— Я просто не умею их ставить, — смущенно призналась Лиска.
— Это я уже понял, — сказал он, и она немного сжалась, хотя и не услышала в его эмоциях и тоне никакого презрения к своим слабым способностям — горианец просто констатировал факт.
— Красивые картины, — сказала она, разглядывая сочную зелень леса на фоне далеких скал, в которых угадывались очертания того города, в котором они находились.
— Их рисует моя мать, — отозвался он.
— Она очень талантлива, — искренне похвалила Лиска, поворачиваясь к нему лицом. И даже сделала шаг назад, настолько жестким на этот раз был его взгляд — в его эмоциях появилось нечто странное.
Она молча смотрела на него, и Виер сделал шаг вперед:
— Не хотел этого говорить, но лучше сразу. Я сильно сомневаюсь, что из этой помолвки что-то выйдет, — произнес он, не отпуская ее взгляда своим. — Но до тех пор, пока ты моя невеста, у меня будет несколько правил.
Лиска подняла бровь, обдав его холодным взглядом. Его тон на этот раз не понравился ей, как и заявление о правилах, но стоило его дослушать. Уж лучше откровенность, чем хождения вокруг да около. На романтику рассчитывать было бы глупо.
— Ты не будешь больше летать со своим опекуном. С этого момента, если тебе куда-то надо лететь — я отнесу тебя либо ты вызываешь транспортер.
Ее глаза расширились от изумления: Лиска не понимала, чем это вызвано, ведь Дейке не предложил бы ей такой полет, будь он неприличным.
— Почему? — спросила она, не дождавшись объяснений.
— Потому что твои эмоции указывают на то, что ты приняла это близко к сердцу. Хочешь влюбляться в эс-Хэште — на здоровье, будь только добра, расторгни помолвку со мной, — отчеканил он, сверля ее взглядом.
Лиска залилась краской, словно он поймал ее на месте преступления:
— Я вовсе не влюблена в Дейке, — с горячностью воскликнула она, полная праведного гнева и протеста. — И я… ты прекрасно знаешь, что я не могу расторгнуть помолвку.
— Пока не влюблена, и я хотел бы, чтобы это так и осталось, — чуть мягче сказал Виер.
Лиска искренне возмутилась его откровенностью, граничащей с неприличием, и готова была ответить что-то резкое, но в тот же миг ощутила что-то горячее на руке и сразу — резкую боль. Она вскрикнула и уронила чашку, из которой на ее кожу пролился горячий чай. Тонкое стекло раскололось с тихим звоном, Лиска тихо выругалась и прижала руку больным местом ко рту. Горианец проворно отступил, когда чашка упала, и с досадой бросил что-то непонятное, похожее по интонации на ругательство. Ее переводчик на это просто промолчал, но эмоции горианца тут же отразили легкое смущение.
— Дай, взгляну, — сказал он после паузы и подошел к ней, протянув руку за ее ладонью. Лиска поколебалась, но все же протянула ему свою руку.
Ожог, на ее взгляд, был ерундовый, но ее жених притащил откуда-то кейс со всевозможными медицинскими препаратами и усадил ее на софу перед кофейным столиком, явно планируя заняться ее рукой всерьез. Пока он молча обрабатывал ее руку каким-то гелем, от которого сразу перестало болеть, а потом — розовым порошком, Лиска изучала его лицо. Виер явно пребывал в своей стихии со всеми этими штуками. Колдуя над ее рукой, он выглядел вдохновленным и очень внимательным, как будто делал сложную операцию.
— Какая у тебя специализация? — спросила она.
— Я хирург третьей ступени.
— Что это значит?
— Что мне доступно большинство сложных операций, но пока еще не все. Пятая ступень — высшая. Но ее редко дают кому-то моложе ста лет. Это нейро, нужно очень много опыта и мастерства.
— Но на земле тоже есть нейрохирургия, а столетних хирургов, я думаю, не бывает, — заметила Лиска.
— Я слышал о земной хирургии. Слишком много ошибок и много людей погибает на операционном столе.
— У вас не умирают пациенты?
Ей внезапно стало обидно за земных докторов, и Виер, ощутив ее эмоцию, послал ей улыбку:
— Очень редко, если только уж совсем ничем нельзя помочь. Но такого, чтобы при плановой операции — нет, это экстраординарная ситуация, и хирургу в такой ситуации можно только посочувствовать. Вряд ли он сможет продолжить работу врачом.
— Звучит фантастически.
— Но это так.
Они помолчали некоторое время, Виер убрал медикаменты, и предложил ей еще чаю — Лиска отказалась.
— Мы теперь каждый день должны встречаться?
— Да, если только не случится чего-то чрезвычайного, — подтвердил ее жених. — Через три месяца ты сможешь избавиться от меня.
— А ты — от меня.
Она подняла подбородок. Их глаза встретились, и Лиска мгновенно отвела взгляд — он смотрел слишком тяжело, хоть и молчал. Вздохнув, она решила не обострять и просто задала вопрос, который интересовал ее больше всего:
— Мне никто толком не объяснил, что подразумевается под помолвкой. Что мы будем делать?
В его эмоциях четко отобразилось удивление, но оно мгновенно прошло, и Виер кивнул, опускаясь на другую софу без спинки напротив нее:
— Ну, предполагается, что это время люди посвящают тому, чтобы близко познакомиться и определиться со своими чувствами друг к другу.
— И как долго это длится?
— По-разному. У кого-то годы, у кого-то — считанные дни. Иногда люди сначала влюбляются, а потом уж заключают помолвку, но большинству пару подбирают.
— По инициативе мужчины? — осторожно уточнила Лиска.
— Верно. Когда мужчина этого хочет, он подает соответствующую заявку в систему. Тогда женщине, которая подходит наилучшим образом, приходит уведомление, и она может согласиться.
— А если нет?
— Значит, нет. Подбирают другую девушку или мужчина может подождать, если девушка слишком юна и просто не решается.
— С какого возраста девушкам это предлагают?
— С шестнадцати. А мужчина может подать заявку с двадцати.
Виер рассказывал обо всем с охотой, и Лиска немного успокоилась, задавая все больше и больше вопросов, украдкой продолжая разглядывать его. Жестикулировал он сдержанно, как все горианцы, говорил приятным, спокойным голосом, и не выказывал отрицательных эмоций по поводу того, что приходилось объяснять ей азы, известные каждому школьнику на Горре. Постепенно она перестала нервничать и даже позволила своему взгляду коснуться загорелой кожи в выемке ворота, который он машинально расстегнул. И на секунду задумалась о том, какова она на ощупь. В этот самый момент Виер замолчал и посмотрел ей в глаза — их выражение слегка изменилось, и до Лиски вдруг дошло, что он понял. Как-то понял по ее эмоциям, о чем она думает.
С ужасом закрывая глаза, она желала лишь провалиться сквозь землю, медленно заливаясь краской, слушая стук своего сердца, мгновенно ускорившего ритм едва ли не предельного.
