И вот этот факт сейчас меня не просто сбил с ног, я внутренне споткнулась об него именно в этот момент, жестко, резко и как потом окажется, фатально,… ибо впервые в моей жизни, мужчина выполнил данное им самим же обязательство.
— Можно, я не буду раскрывать своих секретов, это ведь неважно как, важно, что теперь вас ничто не связывает с тем проходимцем.
— Ильдар Сер… — я попыталась выразить свою благодарность, но меня перебили.
— Валерия, — он мягко останавливает меня, опуская свою горячую ладонь поверх моей, — давайте перейдем на «ты», так будет гораздо удобней. — И тут второе острое осознание, второй раз что-то внутри щелкнуло, на этот раз предупреждающе, потому что именно в этот момент я осознаю, что мышка уже попалась, так нелепо забежав в предусмотрительно распахнутую мышеловку. Но этот шепот разума быстро утихает под его взглядом, словно и не появлялся, списывая все на нелепые страхи.
— Хорошо, — я растягиваю губы в робкой улыбке, и он отвечает тем же. Ощущение его теплой ладони на своей коже будоражит, разжигая давно позабытое пламя, которое ласкает, жалит и оседает томным, уже позабытым желанием внизу живота. Страшно и искушающее.
Машина останавливается у одного из зданий в центре города, и я через стекло наблюдаю, как у входа кружат журналисты, из подъезжающих к входу автомобилей выходят очень красивые женщины и статные мужчины, и мне становится ещё более некомфортно, нежели было в магазине с Кристиной, пробуждая этим во мне отчаянное желание закурить. Тут же задушенное, ибо не время и не место. Адашев выходит из машины первый и галантно распахивает дверь с моей стороны, протягивая руку и помогая выбраться из салона. У входа нам приходится немного задержаться.
— Это условности, — шепчет мне на ухо Ильдар Сергеевич, приобнимая меня и поворачивая лицом к слепящим вспышкам камер. И я не знаю, что больше сейчас волнует меня в данные момент, журналисты, или его рука на моей спине, тепло которой проникает сквозь ткань, прошивая и рассыпая пробирающие импульсы по моему телу.
В небольшом зале уже собрались люди, приглушенно играет музыка, официанты шныряют между этой пафосной толпы с подносами в руках, разнося бокалы с выпивкой. А меня изнутри не просто колотит, меня штормит, я чувствую себя преступницей, незаконно пробравшейся сюда, притворившейся кем-то другим и нагло занявшей чужое место. И во мне борются два абсолютно полюсных желания по-бунтарски и с вызовом наслаждаться этим, либо стушеваться, разыгрывая маску вселенской скромности и добродетели, и я пока не определилась, что мне ближе в данный момент. Да, как оказалось, привычка примерять на себя роли не истребилась с уходом от Данилова, она уже настолько вросла в меня, что отчасти стала одним из основных инстинктов.
— Расслабьтесь, Валерия, вас тут никто не обидит, — Адашев снова придвигается ближе, дурманя мой разум. У него странный навык, его близость травит любые рациональные мысли в моей голове, и я, не способная собрать их во что-то логичное, вынуждена лишь сдержанно улыбнуться, принимая из его рук бокал шампанского, и даже про себя не решаясь назвать его по имени. Мне это кажется чем-то переходящим грань, которая и так с каждым моментом становится все тоньше и тоньше.
Около получаса мы медленно прохаживаемся по залу, распивая шампанское, общаясь с какими-то людьми, точнее, общался Адашев, я же была чем-то вроде красивой сумочки в его руках, на которую мало кто обращал внимания, но я даже была рада этому. Изображать уверенность легче, когда нет нужды открывать рот.
После был открыт второй зал, в котором и проходил просмотр обещанного фильма и только когда был погашен свет и все перевели свое внимание на экран я, наконец, немного расслабилась даже, несмотря на то, что моя ладонь лежала в руке Адашева, нежно поглаживающего большим пальцем мою прохладную от нервного напряжения кожу.
— Как вам фильм? — Произнес Ильдар Сергеевич, как только закончился фильм и в зале снова включили свет.
— Неплохой, ракурсы очень интересные, но суть, если быть честной, я так и не поняла.
— Тут эту суть никто не понял, но все будут о ней говорить. — Кривая усмешка исказила его губы. — Еще одна загадка псевдосветского общества, обсуждать того, чего нет, вознося это в ранг искусства.
На небольшую сцену вышел режиссер, произнося слова благодарности всем пришедшим на его премьеру и принимая цветы и поздравления. Нам пришлось подняться со своих мест, вознося аплодисменты молодому «таланту».
— Может, поедем куда-нибудь, поужинаем в более спокойной атмосфере? — эта просто построенная фраза и творившаяся вакханалия на сцене, неожиданно диссонансом ударила по нервам, уже заранее предрекая, чем закончится этот вечер. Зарождая в голове вполне оправданную мысль, выраженную вопросом: может Ленка, была права?
Глава 14
И снова салон автомобиля, наполненный легким волнующим напряжением и стойкое ощущение полного понимания проигрываемого сценария, но по-глупому не вызывающего отторжения. Машина останавливается около довольно пафосного ресторана именно в тот момент, когда в сумочке начинает разрываться от звонка телефон. Мигающий на дисплее номер Ленки уже не предвещает ничего хорошего, она знала, куда я сегодня еду, и я обещала позвонить, как окажусь дома.
— Да, Лен, — принимаю вызов, уже понимая, что случился какой-то пиздец. Ленка рассказывает быстро, спутано, на эмоциях и едва не всхлипывая, настолько, что я не разбираю некоторых слов. — Что? Куда пропал? Да, конечно. Я сейчас приеду, постарайся успокоиться, ты сейчас паникой и слезами не поможешь. — Зорина снова громко всхлипывает, но обещает дождаться меня.
— Простите, Ильдар Сергеевич, но мне надо домой. — Произношу, сбросив вызов и нервно сжимая трубку в руке.
— Что-то случилось? — он немного подается вперед, нарушая мое личное пространство, и даже сейчас, под гнетом возникших проблем, заставляет пропустить вдох.
— Да, у моей очень близкой подруги пропал сын, убежал из дома, и она не может его найти.
— Адрес вашей подруги?
— Энтузиастов, 8, я вызову такси не надо… — Но договорить я не успеваю.
— Сань, сколько по времени? — смотря мне в глаза, но обращаясь к водителю.
— На Димитровском затор, там ремонт идет, три полосы перекрыты, поэтому только в объезд через Коммунальный, минут 45 примерно, — отзывается водитель и я снова открываю рот,
