— Ее держали в тёмной яме и днями морили голодом. Все бы ничего, нравы племен действительно отличаются жестокостью, но она уже носила под сердцем ребёнка...
Тщетно заглатывая воздух, я от внезапного гнева не могла вымолвить и слова. Я вдруг прочувствовала всю боль и отчаяние бедной девушки, моей бабушки.
Обида за нее. Ее бессилие. С ней неимения право так поступать.
Я готова ворваться в прошлое и отомстить всем, кто когда то причинил ей зло.
« Ненгвэнтэ иаму, Амо» — слышу знакомый голос.
«Ах бабушка, не проси не печалиться о тебе».
Глаза наполняются до краев. Из меня почти рвётся соленым поток скорби, раскаяния и разочарования. Я была плохой внучкой. Не зная какую тяжелую судьбу бабушке подарила жизнь, хотя разве это назовёшь подарком?
Я осуждала ее за страхи и мнительность, которые были вполне обоснованными.
— И что же случилось дальше?— жалобным блеянием спрашиваю я.
—Каким то магическим образом, часть племени взбунтовалась. Мискодит хоть и недолюбливали, но ребенок, что рос в ее чреве был частью нас. Мой отец спас ее, в надежде, что шошоны пожалеют и его дочь. Наивный.
Но, проявив решительность и отвагу нужно понимать, что берёшь на себя огромную ответственность. Таким образом покойный отец стал вождем нового племени. Думаю именно за проявленное милосердие, небеса в скором времени подарили новому племени проводник Маниту, благодаря, которому ни одна война больше не была проиграна. Но твоя бабушка все равно не унималась. Не было и дня чтобы оне не показывала свой строптивый характер. Вэнона принадлежала нам, она никак не могла понять этого, всеми силами пытаясь гасить ее дар. Но с духами не спорят, малышка по рождению больше не была просто дочерью, у неё был долг перед племенем.
Вождь помедлил:
— Однако, и ее забрали Небеса.
Глава 24
Темный вигвам окутан сизым табачным облаком. Мне хорошо знаком запах этого дыма, чего не скажешь о скромном жилище.
Сыро и душно, в целом все, что можно сказать о убранстве. В самом дальнем углу у окна одиноко качается колыбель, в ней сладко кряхтит пухлая малышка.
Я протягиваю к ней руку чтобы раскрыть крохотные ножки, не вооруженным глазом видно, что ей жарко. Но рука моя испуганно отдёргивается на полпути. Разрывающий тишину бас заставляет покрыться мурашками.
— Ты в долгу перед племенем. В первую очередь перед вождем,— слышу угрожающий тон.
— Я бы спокойно заглянула в глаза Великому духу смерти,— женский голос отвечает тускло, почти безразлично.
— Все мы смелые, когда дождь потушил пожар...— издевательски изрекает мужчина.
— Чего тебе надо в такой час?
— Ты и сама прекрасно знаешь! Покажи индейца, который бы не позарился на такое богатство,— громко цокает языком.
— Я на это не пойду,— грубо отрезает женщина,— тем более это невозможно, тебе ли не знать.
— Если тебя смущает, только возможность,— чуть ли не распевает последнее слово мужчина,— я ее организую, но дальше дело за тобой!
— Нет!
— Шуантрова аурив!
— Не нужно пустых угроз, я не боюсь смерти...
— В таком случае по долгам заплатит твоя дочь.
Гулким эхом шаги наступают на меня, и без того крохотная комнатка сжимается, а я мечусь между желанием спасти ребёнка и спрятаться самой, но меня вновь утаскивают зыбучие пески времени....
****
Я распахиваю глаза, а перед ними глубокая пустота. Непонятно, то ли я ослепла, то ли лежу в склепе. Снова моргаю, так что ресницами до бровей достаю. Ощупываю все вокруг, не за что зацепиться. Я и сама двинуться не могу будто гвоздями прибита в пол.
«Бабушка, где я? Что со мной?»
Внезапная тревога окутывает колючим пледом, я в срочном порядке пытаюсь восстановить хронологические события, иначе дорога в самозабвенное сумасшествие мне обеспеченна. Но духота наваливается, прессует воздух в легких, что дышать почти нечем.
Соберись, Амо, не время сдаваться!
И так, я покинула вигвам вождя Вихо с твёрдым намерением бежать, как можно быстрее. Мы так и не пришли к общему знаменателю, поэтому вождь предложил мирно отпраздновать мое возвращение, как он выразился племя ждало меня много лет и так просто не отпустит. Звучит, как угроза, не так ли?
По дороге меня перехватывает Точо:
— Сегодня будем праздновать,— как то нервно, для бесчувственного человека заявляет он.
— Я в курсе,— закатываю глаза, так как порядком надоел этот каламбур.
— Все уже заждались,— выводит меня на пустырь, где огромный костёр пускает едкий дым к небесам, — Только без глупостей,— в очередной раз предупреждает он.
Я смотрю на него в недоумении. Мне любопытно до смерти какую такую глупость я могу выкинуть.
Я касаюсь медальона. Или все же могу?
Вокруг огромного костра чьи клубы дыма заполонили уже все вокруг собралась толпа темнокожих с буйно раскрашенными лицами. Я смотрю на них тщетно пытаясь увернуться от смога— невыносимо больно жжёт глаза и нос.
Взгляд у индейцев безумный, кричащий, глаза подведены будто углём даже у мужчин, что ещё больше завораживает.
Выглядят они, как минимум странно в своих набедренных повязках и непонятных коричневых платьях. По приходу в резервации, я видела несколько индейцев, они выглядели вполне сносно, одеты не по последней моде, но хотя бы были прикрыты. Сейчас же все это напоминает маски-шоу. Про их количество я вообще молчу, они будто тараканы выползли со всех щелей и галдят между собой, как попугаи наперебой.
Однако при виде меня все разом замолкают. За спиной слышится голос вождя:
— Поприветствуйте дочь нашего племени! Амо!
Я невольно вздрагиваю, приветствие звучит угрожающе.
— Каждое странствие подходит к концу. Мы рады тебе! Наконец ты вернулась к нам! Да возрадуются все тринадцать небес и девять подземных миров!
Вокруг вспыхивает радостный гул. Тарабанит странная оглушительная музыка. Ритм пульса подстраивается под неё, и вот мне уже невыносимо сложно дышать от того, как предательски бьется мое сердце. Пространство наполняется воодушевлённой болтовней, следом ребятишки пускаются в пляс. Я сразу примечаю среди них светлоголового мальчишку, охваченная необъяснимой тревогой несусь к нему. Одна мысль крутится в голове— они затопчут его.
Но путь мне перегораживает необыкновенной красоты девушка с дурманящими чёрными глазами, над ними двумя широкими мазками высокие брови будто пара ласточек. Ее волосы собраны в тугие косы и переплетены между собой желтыми бусами. На вид девушка чуть старше меня, но выглядит очень хрупкой, почти беззащитной. На ней такое же коричневое платье, что и на остальных женщинах, но на ней оно смотрится более менее прилично.
— Добро пожаловать,— дружелюбно пролепетав, жестом предлагает присесть рядом.
Я соглашаюсь, а сама судорожно озираюсь по сторонам в надежде найти хоть малейшую возможность спастись из индейского дурдома. Музыка набирает бешенный ритм от чего мое сердце готово взорваться внутри. Я мгновенно покрываюсь испариной, что странно,ведь, на улице прохладная осень.
— Расскажи как ты общаешься с ними?— снова врывается в мои мысли девушка. Она нервно перебирает бусы чёрного браслета на запястье.
Смотрю на неё в недоумении.
— Ты уже обрела щиты? — продолжает допытываться, а глаза гипнотическим дурманом окутывают мое сознание. Я чувствую, что дурею, тону в ее глазах. Девушка будто пробралась в мой мозг и блуждает по воспоминаниям, как по библиотеке в поисках книги.
— Не понимаю о чем вы,— бесцветно отвечаю.
— Щиты необходимы, иначе невозможно будет контролировать силу, — указывает на медальон.
Я нервно вздыхаю. Как же они мне надоели с этим медальоном!
Снова осматриваюсь, чувство, что я могу застрять в богом забытом месте навсегда, в очередной раз царапает душу. Меня ведь никто не будет искать. Какой мрак творится вокруг. Что я здесь делаю?
Не обращая внимания на девушку, я зарываюсь руками в спутавшиеся волосы, отчаянно хватаясь за слабый огонек надежды, что с вождем ещё можно будет договориться. Мне есть, что ему предложить.
