— Ненавижу тебя!
Он опять пожал плечами и посмотрел на меня с таким благожелательным терпением, с каким взрослые смотрят на упрямых детей. Я больше не могла выносить этого и, схватив пальто, выбежала из комнаты.
Единственное место, куда я могла пойти, был дом Бейли. Дженет говорила: «Вы знаете, где мы живем, дорогая. Вы всегда можете прийти к нам, и мы будем рады видеть вас».
Мне повезло, что она была дома.
— Очень рада вас видеть, — сказала Дженет. — Мы с Джеффри готовимся к отъезду.
Я растерянно уставилась на нее. Еще один удар. Что теперь мне делать?
— Входите, — проговорила она. — И расскажите о себе.
Как будто во сне я села в кресло.
— Чашку чая?
— Сначала расскажите о вашем отъезда.
— Компания советует… вернее, приказывает. Руководство считает, что скоро начнется война и для нас лучше уехать домой. Все английские служащие уезжают. В конторе останутся только французы. Бог знает, что может случиться! В любом случае мы уезжаем.
— Когда? — заикаясь, спросила я.
— Через несколько дней. Надо собраться.
— О, — нерешительно произнесла я. Тут Дженет заметила, что со мной что-то не так.
— В чем дело? — спросила она, и я выложила все, что случилось.
— Вы не можете дольше оставаться там!
— Нет… но что я могу сделать?
— Вам нужно поехать домой. Почему бы не вместе с нами? Я поговорю с Джеффри. Через пару часов он будет дома. В конторе настоящий кавардак. Все говорят, что Гитлер не остановится на Польше…
Я увидела выход. Надо уехать с Бейли, они помогут мне.
Дженет продолжала говорить, как будто угадывая мои мысли:
— Да, вы должны поехать с нами. Уверена, что это самое лучшее для вас.
— Но как я могу появиться дома?
— Вам надо честно признаться во всем, другого пути нет.
— О… я не могу сделать этого.
— И что тогда? Остаться здесь? У вас есть деньги?
— Я как-то не думала о деньгах, но немного есть. У Жака, кажется, их много, и он такой щедрый. Он любил, когда я покупала себе одежду и всякие безделушки. У меня кое-что осталось. Думаю, у него есть какие-то побочные доходы, поскольку не мог же он зарабатывать так много на своих картинах. Вот, может быть, почему жизнь в Латинском квартале оказалась не такой, какую я ожидала. Едва ли я много потратила. Возможно, надо вернуться домой, не уверена… Мои планы так неопределенны.
Я не помнила, сколько денег у меня было, но надеялась, достаточно, чтобы оплатить дорогу в Англию.
— Неважно, — сказала Дженет. — Мы поможем. Вы, конечно же, поедете с нами, дорогая. Это единственный выход. Вы вернетесь к мужу, и он простит вас.
— Нет, я не могу…
— Но что вы будете делать? Вам нельзя оставаться с этим человеком. Не думаю, что сейчас он захочет, чтобы вы жили с ним. Ведь у него есть другая. А вы снова обретете вашу прекрасную сестру… и ваших маму и папу. Они позаботятся о вас. Не всегда приятно быть покорной и смиренной, но иногда это единственный путь…
Я понимала, что она права, и пыталась что-то придумать.
— Кроме того, — продолжала Дженет, — где вы сможете найти здесь работу? Нет, вам нельзя оставаться, вы обязаны ехать с нами. Если вы не можете вернуться к мужу, то у вас есть сестра и родители.
Конечно, она была кругом права. Чем больше я думала об этом, тем больше понимала, что нужно ехать с Бейли, а уж там что-нибудь придумаю. Мы говорили об этом вплоть до прихода Джеффри.
— Мы уезжаем в конце недели, — сообщил он.
Джефф выслушал мой рассказ о происшедшем и подтвердил, что, конечно, я должна ехать с ними. Я тепло обняла их обоих и сказала, что не заслуживаю таких добрых друзей.
Ночь я провела у Бейли, а на следующее утро вернулась в дом Жака и собрала свои вещи, надеясь уйти, пока Жака нет, но он явился перед самым моим уходом.
— Я уезжаю, — сказала я и увидела, как лицо его прояснилось.
— Как хочешь.
— Уезжаю домой.
— Весьма мудро. Я почувствовала что-то вроде ликования, когда не ощутила никакой любви к нему. Мне хотелось лишь забыть об этом эпизоде моей жизни. Ах, если бы он никогда больше не появлялся в Корнуолле! «Пишет и пишет рука…» Но в любом случае я освободилась бы от него, придумала бы что-то, и Виолетта помогла бы.
— Тебе нужны деньги, — сказал Жак. — На дорогу…
— Справлюсь сама, спасибо.
Он удивился. Затем пожал плечами (эта его привычка давно начала раздражать меня).
— Я бы с удовольствием…
— Нет, спасибо. До свидания.
— Счастливого пути, — сказал он по-французски.
И я ушла от Жака.
Виолетта говорила как-то, что такие беспомощные люди, как я, получают помощь именно тогда, когда она им нужна.
Так случилось со мной и с Бейли. Я часто потом думала о том, как мне повезло, что я встретила их. Что бы я делала без Бейли, представить не могу. И всегда буду им благодарна. Как удачно, что они уезжали как раз в это время!
Итак, были сделаны первые шаги.
Из-за задержки поездов мы прибыли в Кале слишком поздно. С паромами было не все ясно.
— Кажется, — сказал Джеффри, — мы уезжаем вовремя.
Как выяснилось, паром должен был прийти через три часа.
— У нас есть время, чтобы пообедать, — заметил Джеффри.
Мы пошли в ресторан возле пристани. По пути Джеффри купил газету.
— Интересно, что там новенького? — сказал он, открывая газету, когда мы уселись за столиком. — Гитлер подписывает пакт о ненападении с Советским Союзом. Ничего хорошего в этом нет — значит, что он готовится к нападению на Польшу.
— А если это произойдет, — сказала Дженет, — начнется война. Британия и Франция не позволят захватить Польшу. — Слава Богу, мы на пути домой. О… — Джеффри нахмурился. — Убийство. Найдено тело на Рю-де-Санж.
— Где? — воскликнула Дженет.
— В Латинском квартале. Я помню это странное название[4] и улицу. Нездоровое место. Вечером туда просто так не пойдешь. Дело в том, что меня заинтересовало название улицы и я спросил в ближайшем кафе, почему она так названа. Мне рассказали, что здесь жил один человек, и у него была обезьяна. Он обычно стоял с ней на улице, и прохожие кидали монеты в кепку, которую он держал в руке… Но читаем дальше… убитый — Жорж Мансар, виноторговец из Бордо.
Я уставилась на Джеффри:
— Что? Можно посмотреть?
— Вы чем-то потрясены, дорогая? — спросила Дженет.
— Я немного знала его. Он часто бывал у нас, Жак обычно покупал у него вино.
— Ужасно, когда такое случается со знакомыми. Никогда не думаешь, что это может произойти с тем, кого знаешь.
Я была очень расстроена и думала, кто же мог убить доброжелательного безобидного Жоржа Мансара.
