Луис тихо посмеивался.
– Подожди лета, когда температура поднимется до трехзначных чисел. Большинство людишек варятся заживо, но тебе это понравится. Жара и сушь. По ночам не меньше восьмидесяти градусов[3].
Я любила Сиэтл. Даже если бы на горизонте не появился Сет, я могла быть там счастлива долгие годы. Но, должна признаться, единственной неприятностью для меня была погода. В сравнении с крайностями Восточного побережья, климат в Сиэтле мягкий и приятный для проживания. Но это означает – ни то ни се. Не слишком холодно, не слишком жарко. Жара наступала только в середине лета и быстро проходила, мягкость зимы портили дожди и постоянная облачность. К февралю я обычно была готова пачками глотать витамин D. Я выросла на пляжах Средиземноморья, и мне их по-прежнему не хватало.
– Это здорово, – сказала я. – Лучше бы я приехала в более теплое время.
– О, тебе не придется долго ждать, – заверил Луис. – Еще месяц, и температура начнет расти. В марте можешь доставать бикини. – Я подумала, что это явное преувеличение, но на его слова ответила улыбкой.
Мы приближались к великолепному Стрипу. Дома становились все более роскошными и дорогими на вид. На тротуарах и боковых улицах прибавлялось народу. Рекламные щиты предлагали все виды увеселений, какие только можно вообразить. Это было похоже на парк развлечений для взрослых.
– Тебе тут, похоже, неплохо живется, – сказала я.
– Еще бы, – согласился Луис. – Мне повезло. Место отличное, к тому же у меня под началом одна из самых многочисленных в мире групп служителей Ада. Когда я увидел в списке твое имя, то решил: я должен ее заполучить.
От его слов на розовых очках, сквозь которые я таращилась на ослепительные виды, появилась трещинка.
– Когда пришло мое имя?
– Мы ведь постоянно получаем письма о переводах, новых вакансиях и прочем. Когда я прочитал, что тебя переводят из Сиэтла, тут же закинул удочку.
Я отвернулась к боковому окну, чтобы Луис не видел моего лица.
– Давно это было?
– Не знаю. Довольно давно. – Он добродушно рассмеялся. – Ты знаешь, как долго все это тянется.
– Да уж, – сказала я, стараясь не показать волнения, – знаю.
Именно об этом говорили мы с Романом: Ад очень скрупулезен в принятии решений относительно персонала. Роман уверял, что обстоятельства, при которых было принято решение о моем переводе, вызывают подозрения: похоже, все происходило в спешке. А Луис вел себя так, будто все идет как положено, с соблюдением всех формальностей. Возможно ли, чтобы с извещением Джерома о моем переводе произошла какая-то накладка?
Имелась вероятность, и я это знала, что Луис врет. Верить в это не хотелось, но ведь ясно: каким бы дружелюбным и обаятельным он ни казался, он демон и останется им до скончания веков. Доверять ему полностью не стоит; да не усыпят его чары мою бдительность. В нашей компании бытовало одно выражение, которое все очень любили: «Как определить, врет ли демон? У него двигаются губы».
– Я вообще удивилась, что меня вдруг перевели, – сказала я. – Я была счастлива в Сиэтле. Джером говорит… ну, он говорит, это потому, что я халявщица.
Луис хмыкнул и свернул к «Белладжио».
– Так и сказал, да? Не кори себя, милая. Если хочешь знать причину, почему тебя вышибли, моя версия такова: это как-то связано с вызовом Джерома в суд и тем, что он позволил титанам и созданиям сновидений безобразно обращаться с его суккубами.
На это мне нечего было ответить, но, к счастью, мы подъехали ко входу в отель и отдали машину на попечение гостиничному водителю, который, видимо, был знаком с Луисом и его щедрыми чаевыми. Многие люди, входившие в отель и выходившие из него, были одеты так же ярко, как мы, но было немало и вполне заурядных субъектов. Это была смесь всех культур и социальных слоев; собравшихся здесь людей объединяло одно – поиск удовольствий.
Не менее ошеломительной была и волна человеческих эмоций. Я не обладаю магической силой «видеть» эмоции, но очень хорошо читаю выражения лиц. Тот же навык помогал мне вычислять отчаявшихся и потерявших надежду в торговом центре. Здесь наблюдалось то же самое, только в сотню раз интенсивнее. Люди испытывали полную гамму эмоций, радостных надежд и возбуждения. Одни радовались и сгорали от нетерпения, торжествовали победу или были готовы поставить на карту все, чтобы ее добиться. Другие уже совершили попытку и проиграли. На их лицах лежала печать отчаяния, неверия в то, что это случилось с ними, и печали из-за того, что они не способны справиться с ситуацией.
Добрые приметы тоже бросались в глаза. Некоторые молодцы так откровенно просились на крючок, что я могла бы цеплять без всяких усилий тут и там. Другие представляли собой идеальную приманку для суккуба: эти ребята приходили сюда, дав зарок не сбиться с пути, но стоило их поманить, и они поддавались любому искушению. Хоть сердце мое и было накрепко привязано к Сету, я не могла удержаться от трепета, чувствуя на себе столько восторженных взглядов. Я даже порадовалась тому, что приняла предложение Луиса и переоделась.
– Так просто, – буркнула я себе под нос, оглядываясь вокруг, пока мы ждали лифта. – Они все, как…
– Скот? – предположил Луис.
Я скривилась.
– Это не совсем то слово.
– Невелика разница.
Двери лифта открылись, и миловидный молодой человек лет двадцати с хвостиком жестом предложил мне войти. Я победоносно улыбнулась ему, наслаждаясь производимым мною эффектом. Когда наш попутчик вышел, Луис подмигнул мне, а потом наклонился и прошептал прямо в ухо:
– Так легко к этому привыкнуть, да?
Конец ознакомительного фрагмента.
