— Да, ты говорил, и я с нетерпением ожидал знакомства, — произнес Картер Деверо очень медленным низким грудным голосом, наверно, самым красивым, какой я когда-либо слышала. Он был приятным на вид, но ничем не примечательным мужчиной, высоким и немного полноватым в талии, таким же, каким стал теперь Чарли, и таким же загорелым, как его приятель, с редеющими песчаного цвета волосами и мягкими голубыми глазами. Улыбка его была открытой и милой, как у ребенка, а необычный голос очаровывал, как превосходная музыка или птичье пение. Он заставлял вас улыбаться от удовольствия и вызывал желание слушать еще и еще.
Впятером мы вошли в Гостиницу. Хилари тянулась сзади, держась за мою руку, а рука Чарли легко покоилась на ее головке.
Большая гостиная с низкими потолками была увешана оленьими рогами, обшита старыми красивыми резными дубовыми панелями. Глубокие кожаные кресла и диванчики были расставлены перед громадным камином, сложенным из природного камня и заставленным теперь, в жару, папоротниками. Везде висели гравюры с охотничьими сценами, картины, изображающие всадников, а на столах и на полу были расставлены различные скульптуры. Экземпляры „Форбса" и „Блад хорс"[17] покоились на низких столиках.
За гостиной (надо было подняться на один пролет лестницы с невысокими полированными деревянными ступеньками) располагался ресторан. За столиками сидели женщины и мужчины, похожие на Тиш, Чарли и Картера Деверо. Ресторан утопал в полумраке, был роскошным и успокаивающим, с отделкой из темного дерева и зелеными растениями, белоснежными скатертями из дамаста, медными украшениями и чучелами фазанов над камином. Когда мы вошли, то до нас донесся звук приглушенных голосов и большинство голов повернулось в нашу сторону.
Чарли поднял руку, здороваясь с присутствующими, Тиш тоже помахала в знак приветствия. Нас посадили у окна с частым переплетом и широким подоконником. Окно выходило на задний двор Гостиницы. Улыбающийся чернокожий официант возник рядом с Чарли.
— Добрый день, доктор. Вам и гостям по порции того, что вы обычно заказываете? — Он вопросительно взглянул на меня, все еще продолжая улыбаться.
У меня было такое чувство, что все остальные в ресторане также смотрели только на меня. Я внезапно почувствовала себя слишком круглой, темнокожей, яркой, чересчур хорошо одетой в полотняное платье, в котором отправилась бы на ланч в Атланте. Слишком другой, слишком… гречанкой.
В ресторане не было ни одной женщины, чьи волосы не выгорели бы от солнца и не были бы строго зачесаны назад или подстрижены в форме прямого, свободного флипа 60-х годов, скрепленного сзади заколкой. Их кожа была загорелой, без капли косметики, за исключением розовой помады. Юбки из плотной материи или широкие полосатые хлопчатые брюки, рубашки-поло или обычные фланелевые открывали руки и ноги с крепкими мускулами.
Несколько мужчин были одеты в рубашки из легкой полосатой ткани или в желтовато-коричневые поплиновые костюмы, но большинство, как Чарли и Картер Деверо, красовались в сильно помятых поплиновых брюках, рубашках-поло с открытыми воротниками и полосатых темно-синих летних блейзерах. Мокрые волосы хранили еще следы расчески, возможно, только что игроки покинули золотистые поля и солнечные корты. Мужчины Пэмбертона, конечно, работали, но создавалось впечатление, что это не самое главное занятие в их жизни.
— Принесите нам всем по „Кровавой Мэри", Альфред, — распорядилась Тиш, а когда я отрицательно покачала головой, она воскликнула: — Энди, перестань! Эта Гостиница славится своими коктейлями. Мы поедем домой и вздремнем, и я обещаю, что не буду заставлять тебя пить за ланчем. Ведь в полдень мы здесь не напиваемся! А сейчас есть повод: ты переехала в Пэмбертон, и надеюсь, раз и навсегда. Для Хилари Альфред сделает легкий „Ширли Темпл".[18]
Хилари робко посмотрела на меня: она ненавидела этот коктейль, но хотела быть вежливой и произвести хорошее впечатление в новом, неисследованном мире, где нужно пробить себе дорогу.
— Я думаю, для Хилари лучше просто кока-колу, — выручила я дочку.
— Сделайте два, — отозвался Картер Деверо, — а лучше всего мне диетическую коку. Через час встреча с клиентом, а старый дурень чует водку на расстоянии двух футбольных полей. Он считает выпивку во время ланча декадентством.
— Так оно и есть, — сказала Тиш, — оттого и слаще ее вкус.
— А чем вы занимаетесь, мистер Деверо? — спросила я, скорее чтобы услышать его красивый голос, чем получить ответ на вопрос. Я чувствовала себя обязанной быть заинтересованной и приятной, ценным приобретением для Тиш и Чарли в месте, которое, совершенно очевидно, было средоточием их мира. Они раскланивались буквально с каждым столиком.
— Пожалуйста, зовите меня Картер, — попросил он. — Я в некотором роде поверенный в делах. Типа „на все руки мастер". В Пэмбертоне нет особых возможностей для специализации. В основном я занимаюсь земельными участками.
— Картер один из лучших агентов по продаже земли для владельцев лошадей на Юге, — тепло заметила Тиш, — а еще — один из лучших игроков в поло и один из первых наездников в стипль-чезе.
— Теперь уже слишком стар и жирен для скачек, — произнес Картер с довольным видом, — а скоро стану слишком тяжел и для поло, если не буду чаще выбираться из конторы. Впрочем, это относится и к Чарли. Сегодня утром оба наши пони проклинали своих хозяев.
— Скоро мы сгоним жиры ходьбой. Стоит только открыться охотничьему сезону, — пообещал Чарли.
Я бросила косой взгляд в сторону Хилари. Она тоже посмотрела на меня быстро и настороженно.
— Есть ли какое-нибудь занятие в Пэмбертоне, которое не было бы связано с лошадьми? — быстро спросила я.
— Множество собак, — ответил Чарли, — всех видов, в основном охотничьих. Завтра заканчивается тренировка охотничьих южных терьеров. Пара терьеров Картера участвует в состязаниях, и одна из них претендует на приз „Лучший на смотре".
— А какие это собаки? — Тонкий серебристый голосок Хилари заставил меня вздрогнуть, будто я услышала, как заговорила красивая фарфоровая статуэтка, ведь дочка так долго молчала.
Картер Деверо улыбнулся ей искренне и открыто:
— Джек Рассел[19] — милые, энергичные приземистые псы с широкой белой усмешкой. Лила и Гомер. Их назвали в честь моих деда и бабки. У нас всегда были собаки этой породы. Если ты придешь завтра на трек и приведешь с собой маму, я вас представлю. Им будет очень приятно познакомиться с тобой.
Хилари улыбнулась в ответ и посмотрела на меня, а я, в свою очередь, бросила взгляд на Тиш, которая неожиданно произнесла:
