– Ну, если она в этом замешала, шкуру с нее спущу, – взревел Гордей.
– Угомонись, – попросил Лев Иванович. – Я с ней сам побеседую, а то ты еще пришибешь ее ненароком накануне собственной свадьбы. Тебе это надо? Кстати, как ее имя полностью?
– Лариса Петровна Самсонова эту тварь зовут. Хорошо, поговори, – почти прорычал Гордей. – Только я с тобой Лешего отправлю.
– Не доверяешь? – Лев Иванович удивился так, что даже не обиделся – настолько неожиданно прозвучало предложение Гордея.
А тот, услышав, что сказал полковник, остолбенел и, в свою очередь, уставился на него.
– Не то ты сказал, Гуров. Не подумав, сказал. Просто ты эту гадину не знаешь. Ну, упрется она или пошлет тебя куда подальше, что делать будешь? Логически доказывать ей, что она виновата?
– А Леший ее пытать будет? – поинтересовался Лев. – Если так, то я в этом не участвую и разбирайся дальше сам как хочешь.
– Скажешь тоже – пытать, – рассмеялся Гордей. – Да в его присутствии люди сами собой до того разговорчивыми становятся, что и не остановишь. Все скажут как на духу.
– Ну, если так, то я не возражаю, – несколько успокоился Гуров. – Да и любопытно мне посмотреть на человека, который один целого взвода стоит.
– Сейчас познакомлю, – пообещал Гордей и подошел к двери, открыв которую, крикнул: – Толик, позови Лешего.
– Он у тебя здесь в доме живет? – удивился Гуров.
– Не в самом доме, но на территории – у него отдельный дом, – объяснил Гордей. – Не волнуйся, сейчас придет.
Гордею сейчас было не до еды, а вот Гуров здорово проголодался и, не выдержав, спросил:
– Хозяин, у тебя здесь кормить собираются или нет? А то на ужин в санаторий я уже опоздал, а есть хочется.
– Извини, – спохватился тот. – Пойдем сообразим чего-нибудь.
Они спустились в кухню, и Гордей, поведя носом, сказал:
– Опять мужики консервы жрали. Нет чтобы что-нибудь нормальное приготовить.
– Вот приедут завтра женщины, тогда и наешься от пуза вкусненького, а пока потерпи.
Гордей включил чайник и полез копаться в холодильнике, попутно сообщая, что там есть:
– Сосиски, сардельки, пельмени, вареники и прочие полуфабрикаты, сыр, колбаса, даже хлеб почему-то тоже сюда засунули… – Он переместился к шкафу и сказал: – Вот, каша гречневая с мясом. Раз животом маешься, тебе это должно подойти.
– Не торопись делать из меня инвалида, – сварливо заметил Гуров. – Надеюсь, что от одного раза ничего не случится, – и он погремел лежавшим в кармане пиджака флаконом с таблетками, с которым теперь не расставался.
Гордей открыл стеклянную банку и сунул ее в микроволновку, а потом, выключив успевший закипеть чайник, спросил:
– Тебе чай или кофе?
– Черт с ним, гулять так гулять, давай кофе, – ответил Гуров, хотя его ему настрого запретили.
Гордей поставил на стол банку кофе с сахарницей, два больших бокала с ложками, простые обеденные тарелки с вилками, чайник, а потом взял голой рукой из микроволновки банку с кашей и тоже поставил ее на стол.
– Накладывай себе сам, – предложил он.
Они начали есть, и тут у Гурова за спиной раздался звук открывшейся двери. Шагов он не услышал, поскольку сидел от двери далековато – кухня, как и все остальные комнаты в доме, была огромной, размером метров в тридцать, если не больше.
– Привет, Леший, садись с нами, – предложил Гордей. – Где что стоит, сам знаешь.
Гуров повернулся и… Да, этот человек стоил целого взвода. Ростом чуть пониже самого полковника и отнюдь не косая сажень в плечах, он был одет во все черное: джинсы, водолазка, кожаная куртка, носки и кроссовки. Длинная стрижка совершенно седых волос закрывала его уши, аккуратная бородка – практически все лицо, а глаза – большие темные зеркальные очки, на руках у него были тонкие лайковые перчатки опять-таки черного цвета. Но вот только шутить по этому поводу, как в известной песне Владимира Высоцкого, «чтоб не делать отпечатков», как-то не хотелось. Гуров, если надо, и сам мог нагнать страху на кого угодно, а вот этому человеку делать этого не надо было. Стоило только взглянуть на него и тут же становилось понятно, что перед тобой дикий хищный зверь, давно попробовавший свежей крови, который только и ждет случая, чтобы насладиться ею вновь, и витавшая вокруг него едва сдерживаемая агрессия практически била в нос, как духи неумеренно надушившейся женщины. Он не играл, не старался никем и ничем казаться, не притворялся, он просто был настоящим зверем, и было бы верхом безумия даже подумать о том, чтобы противостоять ему. Тут бы живым ноги унести и то счастье.
Леший отрицательно покачал головой, давая понять, что есть не будет, и сел за стол так, чтобы за спиной была стена. Ему в этом доме ничего не угрожало, но это была выработанная годами привычка, от которой просто так не избавишься.
– Как знаешь, – как ни в чем не бывало, сказал Гордей. – Познакомься, это полковник Гуров Лев Иванович. Он из МУРа, да я тебе о нем рассказывал.
Леший просто кивнул, да у Льва и не было желания с ним за руку здороваться.
– Я тебе сейчас ситуацию обрисую, чтоб ты знал, что к чему.
Гордей кратко, но исчерпывающе рассказал Лешему, что случилось, а тот просто кивал, давая понять, что все понял. Временами он поворачивал голову к Гордею и тогда тот начинал говорить подробнее. Когда Гордей закончил, то сказал:
– Льву Ивановичу нужно с Лариской поговорить. Ты случайно не знаешь, где она точно обитает? – Леший кивнул. – Тогда сейчас, как поедим, вы к ней поедете, он с ней говорить будет, а ты просто поприсутствуй. Ты же знаешь, как она умеет людям мозги пудрить, вот и проследи, чтоб она не финтила. – Леший опять кивнул.
Гуров допивал кофе, когда дверь открылась, и вошел невысокий щуплый мужчина с нездоровым румянцем на лице, и Гуров понял, что это Максим.
– Привет честной компании, – настороженно сказал он и уставился на полковника маленькими, черными и злыми глазами. – Что у тебя случилось, брательник, что ты меня на ночь глядя выдернул? Понимаю, что не с большой радости, но надеюсь, что с тетей Люсей это не связано?
– Нет, у нее все в порядке, – успокоил его Гордей.
– Слава богу! – В голосе пришедшего послышалось искреннее облегчение.
– Это Макс, – сказал Гордей Гурову.
– Уже сам понял, – кивнул Лев Иванович.
– А это что за кент? – Максим повел подбородком в сторону единственного незнакомого ему тут человека.
– Полковник полиции из Москвы, Гуров Лев Иванович, – представил Гордей.
– Ба! – с нескрываемым ехидством воскликнул Максим. – С какими людьми ты теперь за одним столом сидишь. Сказал бы мне кто такое в прежние времена, я бы ему в морду въехал.
– Что было, то быльем поросло, – веско сказал Гордей.
– И то правда, – согласился Максим, садясь к столу. – Так что за беда?
– Макс, ты Егору ничего об Аленушке не говорил? – спросил Гордей.
– Дай подумать, да ничего. – Максим недолго помолчал, глядя в сторону, а потом неуверенно сказал: – Хотя… Он тут приехал ко мне не так давно. Слово за слово, а потом спросил: «Чего это шеф такой странный стал? Сияет, как красно солнышко. Дела забросил, по вечерам только с одним Лешим куда-то уезжает. В доме ремонт такой затеял, что только дым коромыслом. Уж не продавать ли собрался? А то, как он Лариску оттуда с дочками выставил, там такой разгром был, ничего целого не осталось». Я ему сказал тогда, что ты жениться собрался, вот ремонт и затеял, чтобы молодую жену в нормальный дом привести.
– А что именно ты о ней сказал? – уточнил Гордей.
– Ну, – Максим пожал плечами, – что красавица необыкновенная – ты же мне фотку показывал, что зовут Еленой, работает нотариусом. Вроде все. А что, не надо было?
Он недоумевающе уставился на Гордея, а тот, отвернувшись, молчал и в ответ на этот вопрос только горестно покачал головой.
– Да что Егор натворил-то? – не выдержав его молчания, уже нервно спросил Максим.
– Судя по всему, предал меня, – нехотя объяснил Гордей.
– Это шутка такая? – даже как-то растерянно спросил Максим.
– Ага, – хмуро ответил Гордей. – Я для того и попросил тебя привезти, чтобы вместе посмеяться.
– Своими руками убью гаденыша, – взревел Макс и, сорвавшись с места, начал метаться по кухне, причем по его тону было ясно, что он действительно способен убить собственного брата. – Сигарету дай, – потребовал он, когда, устав бегать и крыть во весь голос своего родственника распоследними словами, остановился возле стола.
– Не дам, тебе нельзя, – покачал головой Гордей.
– Ничего, один раз можно, – отмахнулся Максим. – Не каждый день мне сообщают, что мой брат сукой оказался. И выпить налей.
Осуждающе покачав головой, Гордей кинул на стол пачку сигарет и полез в холодильник за водкой. Максим закурил и тут же, побагровев и закрыв рот рукой, отбежал в сторону и уже только там долго и тяжело закашлялся – видимо, боялся других заразить. Отдышавшись и вытерев слезы, он вернулся к столу – со второй затяжкой дело пошло лучше, и он, махом выпив полстакана водки, потребовал:
