– И тем не менее… – картинно развел руками оператор, – этой самой пружинки сейчас у нас нет.
Лена облокотилась о прилавок и задумалась. Можно, конечно, оставить машину на фирме и подождать. Но если на выходные действительно приедет Гюнтер, автомобиль ей понадобится. Туда-сюда, на рынок, на природу под музыку… С машиной, конечно, удобнее. Кроме того, в прошлые его приезды, Лена запомнила, ей тоже куда-то пришлось ездить с ним вместе на частнике, и он вовсе не торопился платить за дорогу. Лене было не жалко денег, но ее это коробило. Она понимала: у них в Европе женщины, конечно, эмансипированные, сами оплачивают свой проезд, тем более, что с Гюнтером она тогда встречалась исключительно по работе, но все-таки Лена не могла отвыкнуть от того, что даже в студенческие времена наши мальчики при проходе через турникет метро считали своим долгом опустить за девочку в прорезь свой пятак.
«Да, не доросли мы еще сознанием до европейцев», – подумала Лена и спросила:
– Могу я поговорить с мастером, который занимается моей машиной?
– Так ей пока никто не занимается, вон она стоит. – Оператор внимательно посмотрел на нее.
– Ну, кто будет заниматься, – не унималась Лена.
«От нее не отделаешься», – подумал тот, постучал что-то по своим клавишам и сказал:
– Вашей машиной будет заниматься Никифоров Николай. Он сейчас в цехе.
– Как найти его? – спросила Лена.
– Невысокий такой, худощавый. Лет тридцати пяти. Сейчас работает с темно-синим «Фольксвагеном».
– Я на минуту, – сказала Лена и направилась к внутренней двери. «Взбалмошная дамочка. Все равно ничего не добьется, – решил оператор. – Пружинки-то нет».
Ленина перламутровая красавица стояла в цехе, сияя своей нетронутой чистотой. Недалеко от нее разверзнутой пастью капота таращился синий «Фольксваген». Некто щуплый в темном комбинезоне с фирменным знаком на спине погрузился в него почти по пояс, ужасно напоминая своей позой зубного врача. Лена подошла сзади и вежливо постучала согнутым пальцем по ветровому стеклу.
– Никифоров Николай – это вы?
– Ну? – медленно разгибаясь и морщась при этом, повернулся к ней человек, вылезший из машины.
– Вы не могли бы изготовить или где-нибудь отыскать к завтрашнему дню вот такую деталь? – Лена вынула из сумки завернутую в салфетку перегоревшую пружинку.
– Это от той машины, что ли? – Мастер кивнул в сторону Лениной красавицы.
– Да.
– Ну ты даешь! – ухмыльнулся мастер. – Дорогая машина, фирменная деталь. А я тебе буду кустарным способом пружинки изготавливать?
– Да что тут такого! – сказала Лена. – Если бы от моей старой «восьмерки» пружинка бы подошла, я бы ее сама поменяла! Просто диаметр у нее другой, поэтому не подходит! А так весь ремонт здесь одна минута, чепуха на постном масле!
Мастер медленно вытер руки ветошью и с интересом посмотрел на Лену:
– Ты, наверное, и машинку швейную сама чинишь?
– Машинку швейную не чиню, времени нет, не шью ничего.
– Ну-ну, – усмехнулся мастер, взял пружинку в руки и стал внимательно разглядывать ее, поглядывая на Лену.
– Так, если я сделаю, – наконец сказал он, – я же деньги возьму, а у тебя машина на гарантии, детальку с фирмы бесплатно должны прислать!
– Я заплачу, – сказала Лена. – Мне сейчас машина нужна. А платить я привыкла. – Она сказала это только для того, чтобы этот мужик в комбинезоне не сомневался, что труд его будет оплачен. Но в словах ее вдруг прозвучала такая явная, хотя и не нарочитая горечь, что мужчина как-то по-новому взглянул на нее.
– С музыкой, значит, хочешь ездить… – задумчиво протянул он, и по его внезапно появившемуся проблеску в глазах Лена догадалась, что этот русский Левша понял, как сделать или где достать новую пружинку.
– Ну что, заметано? – спросила Лена.
– Я сегодня уже закончил работу. Завтра приходи в это же время.
– Приду. – Лена толкнула плечом стеклянную дверь и, не обращая никакого внимания на вопросительно посмотревшего на нее мальчика-оператора, вышла на улицу. – Опять так глупо прошел целый час! – пробормотала она и, окончательно еще не решив, идти сегодня в качалку или уже не идти, отправилась в универсам, что располагался напротив. Довольно долго блуждала она мимо колбасных, сырных и мясных прилавков, пока не нашла те, где, отбивая аппетит толстым слоем изморози, хранились замороженные овощи, пельмени и креветки. И когда наконец она вышла из самораздвигающихся дверей универсама, в руках у нее был холодный пакет морепродуктов, три парниковые помидорины и банка сока из экзотических фруктов.
– Не подержите сумку? – услышала она сзади себя чей-то хрипловатый голос. Лена обернулась. Мастер из автосервиса, Никифоров Николай, уже не в комбинезоне, а в обычных темно-серых вельветовых джинсах и в такой же рубашке, пытался погрузить в свою сумку четыре пачки «Сибирских» пельменей. Пятая пачка уже валялась возле его ног на полу. Лена молча поставила свои сумки на ступени, подошла и помогла мастеру развернуть капроновую старую сумку. Мастер погрузил в нее пельмени, а пачка, что оказалась на земле, разорвалась, и холодные белые комочки рассыпались по земле.
– Они замороженные, можно собрать, ополоснуть и сварить. Ничего не случится! – сказала Лена.
– Да ладно, пусть собаки съедят. Они мороженые едят, – сказал Никифоров Николай и носком ноги, как заправский футболист, спасовал пельмени в сторонку. Туда, где откуда ни возьмись уже сидел смущенно и косо поглядывающий на происходящее дворовый пятнистый пес. Лена пожала плечами и пошла собирать в пакет свое богатство.
Сзади опять ей послышался тот же голос. Лена остановилась, обернулась.
– Я ведь с Урала, так у нас собаки-лайки пельмени с мороза только так едят! Только давай! – сказал ей Никифоров Николай.
Лена посмотрела. Так себе мужик. Маленький, невзрачненький. Видно, что курящий. Может, и выпивающий. Он наклонился, помог ей упаковать продукты. Аккуратно поставил вниз банку, на нее положил креветки, сверху осторожно опустил помидоры.
– Хочешь, подвезу? – спросил ее Николай.
«Какая разница, ехать с ним или на частнике?» – подумала Лена и назвала улицу.
– Не по дороге, – сокрушенно покрутил тот головой.
«Зачем тогда приглашал?» – удивилась Лена и хотела идти дальше, но мастер уже открыл дверцы своих давно не мытых старых «Жигулей», кинул туда свою сумку с пельменями и потянул за руку Лену.
– Зачем тогда сказал, что не по дороге? – спросила Лена, усаживаясь в машину.
– Просто сказал как есть, – пояснил мужик. – Что, каждое слово, что ли, обдумывать?
Лена промолчала и хотела сесть, как всегда, назад, но мужчина открыл переднюю дверцу.
– Это ты когда с шофером будешь ездить, тогда садись сзади, – сказал он. – А когда со мной, тогда спереди.
Лена уже так почему-то устала от всего этого, что не стала возражать, молча плюхнулась на переднее сиденье и стала смотреть на дорогу.
– Домой едешь-то? – спросил ее через некоторое время Николай, ловко увернувшись от джипа «Тойота».
– Нет, в качалку, – коротко ответила Лена, чтобы пресечь все дальнейшие вопросы.
– А, качаешься, значит, – констатировал Николай так же спокойно и даже флегматично, как он рассматривал ее пружинку. – А я вот сейчас приеду домой, пельмешек полную кастрюльку наверну и буду телевизор смотреть.
– «Убойную силу»? – наугад спросила Лена, которая телевизор не смотрела никогда. А название этого сериала запомнила из разговора сослуживцев в буфете совершенно случайно.
– Ага. А ты тоже смотришь? – чистосердечно спросил Николай, полагая, что вечерами ей нечем больше заняться.
– Нет. Я кофточки вяжу, – ответила Лена с убийственным сарказмом, но он этого не понял.
– О, кофточки – это класс! – на полном серьезе заметил он. – Или мужу что-нибудь теплое. Свитер там или шарф. Уютно, когда жена сидит и что-нибудь вяжет.
– Носки, например, – сказала Лена, у которой в квартире были самонагревающиеся полы. Она мысленно подсчитывала, сколько часов ей будет нужно, чтобы проверить текущий отчет до приезда Гюнтера.
– А что ты смеешься, ноги должны быть в тепле. Когда ноги в тепле, спина меньше болит. А носки лучше всего вязать из собачьей шерсти.
– Угу. Собаку только взять негде, – неопределенно промычала Лена. – Кобелей полно, а шерсти состричь не с кого.
– Чего это ты так? – обиделся Николай. – Можешь мне сказать, я из дому попрошу, пришлют целый мешок. Вязать, не перевязать, на десять лет хватит. У меня отец охотник. У него лаек двенадцать штук!
– Ты-то здесь на кого охотишься? – машинально спросила Лена.
– Я деньги зарабатываю, – охотно пояснил Николай. – Дом хочу здесь построить, участок купить. Родители старые будут, заберу их оттуда, пусть тут живут. Здесь жизнь теплее, легче. Таежный человек все делать умеет. И дом поставить, и сад посадить, и щи сварить. Ты-то вот накупила какой-то дряни, – он слегка кивнул головой на пакет, что противно холодил Лене ноги, – а зачем? Неужели картошку не можешь пожарить? Картошка и пельмени – это еда на все времена. Хоть летом, хоть зимой.
