Закончив вскрытие, Куо доложил:
– Покойный умер в результате отравления смертельным ядом, скорее всего измельченным корнем змеиного дерева, растущего на юге. Образцы чая из чайника и разбитой чашки дали большой собаке. Первый оказался безвредным, а от второго собака умерла после первого же глотка.
Судья Ди спросил:
– Каким образом яд попал в чашку?
– Предполагаю, – ответил Куо, – что в засушенный цветок жасмина сначала насыпали порошок, а потом цветок опустили в чашку.
– На чем основано ваше предположение? —спросил судья.
– У порошка, – объяснил судебный лекарь, – слабый, но очень характерный запах, который усиливается под действием горячей воды. Но если его подсыпать в цветок жасмина, то его аромат перебьет запах порошка. Нагрев остаток чая из чашки, предварительно изъяв из нее цветок, я безошибочно определил запах корня змеиного дерева.
Судья Ди кивнул и приказал горбуну приложить большой палец к записи его заключения. Стукнув молотком по столу, оп сказал:
– Покойный мастер Лан Таокей был отравлен человеком, пока нам неизвестным. Лан был выдающимся борцом, неоднократным чемпионом северных провинций. И в то же время он был очень благородным человеком. Империя, и особенно ваш округ, которому он делал честь своим присутствием, скорбит о смерти великого человека. Суд сделает все возможное, чтобы найти и арестовать преступника, дабы душа мастера Лана пребывала в покое. – Снова стукнув молотком, судья продолжил: – Теперь я перехожу к делу Е против Паня!
Он дал знак стражнику подвести Пань Фэна к столу и сказал:
– Сейчас писец прочтет показания свидетелей относительно перемещений Пань Фэна.
Старший писец встал и сначала прочел показания двух солдат, а потом отчет стражников о расследовании в деревне Пяти Овнов.
Судья Ди заключил:
– Эти показания доказывают, что Пань Фэн правдиво рассказал суду о своих перемещениях пятнадцатого и шестнадцатого числа сего месяца. Более того, логично предположить, что, если бы Пань убил свою жену, вряд ли он уехал из города на два дня, не спрятав тело убитой. Поэтому суд находит доказательства истца недостаточными для продолжения дела. Истец должен предъявить другие, более весомые доказательства или забрать свою жалобу.
– Этот человек, – поспешно произнес Е Пинь, – отзывает свою жалобу и смиренно просит прощения за свой опрометчивый поступок, вызванный лишь глубоким горем из-за ужасной гибели сестры. Он говорит также и от имени своего брата Е Тая.
– Запишите это! – приказал судья писцу, наклонился вперед, осмотрел стоящих перед столом людей и спросил: – А почему в суде сегодня нет Е Тая?
– Ваша честь, – ответил Е Пинь, – я не понимаю, что случилось с братом! Он ушел вчера после полдника и до сих пор не вернулся!
– Ваш брат часто не ночует дома? – осведомился судья Ди.
– Никогда, ваша честь! – тревожно ответил Е Пивь. – Правда, он зачастую приходит поздно, но ночует всегда дома.
Судья нахмурился:
– Когда он появится, скажите ему, чтобы немедленно явился в суд. Он должен лично зафиксировать снятие обвинения против Пань Фэна. – Стукнув молотком, он провозгласил: – Пань Фэн освобожден из-под стражи. Суд по-прежнему будет предпринимать все усилия для поимки убийцы его жены.
В знак благодарности Пань Фэн несколько раз приложился лбом к полу. Когда он поднялся, Е Пинь бросился к нему с извинениями.
Судья Ди приказал старшему стражнику привести в зал хозяина дома веселья, двух сводников и двух проституток. Он протянул женщинам документы и сказал, что они свободны, а хозяина дома веселья и двух сводников приговорил к трем месяцам тюрьмы и освобождению лишь после порки. Все трое громко запротестовали, причем более всех горячился хозяин дома веселья. Он рассудил, что исполосованная спина заживет, а вот выгоду за двух смазливых девиц уже не вернешь. Когда стражники поволокли их в тюрьму, судья предложил двум проституткам до отправки с конвоем, который препроводит их на родину, поработать на кухне в суде.
Обе женщины со слезами на глазах распростерлись перед судьей, не зная, как выразить свою благодарность.
Закрыв заседание, судья Ди приказал старшине Хуну пригласить в кабинет Чу Таюаня.
Сев за стол, судья предложил Чу занять кресло. Четверо его помощников заняли свои обычные места, и слуга в мертвой тишине подал чай.
Отхлебнув глоток, судья Ди заговорил:
– Вчера вечером я не стал обсуждать убийство мастера Лана. Во-первых, у меня не было результатов вскрытия, во-вторых, прежде я хотел посоветоваться с господином Чу, который знал мастера Лана всю жизнь.
– Я из кожи вылезу, чтобы дьявол, который убил Лана, предстал перед судом! – взорвался Чу Таюань. – Он был самым лучшим атлетом из всех, кого я знал! У вашей чести имеются какие-либо догадки, кто мог совершить это подлое дело?
– Убийцей был молодой татарин, или, по крайней мере, человек, одетый под татарина! – ответил судья.
Бросив беглый взгляд на Тао Ганя, старшина Хун заметил:
– Мы ломали себе голову, ваша честь, почему вы считаете, что именно этот молодой человек убил мастера Лана? Ведь в списке имен посетителей бани более шестнадцати имен!
Но никто из них, – возразил судья, – не мог войти в парильню Лана и выйти оттуда незамеченным. Убийца знал, что банщики одеты в черную одежду, которая напоминает татарский костюм. Он вошел в баню вместе с тремя юношами. В предбаннике он не отдал свою бирку, а сразу пошел по коридору, изображая из себя банщика. Не забывайте, что там стоит такой пар, что трудно различить, кто идет. Он вошел в парильню Лана, положил в чашку отравленный цветок и ушел. Вышел он, вероятно, через служебный выход.
– Умный негодяй – воскликнул Тао Гань. —Все предусмотрел!
– И все-таки кое-какие зацепки есть, – заметил судья Ди. – Татарский наряд и бирка, которую он, разумеется, уничтожил. Но он, должно быть, ушел, не заметив, что мастер Лан перед смертью попытался сложить фигурку из треугольничков, и в этой фигурке, скорее всего, содержится указание на личность преступника. Далее, мастер Лан, наверное, хорошо знал этого человека, а тот юноша, один из трех, дал вам его общее описание. Господин Чу, вероятно, может сказать, был ли у мастера Лава худой, низкорослый ученик с длинными волосами?
– Не было! – немедленно ответил Чу Таюань. – Я их всех знаю, они рослые ребята, и мастер требовал, чтобы они брили головы. Какой позор, что великолепный борец убит ядом —презренным оружием труса!
Все помолчали. Затем Тао Гань, медленно перебирая бороду, вдруг сказал:
– Оружие труса или женщины!
– Лана никогда не волновали женщины! – пренебрежительно произнес Чу Таюань, но Тао Гань помотал головой и возразил:
– Поэтому-то его и могла убить женщина! Может быть, Лан отверг ее, чем вызвал неистовую ненависть к себе.
– Мне также известно, – добавил Ма Жун, – что многие танцовщицы жаловались, будто мастер Лан не обращает на них внимания, они сами мне говорили об этом. Сама его сдержанность, казалось, привлекала девиц, хотя одному Небу известно почему!
– Чушь и ерунда! – гневно воскликнул Чу.
Судья Ди молча слушал. Наконец он сказал:
– Должен сказать, что идея мне по душе. Хрупкой женщине нетрудно выдать себя за татарского юношу. Но тогда она должна быть в близких отношениях с мастером Ланом! Ведь когда она вошла в парильню, он даже не попытался прикрыться. Полотенца висели на перекладине.
– Невозможно! – вскричал Чу. – Мастер Лан и любовница! Нет, об этом не может быть и речи!
– Теперь я вспоминаю, – медленно произнес Чао Тай, – что, когда мы вчера были у него, он сказал что-то едкое о женщинах, вроде того, что женщины забирают у мужчин силу. А он, как правило, очень мягок в своих высказываниях.
Пока Чу что-то гневно бормотал, судья Ди вынул из ящика семерку, которую сделал для него Тао Гань, и разложил шесть фигурок так, как их нашли на столе. Он попытался сложить фигуру, добавив треугольник, и через некоторое время сказал:
– Если Лан был убит женщиной, эта фигурка может указывать на ее личность. Но, падая, он невольно разрушил фигурку и умер прежде, чем сумел добавить последний треугольник. Сложная задача! – Отодвинув кусочки, он продолжил: —Как бы то ни было, мы должны найти всех, с кем обычно общался мастер Лан. Господин Чу, я предлагаю вам договориться с Ма Жуном, Чао Таем и Тао Ганем, как разделить эту работу, чтобы каждый немедленно мог приняться за выполнение возложенной на него задачи. А ты, старшина, иди на рынок и расспроси других двух юношей, как выглядел тот молодой татарин, что зашел в баню вместе с ними. Если ты сделаешь это дружелюбно, например выпив с ними чашу вина, они могут дать тебе еще какую-нибудь информацию. У Ма Жуна есть их имена и адреса. А по пути, старшина, попроси Куо зайти ко мне, я хочу поподробнее узнать об этом яде!
