На тесный отсек управления боевой машиной все увиденное походило мало. К Рокотову постепенно возвращался слух после легкой контузии. И младший лейтенант уже слышал голоса своих товарищей. Вот только внутри каменного танка стояла тишина. Ни движения шагающего механизма, ни шума боя, происходящего снаружи, никак не чувствовалось. Да и размеры помещения управления казались слишком объемными, наверное, занимая всю грудь каменного великана изнутри. Да и танкистов в этой просторной рубке оказалось трое. Все они полулежали в креслах без движения, вытянув руки вдоль тел, словно окаменев. Двое были в военной форме, а один — в синем комбинезоне. Судя по петлицам, командовал боевой машиной майор Государственной Безопасности, а помогал ему армейский капитан. Оба уже немолодые. Третий член экипажа, значительно моложе командиров, одетый в комбинезон, был, наверное, техником.
Все бойцы-пулеметчики, эвакуировавшиеся вместе с Рокотовым, стоя спиной к проему эвакуационного люка, озирались по сторонам, не зная, что делать. Один из них, рядовой Пантелеймонов, получил не только контузию, но и осколок в голову, залетевший сквозь пулеметную амбразуру. Он смог эвакуироваться только с помощью товарищей и стоял, поддерживаемый ими с двух сторон. Внезапно люк за их спиной просто исчез, словно его и никогда не было в этом месте гранитной стены. Зато открылись еще два похожих люка, справа и слева. И оттуда начали выходить пулеметчики второго и третьего танков.
Вернее, они не выходили, а выползали, потому что все пострадали при падении их боевых машин. Поддерживая друг друга, раненые бойцы, тем не менее, волокли за собой и свои пулеметы. Едва все оказались внутри, как люки за ними, наполненные туманом, пропали, словно бы мгновенно заросли гранитом. В этот момент по креслу, в котором находился майор Госбезопасности, сверху вниз прошло ослепительное свечение. И командир встал из кресла.
С человеком такого высокого звания Рокотову еще никогда не приходилось сталкиваться так близко. А тут, понятное дело, боевая машина из гранита СШТ-1 очень секретная, потому такие высокопоставленные люди и командуют. И Рокотов оробел поначалу, не зная даже, как следует вести себя с майором ГБ. Впрочем, отрапортовал по уставу:
— Товарищ командир, младший лейтенант Рокотов прибыл. Эвакуация пулеметного взвода завершена успешно. Потерь личного состава убитыми нет.
— Вольно. Хорошо, что никого не убили, но, раненых, вижу, много у вас. Выводите их в коридор. Сейчас прибудут санитары с носилками.
Майор ГБ взял со стола какую-то небольшую штуковину с черным стеклом, которое сразу засветилось изнутри синим в руке майора. Потыкав в светящееся стекло пальцем, майор проговорил, приложив этот же непонятный предмет к своему уху, наподобие телефонной трубки:
— Срочно пришлите пять носилок с санитарами к центральному посту.
Одновременно со словами майора, в стене напротив возник дверной проем, ведущий в коридор с каменными стенами, тоже освещенный точечными светильниками. И младший лейтенант засуетился, помогая своим бойцам вытаскивать туда раненых бойцов и их пулеметы. Едва он вывел своих людей из того помещения, которое майор ГБ назвал центральным постом, как дверной проем исчез так же внезапно и беззвучно, как и возник. А с другого конца коридора послышался топот ног и почему-то немецкая речь. Вскоре выяснилось, что санитарами были пленные немцы, а руководила ими полная женщина, знающая их язык, но русская.
— Наталья Ивановна, медсестра, — представилась она. А затем сразу дала команду своим санитарам уносить раненых.
Выйдя из тоннеля следом за носилками, Владимир Рокотов окончательно понял, что эвакуировали их даже не внутрь танка, а сразу в какой-то центральный пост. Вот только, как такое возможно, младший лейтенант понятия не имел.
* * *
Майор люфтваффе Ульрих фон Гегенбах на этот раз торжествовал. Массированная атака и выход в пикирование с безопасной высоты, непростреливаемой скорострельными пушками русских великанов, как и грамотное распределение целей между эскадрильями, сыграли решающую роль. Да и выбор пятисоткилограммовых бомб оказался правильным решением. Хоть каждый из пикировщиков и взял всего по одной такой бомбе, но, в целом, бомбардировка, за счет количества самолетов, оказалась весьма эффективной. Пусть даже половина пилотов и промахивалась во время бомбометания. Но избранная тактика вела к победе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Находясь на безопасной высоте в своем командирском самолете, фон Гегенбах уверенно руководил действиями пилотов. И он отлично видел, что против большого количества самолетов каменные чудовища бессильны. Они, конечно, сбивали некоторые самолеты, попадая в них или во время пикирования, или в момент набора высоты, но на этот раз немецкие пилоты действовали гораздо аккуратнее. Потому и потеряли в этом бою над берегом Сямозера всего три машины. А вот вражеским великанам досталось как следует. Тяжелые бомбы дробили их каменные конечности, вначале заставив упасть, а потом и добив их, обездвиженных и почти уже беспомощных.
Ульрих, не скрывая злорадства, с удовольствием наблюдал сверху, с безопасного расстояния, как под разрывами бомб каменные монстры внизу превращаются в самые обыкновенные куски гранита, которые больше не ходят и не стреляют, а просто лежат бесформенными каменными грудами на озерном берегу. Едва приземлившись на своем аэродроме, фон Гегенбах связался с командованием, отрапортовав о полной победе над тремя русскими каменными великанами. А потом тут же позвонил в расположение эсэсовцев, чтобы обрадовать Карла Шнитке и Вильгельма Шнайдера, что с чудовищами из гранита покончено.
Глава 9
— Ну, и что теперь будем делать? — спросил Николай Сомов у майора Михаила Синельникова, едва тот тоже выбрался из операторского кресла Живого Камня.
Синельников удивился вопросу:
— В каком смысле, Коля?
— В самом прямом, Миша. Какую нам дальше тактику боевых действий избрать, если у немцев полное господство в воздухе? Видел, как наших великанов они разделали? — конкретизировал подполковник.
— Так, не беда. Это же война. Боевую задачу мы выполнили. Ну, разрядились великаны быстрее, чем мы рассчитывали, вот и стали реакции замедленными под конец. Боевая нагрузка интенсивнее заряд камня расходовала. И все же, бойцов нашего пулеметного взвода мы эвакуировать сумели всех. А из Живого Камня новых великанов создадим. Ну, а ПВО усилим… — сказал майор.
Начальник полигона перебил Синельникова:
— Во-первых, Живой Камень жалко. Он же тоже живой, хоть и камень. Да и опасность, получается, для великанов все равно будет серьезной, если одновременно много самолетов на них налетит. Потому что каменные исполины оказались уязвимыми объектами для тяжелых бомб.
Михаил проговорил:
— Ну, знаешь ли, Коля, на войне, как на войне. Без потерь не обойтись. А Живой Камень, чтоб ты знал, обладает свойством собирать самого себя. Ты вот фильм «Терминатор-2» смотрел, где машина из жидкого металла Т-1000 притягивала к себе собственные составляющие даже после полного распада? Что-то подобное и наш Живой Камень умеет. Только механизм собирания частей несколько иной. Живой Камень способен проращивать себя, поглощая и активируя структуру обычных камней. Если энергии достаточно, то он способен присоединять к себе все новые скальные массивы. И потеря массы в три великана, которые выглядят для нас исполинами, для Живого Камня несущественна. Со временем, когда наш Камень прорастет к тем местам, где великаны погибли под бомбами, все их каменные части вновь будут включены в систему кремниевой жизни.
— Ты хочешь сказать, что Живой Камень растет, словно какое-нибудь растение? — удивленно спросил Сомов.
Синельников объяснил:
— Скорее, это напоминает врастание грибка плесени в пористую основу штукатурки. С той разницей, что прорастание идет очень быстро и изнутри, меняя саму каменную структуру на супермикроуровне и на уровне энергетики. Создаются бесчисленные электронные связи и транзисторные переходы. Короче говоря, если до включения в систему Живого Камня, до его прорастания в камень, скала была просто скалой, то после прорастания в нее Живого Камня, становится эта скала живой. Так что потери Живой Камень возместит. Не переживай, Коля. А что касается уязвимости гранитных объектов под бомбами, то тогда и все боевые корабли сюда же запиши, в уязвимые объекты. Вон, линкор «Марат» немцы тоже с таких же «лаптежников» прямо в Кронштадте разбомбили бомбами весом в тонну. Вернее, разбомбят 23-го сентября.
