А лётчики будут за ними следить, тренируя наблюдательность. Им же надо доклады писать с указанием численности военнослужащих.
Есть ещё разведывательно-диверсионные группы. Их поставим следить за самолётами и марш-бросками. Прежде всего, за самолётами.
Сопоставлять доклады и анализировать загрузим разведку. Пусть тоже тренируются. Диверсанты ночью будут пытаться снять часовых вокруг частей. Надо обдумать, чтобы друг друга не покалечили и не постреляли. Правила игры превыше всего.
«Какой же я молодец!», — откровенно похвалили себя Кирилл Арсеньевич и Павлов. Одновременно. И мысленно недоумённо переглянулись. Сногсшибательно! Они думали синхронно! В первый раз! Нет, мы точно молодцы.
Так. А что делать с диверсантами? Пустим по их следу НКВД. Пусть тоже тренируются. За особо удачные операции с любой стороны можно даже медаль давать. «За боевые заслуги». «Или орден Почётного Легиона», — пошутил Кирилл Арсеньевич.
Павлов разошёлся, вспомнил о парашютистах и кавдивизии. Кирилл Арсеньевич его остановил: «Не гони лошадей! По ступенькам иди ровно, не перепрыгивай. Что-то мне московские инженеры не звонят. И с заводов вестей нет». Павлов унялся. И тут же вспомнил об организации Технического центра.
Но сначала надо слетать в Ленинград и Казань. И не только туда. Нам нужны самолёты. И не только они.
Козлов Василий Иванович
Над моей идеей Технического центра мы посмеялись, но не отказались. Просто нас опередили. Когда генерал вышел на Козлова Василия Ивановича, зампреда СНК Белоруссии, тот удивил и обрадовал. Выложил на стол бумагу.
Охренеть! — выдыхает генерал, и я его не придерживаю. Полностью с ним согласен.
«Постановление Комитета обороны при СНК СССР об ускоренном строительстве в Минске завода по выпуску ИЛ-2 от 17 февраля 1940 года». Как это прошло мимо меня? То есть, мимо генерала? Ну да, он же тогда начальником Автобронетанкового управления был и кроме своих бронетанков ничего не видел.
Уже и номер присвоили, авиазавод № 453 Наркомата авиационной промышленности СССР. Уже место выделили, в Красной Роще в районе Слепянки. Уже специалисты начинают прибывать. Так-так-так…
— Кроме ИЛ-2 ничего выпускать не будут? — мне очень Як-1 хочется. Вот прямо очень. ББ-1 или по-другому Су-2, очень неплохой самолётик. Это же Сухой! Родоначальник линейки самолётов, которая даже Перестройку пережила!
— Не планируется, — разводит плечами Козлов.
— Но никто не помешает организовать ремонт в случае необходимости, — куда вы денетесь в моём-то округе?
— Как можно ускорить строительство цехов?
— Фонды, — объясняет зампред. Одним словом объясняет всё.
— Я могу дать взаймы, — предложение рождается мгновенно, мне до дрожи в пальцах хочется иметь свой авиазавод, — цемент, металл, финансы, технику, людей. Но самому мне некогда…
— Не страшно, — успокаивает Козлов, — свяжусь с дирекцией, выясню их потребности, передам вам.
— В штаб округа, начальнику штаба генерал-майору Климовских с пометкой о немедленном вручении мне лично, — тут же выношу решение. И это не я, я так не умею, это Павлов. Хреновый он пока генерал, но настоящий военный. Долго не рассусоливает.
Есть у меня пожелания для дирекции. Первым делом им надо начинать с собственного литейного и прокатного производства. А сырьё я им предоставлю. Сломанной до безнадёжного состояния техники у меня много, тысячи единиц. Дюралюминия там много, особенно в авиамоторах. Так-то я должен всё это отправлять на заводы-производители, но война всё спишет. Разведу руками, выпучу глаза: как я вам организую вывоз разбитых над вражеской территорией самолётов и другой техники? Если вдруг найдутся наглые, осмелившиеся потребовать.
Прокат дюраля позволит нам, наконец, отказаться от фанеры при изготовлении самолётов. Помню своё потрясение, когда узнал, что новейшие истребители в будущей войне, ЛАГГи и те же Яки делают из дельта-древесины. Не будет у меня деревянных самолётов! Кроме У-2. Этот пусть. Зато радары брать не будут.
Это не единственная радость, которую мне дарит этот замечательный человек со строгими морщинами на лице.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В Витебске есть станкостроительный завод, бывший чугунолитейный, — спокойным, без улыбки, голосом зампред приводит меня в экстаз. У меня есть станкостроительный завод!
— Завод сельхозмашин вас, наверное, не заинтересует?
— Если только там трактора не делают.
— Нет, — качает головой, — сеялки, веялки, всякое такое.
— Не заинтересует, — соглашаюсь, — но пусть будет. Не бомбить же мне его.
Шутку Козлов не принял. Шуточки он не уважает, серьёзный мужчина. Думаю, как мне поделиться фондами. За счёт УРов поделюсь. Строить их больше, смысла нет, буду использовать те, что есть и даже расширять, но без капитального строительства. Как? А так. У меня есть станкостроительный завод и куча изломанных Т-26 и БТ-7.
* * *
*Примечание.
Историческая справка.
Иван Иванович Ко́пец (19 сентября 1908 — 22 июня 1941) — лётчик-истребитель, генерал-майор авиации, командующий ВВС Западного фронта в первый день Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза за воздушные бои в Испании.
Общие потери ВВС Западного фронта 22 июня составили 738 самолётов, в том числе 528 было потеряно на земле. Всего исправных самолётов в округе было полторы тысячи.
Совершив облёт разрушенных аэродромов и узнав о масштабах потерь, Копец застрелился в своём служебном кабинете около 18:00 того же дня.
Конец главы 3.
Глава 4. На войне нет мелочей
8 марта, вторник.
Кирилл Арсеньевич.
Летим в самолёте, уже в Казань. Из Тушино, а до этого заглядывали в Ленинград на авиазавод № 23. Очень руководство удивилось, когда я, вернее, мой генерал затребовал себе месячный выпуск самолётов. Всю сотню.
— Наркомат даст команду — продукция пойдёт вам, — так сказал директор Красильников. А что ещё он мог сказать.
— Мне этого мало. Я вам звонил, вы сказали, что мой груз получен.
Пошли смотреть мою посылку. Там были самолёты И-16, МиГи, Як-1, Пе-2. Маленькие самолёты просто без крыльев, от Пе-2 только кабина пилота и штурмана. Все самолёты либо разбившиеся, либо с исчерпанным моторесурсом. У нас таких много, несколько сотен. Какие-то на запчасти пойдут, какие-то можно отремонтировать.
Прислал я их сюда не просто так. Посоветовался с техниками, лётчиками и укрепился в мнении, что может сработать. Я напряжённо думаю, как мне и рыбки наловить и сексуальное удовлетворение получить. Как при жестокой экономии топлива, которую мы ввели, при символическом налёте получить если не опытных лётчиков, то хотя бы как-то подготовленных? У нас небольшая прослойка пилотов, искусных и опытных. Кто-то же должен границу патрулировать и за обучением войск следить. Всё время кто-то летает и процентов десять-пятнадцать пилотов имеют налёты больше пятидесяти часов. У половины из них — больше ста.
Простого ключа к решению проблемы нет. Придётся решать её комплексно и, к сожалению, частично. За этим мы и были в Ленинграде, на заводе, выпускающем учебный самолёт У-2. Лёгкий, фанерный, простой в управлении, удачнейший вариант для начального обучения пилотов. Мой генерал и вся страна ещё не знает, какое веское слово они сказали во время будущей войны. Полки ночных бомбардировщиков изрядно портили крови немцам. Их малая скорость неожиданно стала ценным качеством. Их не брали радары, пристроиться к ним в хвост и спокойно расстрелять не получалось. Современные самолёты просто не могли скорость уравнять. У-2 стоит только вильнуть, как мессер или фоккер проносятся дальше, и могут запулить вслед только отборными немецкими ругательствами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И кто молодец? Я — молодец. Сначала по телефону обговорил с главным конструктором идею сымитировать на У-2 управление других самолётов. Приборная доска, основные рычаги должны быть копией других самолётов. Тех, что я им послал.
