Джим. Мне надо подумать, — он не хотел казаться пустым человеком, который хватается за любое предложение. — Надо посмотреть, что за дела у меня остались в Бруклине.
Он, конечно, уже знал свой ответ. Леви подарил Колозимо россыпь бриллиантов на накрахмаленные сорочки, и бриллиантовая жила еще. разумеется, не иссякла. Проще говоря, здесь было где развернуться честолюбивому молодому человеку.
Прочитанная в «Трибьюн» статья, укрепила его решимость в том, что Чикаго был местом, созданным как раз для пего. Лейтенант Джозеф Петрозино уехал на Сицилию. Он искал подтверждение тому, что вымогатели из Нью-Йорка находились в розыске за совершенные преступления в собственной стране. Эта информация ускорила бы их депортацию. В Палермо его застрелили, а преступников не нашли. Его коллеги горели желанием отомстить за убитого; так что для вымогателей в Нью-Йорке наступили плохие времена.
Торрио написал Фрэнки Йелю, предлагая ему свою долю в «Гарвард Инн». Он назвал разумную цену и сделка состоялась. Они остались добрыми друзьями. Это хороший пример того, что Торрио всегда был честен со своими товарищами. Впоследствии Фрэнки и его ствол сыграют важную роль в развитии карьеры Джея Ти.
Джонни испытал горькое разочарование, когда узнал о своем первом месте в Чикаго. Пост содержателя публичного дома находился на самом низу иерархической лестницы Леви. Колозимо назначил его управляющим «Саратоги». Это был обветшалый каркасный дом на Диаборн Стрит, 22. Цена за проститутку составляла доллар.
Для человека с его деятельной натурой притон был слишком неудачно расположен. Двумя домами южнее, на Диаборн, находился настоящий алмаз в короне его профессии. Он видел, как около подъезда из экипажей и такси выходят люди, достигшие высокого социального статуса. Светились кончики сигар, белоснежные сорочки оттеняли их роскошные темные костюмы; они пресытились ужинами с шампанским и икрой в увеселительных заведениях. Эти люди входили в клуб Эверли, где их ждали вышколенные камердинеры. Наблюдая за окружающим антуражем, Джей Ти внутренним взором видел неприглядных типов, которые тащились по расшатанным ступеньками его собственного центра сомнительных услуг. Торрио испытывал тошнотворные ощущения. Ему всегда было не по себе, когда он имел дело не с самым лучшим товаром.
Он ловил на себе взгляды сестер Эверли. Они не были похожи на хозяек борделя ни по своим манерам, ни по одежде; прекрасные, как и любая роза из их порочного цветника. Минне было двадцать пять лет; она была тонкой, гибкой, с черными волосами моделей Тициана. Ада была миниатюрной, утонченной, с золотистыми кудрями.
Они происходили из южной семьи. Девушки сбежали из дома, когда получили в наследство 25 000 долларов от своей бабушки. Минна, как самая волевая из них, хотела стать актрисой, сестра следовала за ней по пятам. Они взяли себе псевдоним из подписи своей щедрой бабушки, которая всегда заканчивала письма фразой: «Вечно Ваша!»[18].
Вид на Диаборн Стрит. Крайний дом справа — Клуб Эверли. Приблизительно 1911 год
После трех недель, проведенных в труппе третьесортного музыкального театра, реалистичная Минна поняла, что ни у одной из них нет задатков будущей звезды. Город Омаха был занят подготовкой Выставки Транс-Миссисипи, и они покинули шоу, чтобы снять меблированные комнаты.
Их цели были неправильно поняты. Когда Минна провела своего первого гостя — скотовода — в его комнату, тот бросил двадцать долларов на туалетный столик. быстро скинул штаны и приказал Минне раздеваться. Минна влепила ему пощечину. Сконфуженный ранчеро быстро ретировался, оставив деньги. Минна от избытка чувств упала на стул. Потом ее взгляд остановился на купюре Поразмыслив немного, она известила сестру, что их планы изменились. Ада, как всегда, ей подчинилась.
Ада Эверли, 1895 год
Собрав самых привлекательных девиц, парочка одела их в вечерние платья и установила рекордную для Омахи плату в 25 долларов. Впоследствии Минна объяснила чикагскому журналисту Чарльзу Уошберну, который написал биографию сестер «Загляните ко мне в гостиную»: «Когда мужчина едет на выставку, он надеется увезти домой наилучшие воспоминания и переживания. Поэтому нет резона предлагать ему услуги за 2 доллара. В его родном городе есть подобные заведения. Вот если он похвастается, что ходил в 25-долларовый дом, тогда его друзья умрут от зависти».
По окончании выставки сестры увезли в Чикаго доход в 60 000 долларов. Они купили два соседних трехэтажных здания, одно из которых было «Зеркальным домом» Лиззи Ален, со спальнями, предназначенными для любителей подглядывать за любовными сценами. Они нашли девиц с приятной внешностью, провели курс обучения, равный по значимости школьному образованию, и создали штат, достойный своих преподавателей.
Тридцать спален предоставляли комфорт и одновременно были готовы выдержать любой натиск. Пружины и матрасы на латунных кроватях с мраморными вставками были особым образом укреплены.
Пять гостиных были названы в соответствии с интерьером и цветовой гаммой: золотая, серебряная, медная, розовая, мавританская. В каждой был фонтан, орошавший комнату запахом духов. В одной из комнат были золотые стулья, золотые занавеси, аквариумы с золотым ободком по краям и золотыми рыбками внутри, золотое пианино за 15 000 долларов и золотая плевательница. Гости подозревали, что вся комната была сделана из золота.
В публичном доме не было фиксированной платы. Однако клиент, который оставлял Минне меньше 50 долларов, рисковал в следующий раз услышать сочувственный голос Чарли, мускулистого привратника, похожего на вышибалу, что «заведение переполнено». Девушка получала четверть заработанных денег, и если ей не доставался вдобавок щедрый подарок, равный или превосходящий официальный взнос, то она действительно никуда не годилась. Чаевые девушки оставляли себе. Щедрые финансовые условия приводили к тому, что персонал Минны был абсолютно счастлив.
— Наш штат всегда укомплектован, и многие девушки стоят в очереди, ожидая появления вакансии, — говорила Минна журналисту.
Шампанское стоило 12 долларов за бутылку в гостиной и 15 долларов — в спальне. Ужин на двоих стоил 100 долларов. Выгодный клиент получал завтрак за счет заведения и возможность освежиться в золотой ванне.
Для больших компаний был оборудован банкетный зал на пятьдесят человек в виде личного пульмановского спального вагона президента железной дороги. Таким образом, девушки приветствовали достижения в новой чикагской промышленности. Компания «Пульман Кар Мэньюфэкчеринг» находилась в Чикаго, а Джордж М. Пульман, изобретатель спальных вагонов, жил четырьмя милями южнее заведения Эверли.
Читатели, которые находятся в зрелом возрасте, наверняка вспомнят сцены из немых фильмов, где кавалеры пьют шампанское из туфелек прекрасных дам. Этот обычай пришел не из Вены или Парижа, а с Саут Диаборн Стрит. По крайней мере, так клянется сама Минна.
Это был необыкновенный вечер даже для повидавших все
