Больше, однако, он ничего не услышал, ибо сэр Роберт, опасаясь дальнейших нескромностей капитана Фортескью, а может, просто потому, что пища подошла к концу, поднялся со своего стула в центре главного стола. Сказав два слова соседям, он начал обходить столы, в то время как его музыкант, мистер Николас Булз – низенький, толстый и важный человечек – подошел к Робину.
– Завтра, во время репетиции маски, будет пение, мистер Обри. Мы встречаемся после ужина в длинной галерее. Вы, конечно, споете партию с листа?
Робин согласился. Это занятие входило в традиционное воспитание джентльмена, и он не пренебрегал им.
– Надеюсь, что смогу это сделать. Я не обладаю диапазоном дрозда, но в состоянии спеть больше нот, чем кукушка.
– И все ноты – четвертные, держу пари, мистер Обри!
Капитан Фортескью встал напротив Робина, оперевшись обеими руками о стол с серебряной посудой и сверкающими бокалами. Его круглая физиономия побагровела, враждебный взгляд пожирал юношу. Нагло усмехаясь, так чтобы это видели Сэведж и Энтони Бейбингтон, он явно намеревался продемонстрировать на Робине свое остроумие.
– Почти все – четвертные, мистер Обри, – поспешно вмешалась Оливия Чеверил. – Музыка – драгоценное искусство, и его следует расходовать бережно. Так что четвертные ноты…
– И ни одной восьмой, капитан Фортескью, – спокойно и весело закончил Робин. – Завтра утром, перед завтраком, в каком-нибудь укромном уголке парка мы с вами наедине споем дуэтом и тогда выясним, действительно ли ваше пение столь же неповоротливо, сколь ваш ум.
Капитан Фортескью отшатнулся, явно опешив. Он рассчитывал поставить этого мальчишку на место, увидеть его смущение и величаво удалиться, помахивая расшитым кружевом плащом. А вместо этого парень, не моргнув глазом, вызвал его на дуэль. Но прежде чем он успел придумать ответ, его оттеснил Джон Сэведж.
– Я спою вместо вас, капитан Фортескью. Встретимся в пять утра, любезный мистер Бретер, – обратился он к Робину Обри. – Я знаю отличное местечко для состязания в пении.
– Нет-нет! – прозвучал успокаивающий возглас, и между Сэведжом и капитаном Фортескью появился сэр Роберт.
– Мистер Сэведж готов на все – от устройства облаков в большом зале до состязания в пении в парке. Но петь мы будем только после ужина в длинной галерее – каждый свою партию и в полном согласии. Сегодня вечером леди просят устроить танцы, которые, надеюсь, также пройдут в дружественной обстановке.
Улыбающийся сэр Роберт отвел в сторону капитана Фортескью и Джона Сэведжа и Робин с удивлением заметил, что он относится к капитану с явным почтением. Что могло быть общего у сэра Роберта Бэннета из Хилбери-Мелкум с подобным вертопрахом? Робин обернулся, чтобы задать этот вопрос Оливии, но увидел, что она куда-то отошла, а на ее месте стоит мужчина средних лет и среднего роста, в простом темно-красном костюме с абсолютно незапоминающимся лицом. Нос и рот были самыми обыкновенными, глаза – скучного зеленовато-серого оттенка, цвет лица – не загорелым от пребывания на воздухе и не бледным от сидения дома, а сероватым, а голос – лишенный характерности тона, по которой его можно было бы запомнить.
– Я сидел за столом напротив вас, мистер Обри, – заговорил незнакомец. – Вы меня не заметили. Нет, не извиняйтесь. Я не бросаюсь в глаза и вполне этим удовлетворен. Мне бы хотелось, чтобы вы обратили внимание на расположение этих столов.
Они остались вдвоем в большом зале. Робин бросил взгляд на столы. Он не заметил ничего необычного в их расположении, но его собеседник смотрел на него в упор, словно ожидая противоположного результата.
– Вас ничто в них не заинтересовало?
– Нет, – ответил Робин, покачав головой. – Один длинный стол и два поменьше под прямым углом к нему по обоим краям. По-моему, это обычное расположение для большого дома.
Он с нетерпением посмотрел на дверь. В длинной галерее начинались танцы, и, быть может, одна девушка, как очень надеялся Робин, возмущается его опозданием.
– Все же рисунок этого расположения следует запомнить, мистер Обри, даже если сейчас вы не видите в нем ничего интересного, – заметил незнакомец. – Думаю, что на днях вы найдете его пригодным для иной цели, нежели прием пищи.
Произнесенные вполне будничным тоном, эти слова тем не менее были странными сами по себе, и Робин ощутил непонятное беспокойство. Ему казалось, что его причиной не могут являться ни этот невзрачный субъект, ни его двусмысленные фразы, ни расположение столов. И все же он был так встревожен, что даже забыл о длинной галерее, а ноги, казалось, приросли к полу. Робин ненавидел чужие тайны, считая, что они грозят его секретной цели. Свечи словно стали более тусклыми, а воздух – таким холодным, что он поежился.
– Мое имя – Грегори, – продолжал незнакомец. – Артур Грегори из Лайма. Я имел честь знать ваших отца и матушку. Странно, что мы встретились в этом доме, будучи оба протестантами. Но сэр Роберт Бэннет разумный человек и верит, что протестантам и католикам полезно вариться в общем котле.
В голосе мистера Грегори прозвучала усмешка.
– Ну, у него есть для этого отличная причина, – быстро ответил Робин, – так как ее величество поступает таким же образом с начала царствования. – С этими словами он заставил себя покинуть комнату.
Поднявшись по лестнице в длинную галерею, Робин увидел, что Синтия с нахмуренным челом танцует павану[55] с Хамфри Бэннетом. Однако, вольту она танцевала уже с ним, и, чувствуя ее руку в своей и биение ее сердца рядом с его, когда он кружил ее в танце, юноша вновь ощутил себя на небесах. В танце были паузы, когда партнеры стояли друг против друга. Во время одной из них Синтия упрекнула Робина, хотя улыбка на устах и веселые искорки в глазах показывали, что она не сердится по-настоящему.
– Вы намерены ссориться со всеми, сэр?
– Я не хочу ни с кем ссориться, Андромеда. Просто бравый капитан вздумал поставить меня на место. Но с этим уже покончено.
– Очень рада. Я встретила вас только сегодня, и мне бы не хотелось класть розмарин на вашу могилу до конца недели. Сделайте два шага вправо.
Робин повиновался, возразив, что пока он занимает хоть какое-нибудь место в ее мыслях, никто, имеющий чин ниже генеральского, не сможет его убить.
– Вы смотрели на Хамфри самым мрачным взглядом, какой я когда-либо видела, – заметила Синтия во время следующей паузы.
– Он танцевал с вами!
– Ну и что? Это дом его отца, а я здесь гостья. Но сегодня мне пришлось узнать кое-что из естественной истории.
– Поделитесь со мной вашим знанием!
– На Пербек-Хиллз водятся бурые медведи.
