Венский бидермейер
Для австрийской столицы наступление XIX века ознаменовалось крупными событиями, к сожалению, не всегда приятными. Неотвратимой бедой мирным австрийским бюргерам виделась Французская революция, захватнические походы французов изменили политическую картину Европы, однако Габсбурги все это пережили, хотя и не без труда. Слава династии несколько померкла после 1806 года, когда сын Марии-Терезии, Франц II, по примеру немецких князей выразив дружелюбие Наполеону, отказался от короны Священной Римской империи. Некоторым утешением явилось то, что он стал правителем империи Австрийской. Вена благополучно пережила войну, а с наступлением мирных времен стала местом проведения Венского конгресса, который сопровождался пышными торжествами. Слишком частые балы посленаполеоновской эпохи явились причиной ироничной фразы «Конгресс танцует».
Жилой дом на площади Миноритов
Доверив государство «величайшему и злейшему» канцлеру Клеменсу Меттерниху, Габсбурги усилили влияние на европейские дела, одновременно утратив доверие своего народа. Будучи ярым поклонником старины, первый министр попытался установить полицейский режим. Введенные им цензура и тотальная слежка вкупе с запретом на собрания потребовали от людей поведения, определившего характер целой эпохи. Вошедшая в историю под названием «бидермейер», она отличалась противоречивостью, показной легкостью и бесцельным протестом со стороны населения. Впоследствии так стали называть стилевое направление в искусстве, отразившее внутренний мир австрийских и германских бюргеров. В декоре это выражалось переработкой норм ампира в духе камерности, интимности. По-домашнему уютную живопись бидермейера в Австрии создавали художники Фердинанд Георг Вальдмюллер, Рудольф Альт, Фридрих Амерлинг, чьи картины восхищали тщательно выписанными бытовыми деталями, тонкостью изображения природы и интерьера. Каждый состоятельный гражданин Вены был счастлив иметь написанный кем-нибудь из них портрет. Вначале немного наивное, зрелое бюргерское искусство вызывало презрение эстетов, а сегодня относящиеся к нему полотна, мебель и прочие декоративные предметы находятся в музеях или продаются на престижных аукционах.
Как только общественная жизнь стала для простых граждан недоступной, их деятельность переместилась в частную сферу: жители столицы ходили друг к другу в гости, встречались в кондитерских, ресторанах, на поэтических вечерах, устраивали концерты в своих небольших квартирах. Относительно вольные беседы допускались только в кофейных домах, чем с удовольствием пользовались венские интеллигенты. Вопреки всему небывалый расцвет переживал театр, особенно музыкальный.
После Бетховена на культурном небосклоне Вены появилась и долго сияла звезда по имени Франц Шуберт. Один из самых знаменитых австрийских композиторов, он родился в столице и был убежденным горожанином, человеком камня, как себя называют те, кто равнодушен к дикой природе. Однако основой творчества Шуберта стал народный фольклор. Написанные им 600 песен пришлись по вкусу людям бидермейера, эпохи, отмеченной любовью к домашней музыке и особенно танцам, к которым венцы не остыли до сих пор.
Классический вальс поначалу считался неприличным танцем
Считается, что знаменитый венский вальс (от нем. Walzen – «кружиться») возник из народных плясок. Может быть и так, но присущие ему широкие, скользящие, чарующе плавные движения свободны от прыжков, а партнеры настолько близки, что поначалу этот воистину классический танец объявляли неприличным: на великосветских балах в столице танцевать вальс разрешалось не более 10 минут. Менее чопорной публике, развлекавшейся в малых бальных и концертных залах, на городских и сельских площадях, сжимать друг друга в объятиях не мешали ни критика, ни высочайшие указы. Осторожное отношение сменилось настоящим экстазом в 1815 году после разгрома французов, когда участники конгресса союзников-победителей после коротких заседаний самозабвенно танцевали вальс. В сознании людей этот танец вдруг перестал быть неприличным; чарующий, волшебный, блестящий, неповторимо элегантный, он требовал от пары полного взаимопонимания.
Красота настоящего венского вальса – в изменчивом темпе и постоянно сменяющихся поворотах. Движениям полагается быть плавными, несмотря на стремительность кружения, танцоры держат корпус строго подтянутым, не допуская вычурных изгибов и не опускаясь до манерности. Раньше красоту движений подчеркивали костюмы: черный фрак у мужчин и узкие в талии платья с пышными юбками у женщин. В самом начале XIX века дамы и кавалеры кружились в такт мелодиям Иосифа Ланнера. Одновременно завоевать сердца публики стремился Иоганн Штраус-отец, однако в полной мере это удалось Иоганну Штраусу-сыну, сыгравшему первый концерт в Венской филармонии 28 марта 1842 года. Он создал такие широко известные и популярные доныне шедевры, как «Голубой Дунай» и «Сказки Венского леса». Радостные, но отнюдь не легкомысленные, они способствовали становлению венского вальса, а также тому, что в XIX столетии он затмил все известные танцы.
Летними вечерами в многочисленных парках Вены все желающие могли кружиться под звуки оркестра, обычно расположенного на небольшой эстраде. Сегодня в одном из таких мест стоит бронзовый памятник Иоганну Штраусу. Наряду со столичными филармониями, в малых городах страны появились ансамбли. Облагородив народную музыку, они ввели в моду так называемые венские песни, какие сейчас исполняются в престижных ресторанах столицы как дополнение к молодому вину с местных виноградников.
Вместе с разрешением танцевать вальс жители Вены получили возможность строить дома в «зеленом поясе», поскольку император наконец снял запрет, около двух столетий лежавший на этой части города. Цепь мелких рощиц потеряла стратегическое значение, давно не существовало и самой крепости, однако район, когда-то скрытый ее стенами, оставался центром теперь уже огромной, экономически и политически значимой столицы, которой стало тесно в прежних границах. С развитием промышленности остро встала проблема перенаселения предместий. Стремительно росло число чиновников, их нужно было размещать, и тоже в центральной части города. Обитатели старых кварталов страдали от тесноты и сопутствовавших ей пожаров, то и дело вспыхивавших на узких улицах.
Очередная крупная перестройка Вены началась с уничтожения земляных валов – ненужного и совсем не эстетичного наследия Средневековья. Зеленый пояс превратился в место прогулок, одинаково удобное для населения предместий и тех, кто жил в бывшей крепости. Участки отводились здесь в основном под государственные здания и дворцы, а частным застройщикам оставалась малая часть территории, все еще хранившей вид парка. На зеленые оазисы в море камня походили районы близ ратуши, такая же свежесть исходила от площади Карла и Рингштрассе.
В отношении архитектуры Вена того времени испытывала период стилевых подражаний; застройка велась без системы, а у зодчих не возникало оригинальных идей. Мастера брали за основу формы предшествующих стилей, используя их в максимально возможном великолепии. Академическое образование предусматривало знакомство со всеми стилями, вошла в моду эклектика, заказчики требовали воплощения немыслимых фантазий. Вена заполнилась такими причудливыми зданиями, как готическая церковь, барочный Бургтеатр, словно перенесшаяся из Нидерландов ратуша, парламент в духе эллинской классики, дворец в стиле Ренессанс итальянского образца и казармы – немецкого. Эффектные сами по себе, вместе они составляли не очень удачную композицию. Редким исключением служили отдельные здания на Рингштрассе, которые, не следуя никаким историческим стилям, просто были красивы и отличались удачной конструкцией.
Парламент, построенный в духе эллинской классики
Здание Парламента построено в привычном для Вены помпезном стиле и к тому же украшено символикой.
Обилие скульптур на его сером фасаде оживляют колонны и густые ряды флагов. В настоящее время оно доступно для посещения, правда, лишь в определенные часы. Вежливые гиды водят группы по коридорам, разрешают заглядывать в пустые кабинеты и даже проходить в зал заседаний – святая святых этого учреждения. Конечно, посетителей не пускают в партер, зато с верхнего балкона можно увидеть все происходящее сразу и разглядеть каждое известное лицо, не мешая ему делать политику. В перерывах между заседаниями звезды и простые горожане встречаются в парке Парламента, там, где разбит великолепный розарий, где царит атмосфера расслабленности, где люди отдыхают, одни – наслаждаясь красотой, другие – пополняя знания в области ботаники. Таким разнообразием сортов может похвалиться не каждый ботанический сад, причем каждое растение, будь то дерево, куст или цветок, снабжено табличкой с кратким описанием вида.
