Николай Леонов, Алексей Макеев
Убийство на бис
Сборник
Убийство на бис
Глава 1
— Честно говоря, я все-таки не понимаю, для чего нам туда идти, — произнес Лев Гуров, стоя перед зеркалом и довершая последний штрих своего образа.
Он посмотрел на готовый узел галстука и небрежно затянул его. Галстук был новым, модным и смотрелся даже несколько вызывающе. Примерно десять минут назад Мария вручила ему этот шедевр и напомнила, что через полчаса им нужно выходить. Гуров собирался, но до последнего момента думал, что удастся отменить этот поход, хотя он и был запланирован еще на прошлой неделе.
— Гуров, ну это же решенный вопрос! — с досадой отозвалась Мария из спальни.
Она занималась тем, что собирала волосы в высокую прическу и скалывала их на затылке шпильками. Замечание мужа заставило ее прервать процесс и появиться в соседней комнате.
— Ты же знаешь, мне и самой не слишком хочется туда идти! — добавила она.
— Вот пример чисто женской логики! — усмехнулся Гуров. — Ты только вдумайся в логическую цепочку, выстроенную тобой. «Это вопрос решенный. Ты же знаешь, мне и самой не хочется!» Ну и где тут второе вытекает из первого или наоборот?
Мария сверкнула глазами и пристально посмотрела на мужа. Тот был невозмутим.
— Между прочим, то, что тебе не хочется туда идти, я давно понял, — продолжал он.
— Да? И из чего же сие следует? — насмешливо спросила Мария. — Из сугубо мужской логики?
— Из элементарной, — пояснил Гуров. — Достаточно взглянуть хотя бы на этот галстук. Он был приобретен в фирменном магазине, задорого, но явно спешно. В итоге в мой гардероб этот аксессуар не особенно вписывается. Слишком демонстративен. Конечно, ширпотребом его не назовешь, но это благодаря твоему врожденному вкусу. Важно и то, как ты мне его вручила: немного небрежно, с таким чувством, словно избавилась от досадной необходимости. То есть ты соблюла все, что требовалось, выбрала вещь, которая будет соответствовать этикету, но не более того. Ты его купила без души. К примеру, на мой день рождения ты не приобрела бы подобный подарок.
— Потрясающе! — усмехнулась Мария. — Вот что значит быть женой сыщика! Шерлок Холмс скромно отдыхает в сторонке, глядя на твои дедуктивные способности, и нервно курит свою трубку!
— Не язви. — Гуров улыбнулся и подмигнул жене. — В конце концов, я слишком хорошо тебя знаю. Хочу спросить без обиняков — зачем тебе это? Ты что, в самом деле собираешься принять участие в этом мюзикле?
Мария закусила губу и задумалась.
— Не знаю, — призналась она. — Возможно, да. Хотя я раньше никогда не играла в мюзиклах и вообще считала подобные проекты низкопробными для настоящей театральной актрисы.
— Так что тобой движет теперь? Неужели личные симпатии к этой Кристаллер?
— Деньги, — со вздохом сообщила Мария. — Да-да, сыщик, не удивляйся. Твоя жена, оказывается, самая обычная вульгарная материалистка. Когда я впервые услышала об этом мюзикле, у меня и в мыслях не было соглашаться. Но стоило мне услышать сумму обещанного гонорара!.. Все, я потеряла уверенность и покой!
— Такой большой гонорар? — Гуров с интересом посмотрел на жену.
— Весьма, — кивнула та. — Под этот проект немцы выделяют просто огромные по нашим меркам средства. Во всяком случае, если сравнивать с тем, на что нам приходится ставить наши спектакли, то становится просто непонятно, как мы до сих пор вообще существуем!
— Ты станешь заниматься откровенной халтурой? Тем, что тебе претит? — удивился Гуров. — Неужели я действительно так плохо тебя знаю? Ты же неоднократно отказывалась сниматься в рекламе, хотя за это тебе тоже предлагали неплохие деньги.
— Не надо сгущать краски. — Мария махнула рукой. — Во-первых, этот проект — не такое уж дерьмо. По крайней мере, халтурой его точно не назовешь. За такие деньги вполне можно состряпать что-нибудь приличное. То, что мне предлагали за съемки в рекламе, по сравнению с обещанным гонораром кажется просто нищенским подаянием.
— А во-вторых? — спросил Гуров, внимательно наблюдая за женой.
— Во-вторых, я думаю, что мне все же необходимо расти в профессиональном плане, расширять горизонт, выходить за привычные, хорошо отработанные рамки. Мне уже не двадцать лет, и я не начинающая актриса. — Мария вздохнула. — О своей работе в театре я знаю все. Я умею это делать. Но порой надо вовремя рискнуть и перешагнуть через привычные стандарты.
— Ты опасаешься, что стареешь и не будешь получать ведущих ролей? — Взгляд Гурова стал еще более пристальным.
Мария снова вздохнула.
— Боюсь, — тихо произнесла она. — Нужно уметь посмотреть правде в глаза. Я действительно старею — не спорь, пожалуйста, и не перебивай. Нужно реально оценивать объективные обстоятельства. Мы все стареем, время не стоит на месте. Мои роли, казалось бы, вполне законные, будут плавно перетекать к другим актрисам, которые значительно моложе меня. Рано или поздно наступит момент, когда я, к прискорбию своему, обнаружу, что мое место занято. Может быть, это случится не завтра и даже не через пять или десять лет, но непременно произойдет. Я пойму, что все, что у меня осталось, это эпизодические безликие роли. Безымянные, знаешь, из тех, что значатся в театральных программках как «женщина на скамейке» или «мужчина с тортом». Так вот, мне совсем не хотелось бы играть их. Точнее, довольствоваться ими в случае, если получится дожить до такого.
— Пытаешься застолбить место на будущее? Занять новую нишу? Что ж, я тебя вполне понимаю. Более того, твои мысли разумны и рациональны. Но ведь и в мюзиклах нужны молодые актеры?
— А кто тебе сказал, что я собираюсь перекочевать с театральной сцены в мюзиклы? Я просто хочу расширить круг своих амплуа. Может быть, я вообще сменю актерскую профессию на что-то другое, не менее творческое. Вдруг я на старости лет переквалифицируюсь в художника-оформителя? — Мария рассмеялась, но смех ее прозвучал несколько нервно.
— Лучше уж в маляры. Будет кому ремонтом в кухне заняться, к которому мы третий год приступить не можем. — Гуров улыбнулся. — Ладно, будем считать, что ты меня убедила. Ради твоего будущего я вытерплю этот прием, от одного упоминания о котором у меня начинает сводить челюсти от скуки!
— Ничего, у меня есть знакомый хирург. Он тебе быстро вправит челюсть, если ты ее вывихнешь от чрезмерной зевоты. — Мария засмеялась и пошла обратно в спальню заканчивать свои приготовления к выходу в свет.
Подобные выходы они устраивали нечасто, поскольку оба, и Мария и Лев, терпеть не могли мероприятий такого рода. Но сегодня выдался особый случай. Супруги были приглашены в гости к некоей Анне Кристаллер, гражданке Германии, но русской по национальности, приехавшей в нашу страну с творческими и деловыми планами.
Анна Кристаллер занималась претворением в жизнь различных музыкальных проектов. На ее счету было несколько постановок, имевших неплохой успех, во всяком случае среди людей, имеющих отношение к музыкальному и театральному творчеству.
Лев Гуров относился к таковым персонам лишь опосредованно, то есть через свою жену-актрису. Все эти сведения он получил тоже от нее. Мария, правда, раньше не пересекалась с Анной Кристаллер и, в общем-то, была далека от ее творчества. Это обстоятельство еще больше удивляло Льва и заставляло его задуматься о том, почему Мария вдруг решила принять предложение иностранки.
Мероприятие должно было состояться в особняке, принадлежащем Анне и стоявшем в поселке, раскинувшемся недалеко от Новорижского шоссе. Начало было намечено на семь часов вечера, и Гурову ради этого пришлось сегодня уйти с работы раньше. По счастью, никаких особо важных дел у полковника сейчас не было. Поэтому его преждевременный уход был воспринят достаточно спокойно как начальством в лице генерал-лейтенанта Петра Николаевича Орлова, так и ближайшим другом и коллегой, таким же опером-важняком Станиславом Крячко.
Правда, тот не удержался и выдал каламбур в своей излюбленной манере:
— Наш светский Лев отбывает на светскую тусовку.
— А тебе завидно! — накидывая пальто, бросил Гуров.
— Мне? Ничуть! — тут же парировал Станислав, замотав круглой головой. — Ты знаешь, Лева, как я отношусь к подобным мероприятиям. Соберется вся эта так называемая столичная элита, богемное общество, которое на поверку на девяносто процентов состоит из ничего не значащих бездельников-снобов, с умным видом рассуждающих о вещах, в которых они ничего не смыслят! Кучка обыкновенных бездельников, живущих на деньги своих папаш, любовников или просто спонсоров!
— Статью за тунеядство у нас давно отменили, — заметил Гуров.
— И зря, — безапелляционно заявил Крячко. — Эти субчики делать ничего не умеют и не хотят, а из себя корчат неизвестно кого!
