столом сидел медведеобразный мужик с коротким седым ежиком на голове и седыми усами. На стуле, слегка сбоку от стола, пристроился Вахрумка, который при нашем появлении радостно возопил:
