Чертов садист. Он решил меня добить!
Я никогда в жизни еще так никого не ненавидела. До дрожи в руках, до тошноты, до болезненных уколов в сердце. И при этом на публику мне надо было изображать неземную любовь к этому мерзавцу! Как?! Проще сразу сдохнуть.
«Я не хочу», — все-таки пытаюсь отстоять хоть капельку самой себя.
«Я его уже купил»
Какой заботливый, мать вашу! Просто мечта, а не парень.
«К тому же оно и так обошлось нам слишком дорого. Так что вперед и с песней. Любимая»
Последнее слово как насмешка. Плевок в душу. Кирилл наслаждался моими мучениями. Наслаждался тем, как хреново было брату. Мелкий гаденыш просто упивался своей игрой.
«Хорошо» — я согласилась, не желая доставлять ему удовольствие своими мольбами. Он победил, нет смысла унижаться еще больше и злить его. Просто молча сделаю все что он хочет.
«Умница, девочка».
На обед я не пошла. События последних дней напрочь отбили весь аппетит. Стоило вспомнить, как ночью ко мне прикасался Кирилл — к горлу подкатывала тошнота. Нет слов описать то гадкое ощущение, когда к тебе притрагивается не тот человек. Грязно, отталкивающе мерзко. И самое страшное, что не в последний раз! Кирилл уже тактично намекнул, что хочет продолжения. А меня от одной мысли об этом мутило.
— Родионова, иди-ка ты сегодня домой пораньше, — строго сказала начальница, когда я в очередной раз споткнулась о стул, стоящих на ходу, и уронила со стола подставку с канцелярскими принадлежностями. Ручки и карандаши звонко попадали на пол и раскатились во все стороны, — все равно работник из тебя сегодня никакой. Иди, отдохни. Выспись хорошо. И завтра чтобы была как огурчик
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
Я действительно держалась из последних сил. Мысли о том, что где-то здесь в этом здании находится Артур, меня просто убивала. Он рядом, но так далеко, что мне до него никогда не добежать, не долететь,
— Обещаю завтра наверстать. Все отработаю.
— Не сомневаюсь, — кивнула она и снова уткнулась в документы, больше не обращая на меня никакого внимания. Даже не отреагировала, когда я, собравшись, уже с порога сказала ей «до свидания».
Не помню, как я добрела до лифта. Нажала на красную кнопку и, не отрывая взгляда от пола, ждала, когда кабина приедет. Раздался тихий писк, женский голос сообщил номер этажа, и двери распахнулись.
В кабине стоял Артур.
— Ну что замерла, как не родная? — хмыкнул он, — проходи. Места много. На всех хватит.
— Я, пожалуй, подожду следующего, — промямлила я.
— Как знаешь, — он равнодушно пожал плечами.
Оцепенев изнутри, я смотрела, как неспешно, будто в замедленной съемке двери начали съезжаться... Но так до конца и не закрылись.
— Твою мать, — Арт с силой треснул ладонью по красной кнопке, — зашла. Живо!
— Артур…
— Я сказал, живо, — он схватил меня за руку и затащил внутрь. Злой, бешеный, а я могла думать лишь о том, как полыхает кожа в том месте, где он прикасался.
Кабина пришла в движение, но он остановил ее между этажами. Я попятилась от него, спиной вжалась в холодную металлическую стену и замерла, наблюдая за тем, как Барханов подходит ближе, опирается кулаками в стену по обе стороны от моей головы.
В чайных глазах полыхали молнии. Я видела не только ярость, но и отголоски боли, которую он пытался от меня спрятать.
— Объясни мне, Вероника, — произнес тихо, вкрадчиво, — какого хрена?
Я только пожала плечами:
— Прости меня.
Что еще я могла сказать в свое оправдание? Ничего.
— Это твое объяснение?
— Я не знаю, что сказать. Ты видел все сам.
Видел, каждую постыдную мелочь. Мою испуганную физиономию, голый зад Кирилла, доказательства моего вероломного предательства.
Артур молчал, а я задыхалась от того, что он так близко, оттого что взглядом своим ломает, вспарывает душу. Я смотрела в ответ, мысленно прощаясь, впитывая каждую черточку, чтобы сохранить в памяти дорогой образ.
Прости меня. Ты на всегда останешься с моем разодранном сердце.
Одинокая слеза сорвалась с ресниц и покатилась по щеке, оставляя за собой горячий след. Артур нервно сглотнул, с шумом втянул воздух в легкие. Выражение его лица изменилось, будто слетела холодная маска, обнажая самое сокровенное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Скажи мне, что это не правда. Что это шутка, злой розыгрыш, — произнес надломленным голосом, скользя взглядом по моему лицу. Выискивая там правду, надежду, — скажи, что все это мне просто показалось.
Сжал ладонями лицо, прижался лбом ко лбу.
Я не могла дышать. Сердце едва справлялось с перегрузкой, надрывно перекачивая ледяную кровь.
— Скажи, что тебе не нужен Кир. Что ты любишь меня. Прошу.
Я едва держалась, чтобы не начать скулить, как побитая дворняжка.
— Я постараюсь понять. Принять. Забыть обо всем. Только скажи…
— Я люблю Кирилла, — сказала и чуть не сдохла от того, как сильно впились ледяные когти мне в грудь. Невыносимо видеть, как в глазах любимого человека угасает надежда. Не обращая внимание на усиливающийся шум в висках, произнесла еще раз. Тверже, — Я его люблю. Его. Не тебя. Я хочу выйти за него замуж. Хочу прикасаться к нему, обнимать, целовать, проводить с ним каждую ночь.
Сейчас стошнит.
— Хочу от него детей. Сына хочу.
Ой, мамочка, как же плохо.
Его взгляд угасал. И на место отчаянной мольбы, приходило холодное разочарование.
— Зачем же тогда все это было? Зачем врала о своих чувствах.
— Просто…Просто я ошиблась. Приняла обычную симпатию за что-то важное.
— За что-то важное? — эхом повторил за мной.
— Да. Спутала мишуру с настоящими чувствами. А потом увидела Кирилла и поняла, что ошиблась.
Кто-нибудь, убейте меня. Не могу больше.
Артур смерил меня долгим задумчивым взглядом. Потом молча распрямился, отступил от меня на пару шагов. Поправил сбившийся на бок галстук, стряхнул невидимую пыль с рукава, на глаза превращаясь в холодного робота, большого босса. На меня он больше не смотрел. Дождался, когда лифт приедет на нужный этаж и бодрым шагом, не оглядываясь, ушел. А я все-таки заскулила. Кулак закусила до крови, чтобы хоть как-то унять ту боль, что кипела внутри.
Как с этим жить? Как??? Мне может кто-нибудь объяснить.
Я кое-как вышла из лифта и побрела к выходу, надеясь выбраться из этого ада, спрятаться в какой-нибудь норе, зализать раны. Однако, на крыльце меня настиг звонок от Кирилла.
— Да, — прошептала, прикрыв глаза.
— Ты куда свалила?
— Голова болит. Начальница меня пораньше отпустила домой…
— Жди меня.
— Но мне не хорошо.
— Жди. Через две минуты спущусь. Я знаю прекрасный способ избавления от головной боли, уверен, что поможет. Не с первого захода, так со второго, — многообещающе произнес он.
— Не надо Кирилл…
— Ну что ты, милая. Жених я, в конце концов, или нет? Надо спасать невесту от хандры. Целую, детка.
Он сбросил звонок, а я продолжала стоять, прижимая трубку к щеке. Этот проклятый день, никак не хотел заканчиваться.
Кирилл действительно появился спустя всего пару минут. Веселый, бодрый, с огромной охапкой белоснежных роз.
— Прекрасные цветы, для самой прекрасной девушки, — сунул мне в руки гадкий веник, потом схватил меня за талию, нагло притягивая к себе, и поцеловал. Жестко, требовательно, не обращая внимания на проходящих мимо людей.
— Машина там, — беспечно произнес, махнув рукой в сторону стоянки.
Я шла следом за ним как на казнь, напрочь забыв о том, что мне следовало изображать из себя счастливую невесту.
— Улыбайся, Вероничка, улыбайся. Тебе очень идет улыбка.
Он галантно распахнул передо мной дверцу и помог забраться внутрь, а я чувствовала, как чужой свирепый взгляд прожигает мне спину. Оглянулась и едва не завопила от ужаса, увидев неподалеку от нас Артура, направляющегося к своей машине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кирилл приветственно махнул ему рукой и сел за руль, а я не могла заставить себя отвести взгляд от любимого мужчина. Высокий. Натянутый как струна. Чертовски красивый и бесконечно далекий.
