Какой непростой вопрос…
— Он мне не враг, — медленно протянула я. — Но и не друг. Мы просто спасались вместе. Я готова служить Мэзаве. Зен и Треден тоже.
— В тебе я не сомневаюсь, Ирина. Но с твоими мужчинами, бывшими имперцами, все сложнее. Будут ли они подчиняться мне?
— Вам?
— Мне, — кивнула комендантша. — Если бы я знала раньше, что ты откажешься быть мэзой, то в ритуале служения принимала бы участие сама. Раз ты отказалась быть мэзой, значит, приказывать твоим людям буду я, как единственная мэза крепости.
— То есть проведенный ритуал не имеет больше силы?
— Имеет. Ты поручилась за них, и если что, в первую очередь я спрошу с тебя. Но права приказывать им у тебя нет. Ты их… покровитель, опекун, не более.
— А я? Каково будет мое положение?
Вандерия улыбнулась.
Ох, как не нравятся мне ее улыбочки!
Во время прогулок по крепости я избегала заглядывать в общий зал, где жители Утхада собирались дважды – утром и вечером – чтобы поесть. Это было темное продолговатое помещение с высокими потолками, с возвышением, куда поднималась Вандерия, чтобы сделать заявление или объявление. По обе стороны от возвышения были вырезаны узкие окна, единственный источник естественного освещения. Сейчас, к ночи, окна были закрыты, а зал освещали факелы. Он был полон мужчин; они заняли места на лавках за столами, расположенными вдоль стен, ели, шумели… Меж столов носились собаки.
При нашем появлении громкость ужина сильно снизилась. Вандерия неторопливо пошла меж столов к возвышению; я шла за ней, надеясь, что не наступлю в полумраке на подол платья и не споткнусь. От волнения и неприятных предчувствий кровь разгорячилась и сделала меня румяной; я ощущала, как печет щеки, и как потеют ладошки. Воздух был спертым, тяжелым, в нем преобладали запахи пота, дыма, жареной рыбы и псин.
Я смотрела точно перед собой, на спину Вандерии. Поднявшись на возвышение, комендантша подняла руку, призвав присутствующих к вниманию, хотя в этом не было смысла – итак все уже затихли и ждали, что будет.
— Боги спасли эту женщину и тех, кто помог ей бежать, — сказала она громко, и посмотрела на меня. — Но, увы, пребывание в Ниэраде оставило неизлечимые раны в душе и теле Ирины. Она не сможет стать мэзой.
Зал вздохнул, как живой организм, и его сердитый взгляд вперился сначала в Вандерию, затем в меня. Кто-то зло, шумно фыркнул. Несколько мужчин поднялись из-за столов; заверещала собака, на лапу или хвост которой при этом наступили.
— Так она пустая? — услышала я издевательский мужской голос, выделившийся среди прочих голосов звучностью и сочностью произношения. Его обладателя я, конечно, увидеть не могла: с такого расстояния присутствующие были для меня неразличимыми тенями, злыми темными тенями… Демонами.
«Боже мой, — подумала я, и сглотнула. — Чтобы тебя черти драли, Зен! Ты знал, что так будет!»
— А ты чего ждал?
— Декоративки всегда порченые!
— Тихо! — повысила голос Вандерия. — Не смейте произносить в этом зале имперские слова! Ирина не может иметь детей, но она будет служить Утхаду, как и вы.
Смех грянул, как гром, затем посыпался град усмешек и возмущений:
— Еще одна пустышка?
— Почему Утхаду так не везет?
— Стоило ли спасать ее?
— Молчание! — рявкнула Вандерия. Ее голос ударил хлестко, резко, как плеть, и в зале снова воцарилась тишина. — Бенко, ты перешел границу! Ты будешь наказан за свои ужасные слова. Уведите его и заприте.
Послышался шум возни.
— Жизнь каждой женщины священна, и не имеет значения, способна она быть мэзой или нет! — продолжила Вандерия. — Если кто-то из вас думает, как Бенко, то знайте: вы не достойны жить в нашей стране и не достойны молитв и заботы Великой матери. Ирина останется жить в крепости на тех же правах, что и вы все. Что же касается мужчин, за которых она поручилась, бывших имперцев, они тоже останутся здесь и будут подчиняться мне.
— Но нам нужна мэза! — выкрикнул кто-то очень молодой, судя по голосу, у которого наверняка бушевали гормоны и которому мэза требовалась срочно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мэза прибудет весной, как и было условлено. Утхад без внимания не оставят, не волнуйтесь.
В зале заворчали, забубнили. Злоба, рожденная острым разочарованием, утихала, успокоенная известием о том, что мэза все-таки будет, и довольно скоро, ведь весна близко.
— Я могу заботиться об Ирине, — предложил какой-то мужчина.
— Нет, Гордан, — возразила Вандерия. — Заботиться об Ирине будет Флана.
Более-менее успокоенный зал снова взорвался недовольством, и так и посыпались разнообразные по форме, но единые по смыслу вопросы – почему она?
— Флана нашла и спасла Ирину. Я считаю справедливым, чтобы она и далее заботилась об Ирине. Флана, я тебя вижу. Подойди.
Всадница вышла из самого дальнего угла. Когда она подошла ближе, я заметила, что она выше тех мужчин, что встали. Как только девушка оказалась совсем рядом, Вандерия ласково на нее поглядела и сказала тихо:
— Ирина, как и ты, обделена великим даром. Но ее положение хуже, чем твое, ведь она уязвима и слаба. Готова ли ты помогать ей, Флана? Готова ли взять за нее ответственность?
Всадница не размышляла ни секунды:
— Да, мэза, готова.
— Тогда проведем ритуал служения.
— Что проведем? — опешила я. — Я стану собственностью Фланы?
— В Мэзаве люди не могут быть собственностью, — напомнила Вандерия. — Я не могу быть при тебе все время, Ирина, и следить, чтобы тебе было хорошо. Но я могу дать тебе лучшего покровителя – Флану.
Я посмотрела на девушку. Девятнадцать лет, еще практически подросток… Как она может меня опекать? Но с другой стороны, она бесхитростная, незлобная и очень-очень сильная. И она не мужчина, так что между нами невозможно сексуальное напряжение, то самое, которое было препятствием для нашей с Зеном дружбы.
— Ты можешь жить и без покровительства, — проговорила Вандерия.
Я взглянула вперед, на «демонов». Я в себе, конечно, уверена, но не настолько. К тому же все может сто раз измениться, да и плевать мне, по сути, на ритуалы Мэзавы… Я всегда буду оставаться свободной и делать, что хочу, и никакие ритуалы и церемониальные штуки этого не изменят. Я разыщу путь домой, а до этого момента могу и притворяться.
— Согласна, — сказала я.
Вандерия указала мне на ступеньки. Я развернулась, сошла с возвышения и встала перед Фланой. Девушка склонилась ко мне и, прежде чем совершить церемониальный поцелуй, шепнула:
— Я тебя в обиду не дам.
— Верю, — ответила я.
Обветренные девичьи губы крепко впечатались в мои, словно делая оттиск «Под защитой Фланы». Девушка отстранилась, и я, повторяя про себя, что это просто фикция, притворство для наблюдателей, опустилась перед ней на колени.
Дело сделано. Я добилась, чего хотела: добралась до Мэзавы, рожать не надо, мужчин тоже можно не бояться, Зену, опять же, нос утерла… Теперь можно ждать весны и искать информацию о порталах-«вратах» в родной мир.
Тем же вечером я переехала к Флане. Так как в тех роскошных и высоких покоях, где я так славно ничего не делала, практически не было моих вещей, то переезд получился очень быстрым и бесхлопотным. Я сняла платье и платок, полагающиеся мэзе, аккуратно сложила в сундук, опять же, полагающийся мэзе, и надела вещи, подаренные Леной (какой же это был нужный подарок!). Не забыла я и украдкой вытащить наброски плана крепости и прочие заметки, и забрать с собой.
Мы спустились с самого высокого этажа башни, этажа для мэз, на третий – этаж всадников, а также приближенных Вандерии. Как только мы сошли с лестницы, Флана взяла меня за руку и уверенно ввела в полумрак плохо освещенного перехода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Раз ты не мэза больше, запоминай новые правила. На этаж мэз соваться нельзя, так что на лестницу, которая ведет от нас выше, даже не ступай. К Ванде просто так подходить нельзя, даже если она рядом окажется. Если к ней есть дело, сначала надо подойти к Драгану, это такой…
