ЛИЗА. Скажи: «Корабли лавировали, лавировали, но не вылавировали».
АВТОР. Корабли лавировали, лавировали…
ЛИЗА. И что?
АВТОР. И всё. И не смогли.
ЛИЗА. Что не смогли?
АВТОР. Выловиловать… Лиза, я просто устал!
ЛИЗА. Дыхни.
АВТОР. Перестань. Это неинтеллигентно. Нельзя физические недостатки речи принимать за духовные. Не все склонны к декламации.
ЛИЗА. На тебя люди смотрят, ты – писатель. Кто из писателей напивался до такого состояния – Пушкин, Толстой, Чехов?
АВТОР. Не святотатствуй.
ЛИЗА. Кто из них страдал алкоголизмом?
АВТОР. Я не страдаю алкоголизмом!
ЛИЗА. Но не вылавировали.
АВТОР. Но не выливаливали. Это ни о чем не говорит.
ЛИЗА. Я отдала тебе лучшие годы жизни.
АВТОР. Сейчас у всех худшие. Ну не можешь ты понять, что такое друзья, имей хотя бы какое-то снисхождение, милость к падшим.
ЛИЗА. Меня бросает в дрожь от одного твоего прикосновения!
АВТОР. Я лягу спать в другой комнате.
ЛИЗА. Сегодня ночью, когда ты заснешь, я свяжу тебя по рукам и ногам, оболью холодной водой…
АВТОР. Что за дикие фантазии?
ЛИЗА. И выпорю как сидорову козу! (Направляется за кулису.)
АВТОР (вслед) . Но не вылавировали!
ЛИЗА (останавливается) . Поздно. Слишком поздно. (Уходит.)
ВТОРОЙ. Мы всё судим о театре, о жизни, а толком ничего не знаем даже о любимой женщине.
ПЕРВЫЙ. Да, это горькая правда. Моя сказала: «Придешь выпивши – убью». Вообще она слов на ветер не бросает.
ВТОРОЙ (Автору) . Практически мы сейчас выпиваем с покойником. (Первому.) Упокой, Господи, душу твою.
АВТОР (Первому) . Царствие небесное. (Хочет чокнуться.)
ВТОРОЙ
(останавливает его) . Не надо, не чокаются.
Все выпивают. Второй разливает остатки водки по стаканам.
АВТОР. Я категорически не буду!
ПЕРВЫЙ. И я категорически.
ВТОРОЙ. Тогда и я категорически.
Чокаются, пьют.
АВТОР (смотрит на часы) . Где же он?
ВТОРОЙ. Придет. Я, Лев Николаевич, одного только не понимаю.
ПЕРВЫЙ. Да, тут вот не совсем ясно.
АВТОР (Первому) . Про что вы?
ПЕРВЫЙ (Второму) . Про что мы?
ВТОРОЙ (Автору) . Что вы с вашим талантом делаете на эстраде? Разве вам там место? Ваше место в театре. Вы обязаны влиять на будущее. Тогда будущее отблагодарит вас.
АВТОР. Будущее на настоящее не влияет.
ВТОРОЙ. Не скажите. Вот вы представьте себя беременной женщиной.
АВТОР. Кем?
ВТОРОЙ. Беременной женщиной. А ваша жена – ваш муж.
АВТОР. Не могу.
ВТОРОЙ. А-а-а! Тогда нечего и спорить.
ПЕРВЫЙ. Вы говорите: будущее на прошлое не влияет. А сколько раз у нас историю переписывали?.. Каждой будущей власти нужно свое хорошее прошлое.
АВТОР. Я не отрекаюсь от театра, но у меня совершенно нет опыта в драматургии.
ПЕРВЫЙ. Опыт – дело наживное.
ВТОРОЙ. Мы подскажем. Главное – верно выбрать тему. О чем сейчас важно сказать людям? Что главное в их жизни?.. В чем смысл жизни?.. В чем он?
ПЕРВЫЙ. Важно не принять ерунду за главное. Нужно научиться сравнивать неброское, но важное с ярким, но пустым. На каком-то живом примере. Чтобы люди поняли, что на самом деле важно, чтобы они научились думать.
АВТОР. Вот что важнее, секс или в гости сходить?
ВТОРОЙ. Секс.
АВТОР. В гости сходить.
ВТОРОЙ. Да вы что?!
АВТОР. В гости-то мы хоть каждый день! И в гости же не на десять минут идешь.
ВТОРОЙ. Ну да…
АВТОР. И не к одним и тем же все время.
ВТОРОЙ. Ну да…
АВТОР. В гости не смог пойти – ну и ладно. Не смог и не смог, никто на тебя косо не посмотрит. А секс у нас как-то… не так. Как телевизор. Хочешь не хочешь, а смотришь. Выключил, думаешь: чего смотрел? Секс…
ПЕРВЫЙ. Спасибо, спасибо. Достаточно. Понимаете, в чем дело… Это все чистая эстрада, репризки. Где конфликт? За чем следить зрителю? Зритель не участвует в действии. А театр говорит своему зрителю: участвуй, думай, тянись, старайся понять замысел режиссера. А это непросто.
ВТОРОЙ. Сейчас такие спектакли есть – вообще ничего не поймешь.
ПЕРВЫЙ. Подожди.
ВТОРОЙ. Режиссер сам иногда не понимает, что он поставил.
ПЕРВЫЙ. Да подожди ты! (Автору.) Театр сегодня требует от зрителей ассоциативного мышления. Вот у нас сейчас Отелло выходит на сцену голый.
АВТОР. Как голый?!
ПЕРВЫЙ. Голый.
АВТОР. Совсем?
ПЕРВЫЙ. Совсем. Театр шел к этому тысячу лет. Он говорит: зритель, ты не на эстраде, следи не за рефлексией плоти, а за жизнью духа. Дездемона выходит в чем мать родила – это протест против ханжества, лицемерия современного общества, против незаконного обогащения кучки жуликов и обнищания миллионов. Кассио выходит без исподнего…
АВТОР. А Кассио по случаю чего?
ПЕРВЫЙ. Ему не долго осталось до пенсии. Это протест против монетизации льгот. Яго в спектакле прикрыт одной шпагой…
АВТОР. Против дедовщины в армии!
ПЕРВЫЙ. Да! Вы поняли. Прекрасно. Театр старается ответить на все вопросы, которые задает жизнь.
ВТОРОЙ. Вот у меня вчера вычли из зарплаты пятьсот рублей. Я молчу. Почему?
ПЕРВЫЙ. Подожди. (Автору.) На эстраде какая главная тема?
ВТОРОЙ. У них главная тема – основной инстинкт. И все песни об этом, и юмор ниже пояса.
ПЕРВЫЙ. Есть темы гораздо более важные, чем основной инстинкт.
АВТОР. Я согласен. Мы всё развлекаем публику, идем на поводу у нее и ни слова о главном. Сегодня за нашу эстраду стыдно. Ужасно стыдно.
ВТОРОЙ (Автору) . Извините. Одну минуту. (Отводит Первого на авансцену.) Всё, он наш. Сейчас еще немного нажмем, похвалим – и он наш. (Отводит Первого на место.)
ПЕРВЫЙ (Автору) . Мы обязаны изменить всё к лучшему. Театр в авангарде борьбы со злом. По пока театр окончательно не победил жизнь, которая полна коварства, которая каждую минуту готова подкрасться с какой-нибудь каверзой, до тех пор никто не имеет права стоять в стороне… Хорошо бы сразу взяться за крупную тему. Что-то про власть.
ВТОРОЙ (Автору) . Есть у вас что-нибудь про крупную власть?
АВТОР. Есть про мелкую.
ВТОРОЙ. Про мелкую не годится.
ПЕРВЫЙ. Ну-ка, ну-ка почитайте. Интересно.
АВТОР (достает текст, читает) . «Старший по подъезду».
ВТОРОЙ. Молодец! Умные поймут, подъезд – это государство.
АВТОР. Нет, подъезд – это подъезд. Зачем вы приписываете мне то, чего нет? (Читает.) «Я – старший по подъезду. Уже второй срок. По уставу больше нельзя».
ВТОРОЙ. Устав – это конституция. Молодец! Тонко.
АВТОР. Нет, устав – это устав, и больше ничего. (Читает.) «Через месяц надо передать власть преемнику. Всегда у нас больной вопрос».
ВТОРОЙ. Посадят.
АВТОР. За что?
ВТОРОЙ. За намеки. Но ничего, на ваше место придут другие.
ПЕРВЫЙ. Не обращайте внимания, читайте.
АВТОР (читает) . «Я-то с удовольствием, но кому передать? Есть три-четыре человека. Один тупой. Абсолютно! Совсем не понимает, о чем с ним говорят. Скажешь ему: «Добрый день», а он: «Не воруй!»
ВТОРОЙ. Молодец! Проворовались все. Здо́рово!
АВТОР (читает) . «На Пасху – главный наш праздник нынче – говорю ему: «Христос воскресе!» А он: «Не воруй!»
ВТОРОЙ. Посадят точно!
АВТОР. За что?
ВТОРОЙ. Там скажут, за что.
АВТОР. Я не буду читать.
ПЕРВЫЙ. Да читайте!
АВТОР. Ну а что он: посадят, посадят?..
ПЕРВЫЙ. Не обращайте внимания.
АВТОР (читает) . «Еще есть молодой парень. Умница, ничего не скажу, но в нравственном отношении одно слово – гнойник. Днем читает Антона Павловича Чехова, вечером – в баню с проститутками. Сынишка мой узнал их, проституток».
ВТОРОЙ. Проститутки – это намек на власть.
АВТОР (читает) . «Еще есть женщина, врач в сумасшедшем доме».
ВТОРОЙ. Сумасшедший дом – точно намек на власть!
АВТОР. Я не буду больше читать. (Прячет текст.)
ВТОРОЙ. Почему это вы не будете больше читать?
АВТОР. Не хочу.
ВТОРОЙ. Испугались? Чудак вы человек. О вас же песню сложат. И на могиле всегда будут лежать живые цветы.
АВТОР. На какой могиле?
ВТОРОЙ. На вашей.
АВТОР. Я не люблю, когда живые цветы на моей могиле.
ВТОРОЙ. Но тогда как мы изменим будущее?
АВТОР. Зачем менять будущее?
Долго в упор смотрят друг на друга.
ВТОРОЙ. Что вы решили?
АВТОР. Я решил окончательно и бесповоротно – я ухожу.
ПЕРВЫЙ. А банкир?
АВТОР. Банкир – это опять какая-то ошибка. (Уходит.)
ВТОРОЙ. Всё напрасно, всё пошло прахом. Полтора часа бились с ним!
ПЕРВЫЙ. Что-то сделали не так.
ВТОРОЙ. Всё коту под хвост. Что теперь?
ПЕРВЫЙ. Надо подумать в спокойной обстановке.
Звонит мобильный.
Да… Серьезно? Почему?.. Хорошо. (Второму.) Замена. Вий вчера был в гостях, сегодня не может поднять веки. Пойдет «Карлсон и Малыш».
ЗАНАВЕС
Действие второе
Декорации первого действия. Второй восседает на троне, Первый вертит в руках череп.
