Вскоре Гельд, шедший одним из первых, свистнул и призывно взмахнул рукой. В обрыве горного склона он заметил широкие черно-рыжие полосы болотной руды.
– Смотри-ка! – Он ткнул палкой в рудную жилу, показывая подошедшему Асвальду следы пешни. Чужое дело при случае быстро увлекало его и казалось своим, и сейчас он был не меньше фьяллей захвачен мыслью о железе. – Здесь копали руду. И не так давно. Во всяком случае, в этом году. Теперь-то мы не заблудимся. Смотри!
Той же палкой он показал на землю. На мху отчетливо виднелась сглаженная, присохшая полоса – след тяжелой волокуши, на которой возили добычу.
– Потише! – обернувшись, приказал Асвальд. – Скоро будем у жилья.
Следуя по тропинке, довольно скоро фьялли наткнулись на черную угольную яму. Чуть подальше их виднелся целый десяток. На дне скопилась вода, лежали палые листья. По всему выходило, что работали здесь давно. На каменистой поляне Сёльви и Слагви нашли плавильную печь – она выступала из земли примерно до половины человеческого роста. Рядом стоял высокий камень с плоской поверхностью, под ним чернели на земле груды шлака.
– Наковальня, – в один голос определили сыновья кузнеца. – Только молота и не хватает.
Молот вскоре нашелся. Над лесом вилась струйка дыма. Рассыпавшись, фьялли неслышно подкрались к опушке полуоблетевшей рощи и наконец увидели усадьбу. Ворота стояли открытыми, возле них была привязана лошадь, со двора раздавались неясные человеческие голоса.
– Давай! – Как следует приглядевшись, Асвальд сделал знак копьем.
Молча и быстро, как стая теней, фьялли кинулись вперед. Из ворот им навстречу вылетел крупный серый пес, большелобый, вислоухий, лохматый, и бешено залаял, приседая и припадая на лапы, прыгая, но не подпуская к себе близко. Истошно вскрикнула женщина, несколько человек на дворе с перекошенными лицами бросились закрывать ворота, но не успели. С оружием наготове фьялли ворвались во двор. Большая часть осталась снаружи – в небольшой усадьбе всем было бы негде развернуться. Из хозяйского дома и пристроек выскакивали хозяева. Мужчин насчитывалось человек десять, не больше. Кто-то сжимал в руке нож, кто-то дубину. При виде множества хорошо вооруженных воинов руки с оружием опускались, глаза вытаращивались. Несколько мужчин прижимались к стенам дома, держа перед собой топоры и копья. У одного был даже огромный нож для разделки китовых туш, непонятно зачем нужный в глубине полуострова. Только один, рослый бородач с безумно блестящими глазами, ураганом бросился на пришельцев, обеими руками держась за рукоять топора. Двое фьяллей оттеснили его в сторону, а Рэв ловко стукнул сзади щитом по голове. «Хуги, Хуги!» – захлебываясь, кричала какая-то женщина. Но бородач упал, и все стихло. Остальные обитатели усадьбы стояли, опустив оружие, и возле лица каждого поблескивало несколько фьялльских клинков.
Асвальд вышел вперед.
– Кто хозяин? – строго спросил он.
– Хозяина нет, он в лесу, – робко подала голос одна из женщин.
– А это кто же? – Гельд кивнул на бородача, который лежал на земле. Его топор Рэв подобрал и теперь держал в руке.
– Это Хугнад, – ответил кто-то из работников. – Он с побережья.
– Он у вас не берсерк*?
– Кто его знает? – Старик развел руками и бросил на землю подхваченную второпях палку. Его подслеповатые глаза скользили по лицам нежданных гостей и все не могли найти старшего. – Он уже дрался… с вашими. Говорят, его сильно ударили по голове… Вот так же. И он стал вроде бешеного. То все молчит, а то как пойдет крушить… А кто вы такие и чего от нас хотите?
– Нам нужно железо, – ответил Асвальд. – Мы видели ваши копи, угольные ямы и печь. Оно у вас есть, не отпирайтесь. Отдайте нам его, и мы больше ничего не тронем.
– У нас нет железа. – Старик развел руками. – Ты можешь обыскать усадьбу… ярл.
– Вы ведь не отдали его конунгу. – Асвальд прищурился. Он и не ждал, что ему все с готовностью выдадут. – Значит, оно здесь.
– Мы отдали его конунгу, – возразил старик. – Гутхорму ярлу с Острого мыса. Он был у нас недавно. Только не знаю, отдал ли он его конунгу.
– Но это уже не наша забота! – раздался от ворот резкий голос.
Асвальд обернулся. Без боязни минуя фьяллей, в ворота вошла высокая женщина средних лет, большеглазая, длинноносая, одетая в потрепанную лисью накидку, из-под которой виднелся подол серого платья. В руках она держала охапку хвороста и с шумом сбросила ее возле самых ворот.
– Мы отдали наше железо Гутхорму Длинному! – резким, неприятный голосом продолжала женщина, вызывающе глядя прямо в глаза Асвальду, и его вдруг пробрала дрожь от ее взгляда. – Он собирает дань с Медного Леса, который не защищал! Мы ничем ему не обязаны! Он забрался сюда без разрешения и теперь не может найти дорогу обратно! И не найдет, пока не отдаст железо назад! Ты можешь попробовать отнять у него! Ты, отважный ярл! Хочешь, я укажу тебе дорогу? Гутхорм ярл собрал много железа! Хватит на мечи для всех твоих людей! Вот только прийти за ним должен сам конунг!
И этой нужен конунг! Асвальд вздрогнул, услышав это слово. Женщина тем временем вытащила веревку, которой была обвязана ее охапка хвороста, и черная веревка как-то странно дернулась в ее руке. На миг показалось, что женщина держит живую змею.
– Поищи Гутхорма ярла! – посоветовала она, настойчиво глядя в глаза Асвальду. – А потом приходи сюда вместе с твоим конунгом, и тогда ты получишь железо. А без него ты получишь только вот что!
Женщина изо всех сил хлестнула веревкой по куче хвороста, и хворост вдруг заизвивался. Десятки людей на дворе разом вскрикнули: перед воротами шевелилась целая груда живых змей. Гадюки, черные, как уголь, коричневые, серые, рыжие, как сосновая хвоя, с черными зигзагами на спинах и гладкие, вертелись, рвались уползти и почему-то не могли; женщины истошно закричали, хотели бежать, но тоже не могли, точно их ноги приросли к земле.
А колдунья резко взмахнула руками, как крыльями, и все исчезло – и змеи, и она сама.
Несколько мгновений фьялли и квитты стояли неподвижно, скованные изумлением и страхом. Потом Асвальд нашел в себе силы оглядеться. Его окружали бледные лица с испуганно вытаращенными глазами, дрожащие губы, руки, стиснутые на рукоятях мечей и амулетах.
– И тут ведьма, – вполголоса заметил Гельд. Он тоже был бледен, но уже пытался улыбнуться. – Если она вместо угля топит плавильную печь змеями, то здешнее железо надо продавать на вес золота…
Упрямый Асвальд все же приказал обыскать усадьбу. Здесь нашлось несколько ножей и топоров, явно выкованных недавно; один из работников назвался кузнецом и сказал, что сам их изготовил. И ни одной железной крицы.
Следующую усадьбу не пришлось искать долго – от первой туда вела набитая тропа, поскольку их обитатели часто ходили друг к другу. Жители второй усадьбы оказались предупреждены: фьяллей встретили закрытые ворота и блеск копий поверх земляной стены.
– У нас уже был Гутхорм ярл! – закричали оттуда. – Он забрал все железо, что у нас было. Можете догнать его и убить, нам не жалко. Нам самим придется скоро рубить кремневыми топорами!
По верху земляной стены проворно бегала туда-сюда небольшая серая ворона и издавала странные звуки, похожие на хриплый смех.
– Тоже ведьма! – определил Эймод сын Ульва и ловко запустил в ворону камнем. Камень свистнул над самой головой птицы; ворона возмущенно каркнула и улетела в лес.
– Меня зовут Асвальд сын Кольбейна, я пришел сюда по приказу Торбранда Погубителя Обетов, конунга фьяллей! – крикнул Асвальд. – Ваш конунг обязан данью Торбранду конунгу. А если вы этого не знаете, то я сам докажу вам наше право. Я пришел не за тем, чтобы стоять под воротами. Не заставляйте нас их ломать. Если вы сказали правду и железа у вас нет, то ничего другого мы не возьмем.
В этой усадьбе даже топоры оказались старыми. Асвальд подумал было остаться тут на ночь, но потом решил двигаться дальше. В этакой тесноте его сотня людей не поместилась бы, а стенам человеческого жилья в этих краях он доверял не больше, чем деревьям в лесу.
Ночь они провели на берегу ручья, окружив стан цепочкой костров.
Дальнейшее не баловало разнообразием. За три дня фьялли нашли еще две усадьбы и несколько мелких дворов. «Ищем, как грибы!» – посмеивался Гельд. По округе побежал слух о пришельцах, и квитты не зажигали очагов. А без столбов дыма отыскать жилье было нелегко: на каменистой земле тропинки терялись, а бревенчатые стены и дерновые крыши сливались со склонами.
На четвертый день фьялли нашли достаточно большую усадьбу, чтобы устроиться на ночлег. Здешнего хозяина звали Сигурд Малолетний: ему было не больше шестнадцати лет, но вся его старшая родня, кроме женщин, погибла в Битве Конунгов, и он еще два года назад остался владыкой большой усадьбы и многочисленной челяди. Уведенных прежними хозяевами людей заменили беженцы: теперь в строениях звучал разнообразный говор Севера, Запада и Юга. Большого единодушия не замечалось, и собственные домочадцы вынудили Сигурда хёльда сразу открыть ворота.
