Надень, уже вечер, на улице прохладно. Что сидишь? Собирайся! Мы уезжаем.
Я встала и молча начала собирать свои вещи.
Глава 13.
– Олег, остановись, пожалуйста, меня тошнит.
Мы ехали по ночному разбитому шоссе, окруженные темнотой и нескончаемым уральским лесом.
Я выскочила из машины и сложилась пополам на обочине дороги, Олег с состраданием гладил меня по спине и придерживал мои волосы. Его забота была приятна, но, придя в себя, я сразу же прервала ласки.
– Олег, скажи, зачем ты все это устроил? Примчался в незнакомый дом, угрожал незнакомому человеку, размахивал кулаками…
– А ты что устроила? – взвился он. – В твоем положении нужно дома сидеть, а не ездить через половину России в гости к половозрелым самцам.
Я вспыхнула.
– Да ты не так все понял! Я по делу ездила, мне нужен иллюстратор!
– Я зря смалодушничал, нужно было этому иллюстратору хорошенько проиллюстрировать морду. Ты думаешь, я не понял, чего он от тебя хотел? Наивная… Он хоть и старик, но еще способен… кхм… к физическому контакту.
Я размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину, а затем, не спрашивая разрешения, села обратно в машину. Через минуту мы продолжили путь.
– Лиза, извини, я, наверное, грубо выразился, – осторожно начал Олег. –Видимо, для тебя этот художник что-то значит…
– Он мой друг, – отрезала я, не желая продолжать. – Скажи, куда мы едем?
– Закину тебя в аэропорт и лично прослежу, чтобы ты села на самолет до Питера.
– Вот так новость! А Анжела?
– Анжела меня вообще не интересует, честно говоря. Как я понял, она пока не планирует возвращаться, поскольку у нее новый роман. Но если ей понадобится моя помощь, то в ближайшие несколько недель она может на меня рассчитывать. Я пока никуда не уезжаю, у меня здесь еще не кончены дела.
Я придвинулась к Олегу и провела рукой по его щеке, на которой еще розовел след от моей руки. Мне вдруг стало его ужасно жаль.
– Больно? – заботливо спросила я.
– Где? – не понял он. – Аааа, ты про так называемую пощечину? Лиза, не смеши, комар больнее кусает.
Я откинулась в кресле и закрыла глаза. Я хорошо знала Олега и была уверена, что сейчас за маской спокойствия и равнодушия клокочут бешеные страсти. Надо объясниться, но слов у меня почти не осталось – только жалобная интонация.
– Олежа, пожалуйста, не думай обо мне плохого. Я не развратная женщина. Приезжала по поводу моей новой книги и не могла предположить, что все так обернется. Пират, как и любой художник, обладает богатой фантазией, он выдумал, бог знает что, и сам в это поверил. Он избавится от наваждения, нужно только время.
– А ты?
– А я… просто дружу с ним. Мы давно знакомы.
Олег ничего не ответил, но я почти явственно ощутила, как его гнев тает и превращается в теплую лужицу. Уголок его рта дернулся, но он все же вовремя сдержал улыбку.
Больше мы не разговаривали: я сбросила с себя напряжение минувшего дня и мгновенно провалилась в сон. Вновь разлепив глаза через пару часов, я увидела ярко освещенное здание аэропорта «Кольцово» и ссутуленную фигуру Олега, очевидно глубоко задумавшегося.
– Давно приехали? Идем? – спросила я сонно.
Олег порывисто обернулся на мой голос – на его лице, таком безмятежном после нашего разговора в дороге, вновь появилось неспокойное выражение. Им овладело лихорадочное возбуждение и, по-моему, даже страх.
– Ты чего? – заволновалась я.
Он как будто на что-то решался. Да что могло случиться, пока я спала?!
– Лиза, ты рано проснулась, – он с трудом сглотнул слюну. – Я… я… я… Да будь прокляты эти нервы! – он с силой ударил по рулю. – И ты будь проклята тоже! Что ты со мной делаешь?!
Он приложил ладони к лицу, шумно выдохнул и, видимо, сосчитал до десяти. Потом выпрямился, серьезно посмотрел на меня и вынул из кармана маленький футляр, обитый красным бархатом. Внутри оказалось старинное кольцо с красным, как капля крови, камнем. Я невольно залюбовалась тонкой работой.
– Это кольцо передается в моей семье из поколения в поколение, сейчас его хранит моя мать, но некоторое время назад она мне его отдала, чтобы я нашел новую владелицу. Я хочу, чтобы ей стала ты.
– О боже, – вскричала я. – Но ведь это значит…
– Это значит, что я предлагаю тебе стать моей женой. Это кольцо предназначается для нашей помолвки.
Он говорил медленно и размеренно, но его выдавала дрожь в голосе. Сильный, уверенный в себе Олег, мой дорогой человек в футляре, – как же он волновался в этот момент! Как же мне хотелось избавить его от страданий! И как явственно мне говорило сознание: «Будь разумна! Скажи «нет»!»
Я выдохнула и осторожно отодвинула его руку с кольцом.
– Олег, милый, выслушай меня и пойми правильно, – с мольбой проговорила я. – Я очень хочу дать согласие. Очень! Но твое предложение не обдумано. Стой, стой, дай закончить! – я пресекла его попытку меня перебить. – Твое предложение, конечно, не спонтанно, я уверена, что ты много над этим размышлял и решил поступить благородно, честно и, наконец, красиво. Но мне ни то, ни другое, ни третье не нужно. Да и тебе это нужно только сейчас, только в данный момент, чтобы сохранить лицо, чтобы не потерять самоуважение – да бог знает, почему еще. Все изменится, когда родится ребенок. Если ты, убежденный чайлдфри, не сумеешь его полюбить, то твоя жизнь превратится в вечное мучение, а я не могу себе этого позволить, я и так тебя обидела. Ты бы хотел взять меня в жены, но я сама по себе и я с двумя детьми, один из которых несмышленый младенец – это две разные женщины, ты увидишь это очень скоро, и разница тебя поразит. Я не отказываю тебе, ни в коем случае! Я просто предлагаю вернуться к этому разговору примерно через год, когда все круто изменится. Если ты будешь готов повторить свое предложение, я приму твой подарок и свою новую судьбу.
В салоне раздался треск – в кулаке Олега ломался футляр, в котором ожидало своей новой владелицы чудесное фамильное кольцо.
– Выходи из машины, – сказал он, и его голос все еще дрожал.
Часть 3. Дочка.
Глава 14.
– Уже решили, как назовете свою девочку? – безучастно спросила медсестра, не поднимая головы от моего родового сертификата. Хорошая актерская игра, ничего не скажешь. Искренняя забота.
Я вздохнула и, не отвечая ей, начала соскребаться с гинекологического кресла, в котором провела последние десять минут. Брррр, ненавижу осмотры, это самый мерзкий «подарок», который преподносит беременность. Унизительно, противно,
