Мелани обогнала Джека и развернулась к нему лицом. Он вынужден был остановиться. Они сверлили друг друга глазами и тяжело дышали. В эту минуту Мелани ненавидела Джека, его уверенность в собственной правоте. Что он может знать?
– И чего же я не знаю? – требовательно спросила она.
– С тех пор, как ты потеряла ребенка… или как его, по твоим словам, украли, прошло время.
– Я знаю.
– Много времени.
Сердце Мелани забилось чаще, у нее появилось предчувствие чего-то ужасного. Пытаясь совладать с собой, она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Сколько?
– Пять лет.
Она ахнула, покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Джек не поддержал ее. Не обращая внимания на ее протесты, он поднял ее на руки и отнес в ее комнату. Положив Мелани на кровать, он стал звонить по телефону.
– Кому ты звонишь?
– Врачу.
– В этом нет необходимости. Я прекрасно себя чувствую.
Но Джек ее не слушал.
– Да, доктор Синклер, случилось. Мелани стало плохо.
Мелани рывком привстала и попыталась выхватить у Джека трубку.
– Ерунда, я просто потеряла равновесие и слегка покачнулась! Не смей говорить за меня!
– Лежи и не дергайся! – отрезал Джек и продолжил разговор с врачом. – Нет, сознание она не потеряла.
– Я отлично себя чувствую! – выкрикнула Мелани.
Джек снова обернулся к ней и приказал:
– Тихо!
Негодование придало Мелани сил. Она вскочила с кровати и сумела-таки вырвать у Джека телефонную трубку.
– Доктор Синклер! Со мной все в порядке, я просто на секунду потеряла равновесие, вот и все. Скажите моему мужу… – Мелани оборвала себя на полуслове и посмотрела на Джека со смесью растерянности и ужаса. – Скажите моему мужу, что ничего не случилось.
Она протянула трубку Джеку и села на кровать. Джек еще что-то говорил врачу, но Мелани, ошеломленная своим открытием, больше ничего не слышала. Значит, я вышла за Джека. Как я это вспомнила? Когда мы поженились? Где? Он сказал, прошло пять лет…
– Итак, ты вспомнила, – прервал ее сумбурные мысли голос Джека.
Мелани не шелохнулась. С ее мыслями происходило что-то странное, они кружились, как подхваченные ветром осенние листья, и она не могла уловить их направление.
– Если прошло пять лет…
Она не договорила, пораженная открытием. Пять лет, из которых она не помнит абсолютно ничего, только то, что Джек – ее муж.
– Тебе почти двадцать три года, – тихо сказал Джек.
Он подошел к туалетному столику и зажег лампу под голубым шелковым абажуром. Мелани быстро отвернулась от света.
– Давай отложим этот разговор, – сказала она тихо.
– Мел, мы должны поговорить.
Она сцепила пальцы на коленях.
– Только не сейчас. Знаю, я сама настояла на разговоре, но это было до того… как я…
Ее голос сорвался, и Джек мягко подсказал:
– До того, как ты вспомнила, что мы женаты?
Мелани поёжилась, ее бросало то в жар, то в холод. Пять лет она жена Джека…
Джек обошел вокруг кровати и заметил, что Мелани дрожит. Заметил он и другое: как вздымается и опадает ее грудь в такт участившемуся дыханию, как свет лампы озаряет ее изящный профиль. Чудеса, да и только, подумал он с грустной улыбкой, все может измениться, мир может рухнуть и возродиться вновь, но одно остается неизменным – моя реакция на Мелани. Я испытываю прилив желания всякий раз, когда вижу ее.
– Не улыбайся, – смущенно пробормотала Мелани.
– Почему? Ты меня почти рассмешила.
Джека вдруг разобрала злость на судьбу. Так не должно было быть, они не должны были расставаться, они созданы друг для друга! Почему Мелани захотела с ним развестись?!
– Во всяком случае, раньше тебе это удавалось очень легко. Ты любила меня смешить, а еще дразнить и провоцировать. Впрочем, не только меня, ты всех провоцировала, это у тебя наследственное. Андре вечно за тебя волновался.
Мелани медленно подняла голову, быстро посмотрела Джеку в глаза и тут же отвела взгляд, но ничего не сказала. Она молчала так долго, что Джек даже предположил, что она спит с открытыми глазами.
– Я не помню, – сказала наконец Мелани.
– Я знаю.
Мелани опустила голову так низко, что ее волосы черным шелковым покрывалом скрыли ее лицо.
– Не исключено, что я никогда этого не вспомню.
– Тогда мы начнем все сначала, – ласково сказал Джек.
– Сначала, говоришь?
Мелани посмотрела на него со смесью ужаса и, как ни странно, цинизма. Джек заставил себя непринужденно улыбнуться, хотя в действительности ему хотелось схватить что-нибудь тяжелое и швырнуть через всю комнату.
– Да, с самого начала.
Мелани не ответила. Она вдруг поняла, что ей нужно срочно остаться одной и разобраться в своих чувствах. Ей хотелось плакать, но она не понимала почему. Казалось бы, она должна прыгать от радости, узнав, что они с Джеком поженились, ведь об этом она и мечтала. Почему же она не чувствует радости или хотя бы облегчения? Мелани посмотрела в окно, уже совсем стемнело.
– Кажется, уже поздно.
– Но для ужина – самое время.
Она отвернулась и закрыла глаза.
– Джек, я устала. Ты не против, если я поужинаю одна, в своей комнате?
Он не ответил, и тогда Мелани оглянулась. Его лицо стало похоже на непроницаемую маску, но ей показалось, что он расстроен чем-то не меньше нее. Однако, когда Джек заговорил, его голос прозвучал на удивление спокойно:
– Конечно, не против. Мы будем делать все так, как ты захочешь.
Джек ужинал один на террасе, при свете единственной свечи. Эта сумеречная трапеза напомнила ему о прежней жизни, когда он был ковбоем и зачастую ужинал под открытым небом при свете костра. Тогда он был свободен, как перекати-поле, никаких обязательств, никаких привязанностей. А потом в его жизнь вошла Мелани, и он променял свободу на любовь. Онотказался от того, к чему привык и что ему нравилось, в пользу того, к чему привыкла Мелани: деньги, власть, положение в обществе.
Покончив с ужином, Джек вышел в сад. В свете луны дом походил на сказочный дворец. Ирония судьбы, думал Джек, когда-то у меня не было ничего, кроме любви Мелани, а теперь есть дом, деньги, власть, положение в обществе, но нет Мелани, ради которой я всего этого и добивался.
Джек вернулся в дом, запер за собой дверь и стал подниматься по задней лестнице на второй этаж. Чем выше он поднимался, тем острее чувствовал, что приближается к Мелани. В этом было даже нечто мистическое. Во многих отношениях они были двумя половинками одного целого, и Джек чувствовал, что Мелани сейчас одинока. Он понял, что не сможет уснуть, если не поговорит с ней. Совесть не позволит, да и сердце тоже.
Подойдя к спальне Мелани, Джек тихо открыл дверь. Комнату освещал только тусклый свет луны, пробивающийся сквозь облака. Мелани лежала на боку, свернувшись клубочком. При его появлении она не шевельнулась, но Джек видел, что глаза у нее открыты и она наблюдает за ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
