В таком случае, кто нашел последний приют в соседней яме, в глубине орешника? Неужели, мумии натыканы по всем углам в особняке Эммы Францевны?! Тяжело достается хлеб Галицкому! Неблагодарное это дело, прятать концы в воду, или в землю.
Так, хорошо бы еще выяснить, кто выкопал тела? Думаю, что Лев Бенедиктович здесь ни при чем. С какой стати ему понадобилось бы менять местоположение трупов? А вдруг моя теория ошибочна, вдруг вторая могила не имеет к Галицкому никакого отношения? Тогда там покоилась не мумия, а человеческий труп. Может быть, там приложил руку тот, кто расправился с Мустафой? А выкопали-то все-таки зачем? И сколько человек занято в кладбищенской самодеятельности?
Я окончательно запуталась в своих умозаключениях и решила выбираться на поверхность.
Не тут-то было!
Мокрая глина скользила и осыпалась, корни растений были тонкими, ухватиться было не за что. Сначала я рассердилась, потом запаниковала и выбилась из сил.
Немного отдохнув, я вспомнила сказку про лягушку в кринке с молоком и отчаянно заработала руками и ногами.
- Лизавета, ты не устала?
От неожиданности я чуть не села в воду. Надо мной возвышался Федор. Он опирался на свою трость и радостно улыбался.
- Федька, ты что, с ума сошел?! - обрадовалась я. - Меня чуть "Кондратий" не хватил. Разве можно так пугать людей!
Федор наклонился и ловко вытянул меня из ямы. Он оглядел меня с ног до головы и почему-то развеселился.
- Ну, и видок у тебя, Лизавета Петровна! Эк, тебя угораздило... Пошли, отмою тебя... Знаешь такую поговорку: "Не рой яму другому, сам в нее попадешь"? - ехидничал он, пока я оттирала руки и сапоги в реке.
- Я не рыла, - оправдывалась я. - Я Гошу искала, а могилка разрыта и трупа нет...
- Та-ак! - перебил он меня. - Еще раз и поподробнее, что там с могилкой и трупом?
- Да-к, я ж и говорю, на меня упала мумия из шкафа, которую задушил первый муж Эммы Францевны еще до революции. Сразу похоронить не удалось: пришли гости. Потом приехал Лев Бенедиктович и закопал ее здесь. А сегодня прихожу: яма с водой и трупа нет.
Федор закатил глаза и призвал Бога:
- О, Боже! Лиза, успокойся и расскажи подробно, какой шкаф, почему задушили мумию, и что с ней сделали гости?
Я успокоилась и, пока он заботливо оттирал мои уши, которые тоже оказались запачканы глиной, поведала и про ореховый шкаф, и про отца Митрофания, которому понадобился граммофон, и про беготню с трупом, и о вызове Галицкого на подмогу.
- А кто был закопан во второй могиле, я не знаю. Я здесь, честное слово, ни при чем, - закончила я свою захватывающую историю и на всякий случай подпустила в голос слезу, чтобы и сомнений не возникло в моей непричастности к кладбищенским делам.
- Девочка моя, - размяк Федор, прижимая меня к своей широкой груди. - В какой гадюшник ты попала!.. Постой, что и второй труп был? А ну, пошли... - и он потащил меня обратно к ореховым зарослям.
Мы остановились у второй ямы и уставились в ее недра.
- А почему ты решила, что здесь кто-то был закопан? Вдруг кому-то пришла в голову оригинальная идея поискать клад или накопать червей? Ты принимала участие в похоронах?
Я всплеснула руками, удивляясь его недогадливости:
- Нет, конечно, я боюсь покойников... Кому придет в голову такая шальная идея, искать клад в яме продолговатой формы? К тому же в первой яме нашелся кусочек скатерти, в которую была завернута мумия. А про второе тело мне Гоша сказал.
Федор усердно чесал в затылке и разглядывал раскоп.
- А ты здесь как оказался? - озарило меня. - Федя, ты откуда знал, что я сюда пошла?
- Я видел, как ты в еловый лес свернула, и решил прогуляться. А вдруг ты опять с дерева падать будешь? Как не помочь человеку?!
- А Мустафа? - наступала я на подозрительного Федора. - Ты явился сразу после его исчезновения... Уж не ты ли похоронил его здесь? Нет, вряд ли, - сама же отвергла я эту идею. - Эта могилка была старой, уже травой поросла... Федор, клянись, что ты Мустафу не убивал!
Федор смотрел на меня в изумлении. Потом задрал голову и захохотал, как ненормальный.
- Клянусь, - сказал он, утирая глаза. - Клянусь своей здоровой ногой, которая дорога мне как память, что Мустафу я не убивал! А кто это такой?
У меня отлегло от сердца. Мы еще несколько раз курсировали от одной ямы к другой, обшарили кусты и обсудили все возможные варианты похоронных мероприятий, причину эксгумации и количество сотрудников похоронной команды.
Наконец, я устала месить глину и уселась на ствол поваленной березы. Федор пристроился рядом и с облегчением вытянул раненую ногу.
- Может милицию вызвать? Это по их части... - предложил он с сомнением в голосе.
- Они опять откажутся составлять протокол в связи с отсутствием тел. Пошли домой, чего тут сидеть.
Я встала и потянула Федора за руку.
- Ш-ш-ш, - шикнул он и вернул меня в исходное положение.
Мы застыли на бревне, обнявшись, как два голубка. Мои уши тоже уловили звук, как будто кто-то брел по воде.
Береза, на которой мы сидели, завалилась среди орешника, и кусты окружали нас со всех сторон. Нам был хорошо виден участок реки рядом с валуном, в то время как нас скрывала зеленая листва.
Вдоль реки шел Леший собственной персоной. Огромное существо напоминало фигурой и осанкой Снежного человека: коротковатые ноги, могучие сутулые плечи, руки мотаются ниже полусогнутых колен, небольшая голова посажена прямо на плечи. Черные волосы росли у него на черепе пучками, напоминая рожки Сатаны. Существо было одето в черную рабочую спецовку и резиновые сапоги выше колен.
Леший остановился у валуна и повернулся в сторону поляны. Он долго вглядывался в кусты орешника, потом вынул из кармана штанов пригоршню камушков и швырнул себе под ноги, сплюнул и пошел дальше.
Я почувствовала, что во рту пересохло, а онемевшие пальцы сжимают ладонь Федора. Тот сидел с отвисшей челюстью, и не замечал, что я вонзила в него ногти.
- А-а! - ощутил он, наконец, мою хватку. - Лиза, прекрати меня уродовать.
Я с трудом разжала пальцы и задала севшим голосом оригинальный вопрос:
- Кто это был?
- Ш-ш-ш, - опять шикнул он, и я обиженно замолчала.
Мог бы и повежливей ответить!
Тут я заметила, что к валуну вышел еще один человек. Характерная худенькая фигура и хромота не оставляли сомнения, что за Лешим следила домоправительница. Она поискала что-то возле валуна и заспешила дальше за страшной фигурой.
Мы еще долго сидели в молчании, чутко прислушиваясь к лесным звукам. Больше никто не появился, и мы рискнули выбраться из нашего убежища.
Федор встал на четвереньки и принялся внимательно рассматривать берег рядом с валуном.
- Что ищем? - наклонилась я рядом.
- Не знаю. То, что он бросил.
Кроме травы, грязи и камней, перед глазами у меня ничего больше не было.
Федор подобрал что-то у самой воды и растерянно присвистнул. У него на ладони лежал кусочек тусклого желтоватого сплава, размером с фалангу пальца, корявой конфигурации.
- Что это?
- Я, конечно, не геолог, но очень похоже на самородок золота.
- Откуда в средней полосе России может взяться месторождение золотых самородков? Здесь все, что можно добыть, уже добыли!
- Кто ж его знает. А вдруг еще кое-что осталось... Когда-то на территории современной Москвы серебряные рудники были. Что мешает реке размыть неизвестное месторождение и принести самородки сюда... Так. Сматываемся, - он тревожно огляделся по сторонам. - Или мы следующие кандидаты в мумии.
- Федя, давай напрямик! - запаниковала я.
Мы рванули, не разбирая дороги, подальше от опасного места. Федор прихрамывал впереди и тащил меня за руку. Я, как могла, уворачивалась от веток и старалась не спотыкаться на кочках.
- Мы, кажется, не в ту сторону бежим, - просипела я на последнем издыхании.
Ельник кончился, стали попадаться березы и осины, а поле разнотравья так и не появилось.
- Вот, черт! - растерялся он.
- А-а-а, мы заблудились, - зашмыгала я носом. - Вдруг мы на минное поле попадем, вот будет потеха...
- Лизавета, не реви, Земля круглая, куда-нибудь да выйдем. Вон там, посмотри, просвет.
Мы двинулись в ту сторону. Федор потянул носом.
- Дымком попахивает. Стой здесь. Я - быстро.
- Не-ет! - взмолилась я. - Я ж от страха умру...
Как индейцы на тропе войны, мы неслышно передвигались от дерева к дереву и общались знаками.
Под прикрытием дикого жасмина мы затаились и смогли рассмотреть опушку. Даже не опушку, пространство, расчищенное от леса. За прогалиной виднелся омут, черный, зловещий, неподвижный. У самой воды стоял шалаш. Рядом был разложен небольшой костер. Над ним на треноге висел котелок.
Из шалаша вышел Леший в спецодежде. Он постоял у воды, потянулся всем телом так, что захрустели суставы, повернул голову и посмотрел прямо на меня. Низкий лоб, близко посаженые глаза и срезанный подбородок - лицо человека с ярко выраженными умственными отклонениями.
