— Больше тебе спасибо, Рудольф!
— Да, не за что меня благодарить чисто по соседки помог.
— Да, ладно тебе не скромничайРудольфович.
— Так, я же всё-таки воспитанный человек. Пойду пожалуй, грамм сто себе позволить можно. Не больше не меньше! А ты, Кеша, отдыхай тут, набирайся сил. Рудольфович вышел из комнаты, остался довольным.
Довольный человек прикрыл глаза с удовольствием вздремнул немного.
Тем временем Рудольфович взял чашку, в руки:
— Он будет жить, мы своих в беде не бросаем!
Мужчина выпил двойную порцию, воды и успокоился. Жизнь показалась лёгкой, и на душе прояснилось веселье. Даже у рудольфовича появился зверский аппетит. Иннокентий уже сам мог встать с матраса он держался за стену, а после аккуратно почувствовал запах еды. Квартира оказалась просторной, с небольшой кухней, на кухне с трудом умещались два стола, и газовая плитка, и коричневый табурет. Стены были перекрашены в светлые оттенки. Иннокентий обратил своё внимание, что Рудольфович был выше его в два раза. Рудольфович что-то готовил в маленькой кастрюльке на газовой плите, поставленная на стол. Иннокентий осторожными движениями сел на деревянный стул:
— Рудольфович, а у нас что пожрать есть?
— Надо немного потерпеть, Кеша. Я сейчас солянку готовлю с сосисками.
— Рудольфович, так с газовой плитой быстрее?
— Скоро, газ, отключат, а этот дом в котором ты живёшь пойдёт на снос. Остался только один жилой дом. Наверное, там живут, такие же, как и мы. Я часто слышу как они даже ночью ходят. Но, а так я никого не видел.
— Я всё понял, а куда запропастился наш Вакапитян?
— Он ещё днём ушёл, закрыл квартиру. Теперь только вечером вернётся, на нас посмотрит и опять уйдёт.
— Так за то, как по-русски хорошо говорит!
— Он у себя в Грузии жил при советском Союзе. Да ещё, этот Ванька, с осторожностью относился к нему, хоть верь не верь он был вежливым. Но очень опасный типаж. Тут недавно его четверо под окном отметили. Ещё потом ругались с ним. Вакапитян потом всё — же одного вырубил своим мощным ударом, одного на себе пришлось тащить как мешок с картошкой. И с тех пор я их больше тут не наблюдал.
— Я тебя понял, Рудольфович спасибо за рассказ. А я не могу, вспомнить как сюда попал или меня кто-то привёз, за триста километров. Хоть из кожы вон лезь, не помню всё как отрезало!
— Ваньку, не только одного привезли его ещё в комнату заселили, а теперь за тобой, смотря чтобы ты, жил дальше. Значит, ты всё ещё им нужен. А для чего, ты им нужен я пока не знаю. А я тут уже и так пятый месяц нахожусь.
— И что все эти пять месяцев, один жил? А бежать не умудрялся?
— Был тут один такой тоже мне спортсмен по лёгкой атлетике! Бегает так, что не догонишь! Да только его уже в живых нет, тебе не советую совершить такое. Ты меня послушай, — был у меня такой сосед. Его Агафоном звали, сам он с Московской области. Всё время на кровати спал, а я на матрасе на котором сейчас ты время убивал. В зимнее дверь с комнатой никто не закрывал, и этот сосед, он раньше трактористом где-то работал. — Иннокентий продолжал его внимательно слушать, соглашаясь, кивнул и слушал дальше. Мужчина продолжил: Тогда и одежда из льна на специальнах вешалка сушилась в квартирах, а обувь на печке сушилась. В тот день я был в запое лежал, и встать не мог. И как-то в один день Агафон принял несколько грамм спиртного на ноги натянул сапоги, оделся и ушёл куда-то в ночь. Через пять часов его привезла полиция оставили в квартире. На утро Агафон всех матом крыл. И теперь с того дня дверь комнаты на ночь, закрывается с кладовой весь хлам, убрали заодно, выкинули всю его старую одежду вместе с обувью.
Рудольфович встал, подошёл к солянке помешал её. Кеша с опаской спросил:
