Они разгонялись, не жалея рабочего тела. Перед началом маневра у Гренландии его на крейсерах оставалось на тринадцать часов максимальной тяги. По выходе из «красной зоны» останется чуть больше, чем на два часа, — впритык для промежуточных корректировок между прыжками. А значит, им придется зависнуть в точке финиша и орать на всех частотах, вызывая помощь. Впрочем, учитывая, почему они сожгли все рабочее тело, предметом для шуточек инцидент не станет. Любому шутнику, вздумавшему пройтись по вопящему о помощи крейсеру, чудом удравшему от враждебных сил, начистят морду его же слушатели.
Хейз полулежал в кресле, стараясь принять позу, в которой перегрузка будет хоть немного менее мучительной. Пятьдесят девять лет — многовато для Крейсерского флота. Внешне это еще почти незаметно, но выносливость уже не та, что была каких-то десять лет назад.
Гренландия, превратившаяся в маленький шарик, притягивала взгляды. Где-то там сейчас летели два чужих корабля. Они все еще не появились в зоне действия радара, а значит, Финнеган, возможно, был прав. Может, двойка чужих кораблей рванула наутек? Он задавал себе этот вопрос уже больше двух часов. Что, если пронесет? Хейз страстно, изо всех сил молил безразличные звезды о снисхождении.
Не снизошли. Зуммер поискового радара, и сразу же вскрик его оператора:
— Две отметки! Расстояние — два миллиона триста семьдесят тысяч километров!
Оператор замолчал, принимая новую порцию информации, затем зачастил снова:
— Они легли курсом на перехват. Ожидаемое время перехвата «Мстителя» и «Каледонии» два часа двадцать пять минут.
Дальше Хейз не слушал, предпочтя вывести данные на свой терминал. Дела были — хреновее не придумать. Двойка чужих «линкоров» гарантированно догоняла отставших «Мстителя» и «Каледонию». Да и судьба ушедшего вперед «Бастиона» висела на волоске. Если «линкоры» не изменят ускорение, то догонят «Бастион» практически на выходе в «зеленую зону».
Мигнул значок конференц-связи. Хейз автоматически ткнул пальцем в экран, принимая вызов. Финнеган и Халиндэйл, судя по лицам, уже просчитали траектории и поняли, что для них бой становиться неизбежностью. Халиндэйл, чье лицо в открытом гермошлеме выражало ледяное спокойствие, заговорил первым:
— Нам не уйти. Какие-то, пусть и призрачные, шансы есть только у тебя, Хейз. А мы примем бой и, если повезет, хотя бы задержим их.
В разговор вступил Финнеган, еще более багровый, чем обычно. Но, несмотря на учащенное дыхание, свое волнение капитан «Мстителя» больше ничем не проявлял. Более того, казалось, тоном своим он успокаивал развесивших уши космонавтов на мостиках трех крейсеров.
— Да, может, мы их в пыль развеем! Что нам вообще известно, кроме наличия у них хороших двигателей? — Финнеган прокашлялся и продолжил: — В любом случае, коммодор, пишите всю телеметрию. Думаю, записи пригодятся.
— Господа, единственное: приказываю не открывать огонь первыми. Это распоряжение правительства.
Халиндэйл сохранил безразличие, а вот Финнегана конкретно перекосило:
— Коммодор, мы выполним этот приказ. Но в случае чего, прошу передать правительству пару ласковых персонально от меня!
— Марк, ты сам им все скажешь!
— Надеюсь. — Финнеган коротко кивнул. — Прошу извинить, коммодор, мне нужно подготовить корабль и команду к бою. Честь имею!
Он отключился, а хранящий молчание Халиндэйл улыбнулся одними уголками губ и последовал его примеру. Хейз мотнул головой, разгоняя застоявшуюся кровь, и обнаружил, что все в рубке смотрят на него. Стараясь не выдавать бушующие в душе эмоции, коммодор склонился к терминалу, лишь когда экраны скрыли его лицо от любопытных взглядов, позволил расслабиться сжатым челюстям. Прежде всего ему было нестерпимо стыдно.
Следующие два часа изматывающего напряжения он наблюдал, как красные отметки нагоняли отстающих «Мстителя» и «Каледонию». Каждый «линкор» был вдвое крупнее полукилометровой «Каледонии». А размер в бою имеет значение. Даже прямое попадание десятимегатонного боеприпаса не уничтожит километровый объект. Повредит — да, но, возможно, даже после такого попадания корабль сохранит частичную боеспособность. Мощь ядерного взрыва в космосе гораздо меньше, чем в атмосфере. А ведь в корабль еще нужно попасть, не говоря о том, чтобы просто преодолеть его систему противоракетной обороны и поставленные помехи. Да и хаотичное противоторпедное маневрирование никак не повышает процент попаданий.
Кроме восьми пусковых установок противокорабельных торпед, крейсера несли по две спаренных орудийных башни лазеров главного калибра, каждый мощностью почти в одну сотую килотонны за секунду. «Каледония» к тому же могла стрелять чуть быстрее, чем престарелый «Мститель», — целых пять импульсов в минуту против четырех у «Мстителя». Лазеры, эффективные на дистанциях до двадцати тысяч километров, составляли основную ударную силу крейсеров. Торпеды, запускаемые с пятидесяти тысяч, обычно уже заканчивались к моменту вхождения в радиус действия лазерного оружия. Даже крейсер не мог взять много этих пятидесятитонных сигар, храня их максимум на десять залпов. Ведь никто раньше не мог предположить необходимости ведения длительного боя. Крейсер — это корабль присутствия в системе, символ того, что Лига бдит. Он может долго летать, может даже самостоятельно пополнять запас рабочего тела в атмосфере газовых гигантов. Но никто и никогда не проектировал крейсера для сражения с превосходящими силами.
Когда расстояние между улепетывающими крейсерами и противником снизилось до ста тысяч километров, Хейз снова вызвал на связь капитанов. Они отстали уже почти на миллион километров, и на таком расстоянии задержка сигнала составляла три секунды.
На обоих крейсерах, готовясь к бою, уже выпустили атмосферу, и капитаны сидели пристегнутые к креслам, с лицами, скрытыми забралами шлемов. Хейз почему-то почувствовал себя неловко оттого, что не видит сейчас их лиц. И потому несколько скованно пожелал:
— Держитесь, парни!
Долгие шесть секунд, пока модулированный лазерный луч дошел до отставших и вернулся обратно. Наконец капитан «Мстителя» на экране кивнул. Голос его звучал в маленьком объеме гермошлема неестественно четко.
— Куда мы денемся, коммодор? — хмыкнул Финнеган. — Нам сейчас самая лафа будет. Мы уже через две минуты прекращаем разгон и поворачиваемся к милашкам носом. Не дело задницей перед врагом светить, не по-мужски это.
Хейз только крякнул, приняв соленую шутку на свой счет. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться там, вместе со своей эскадрой, и принять бой. Но долг требовал пойти против чести.
— Запускайте передачу телеметрии. Шлите максимальное количество данных, все, на что хватит ширины канала.
— Понял! Я отдам распоряжение.
Минуты через две картинка потеряла в качестве, видимо, системный инженер «Мстителя» дословно воспринял слова насчет максимального количества данных. И начал экономить на всем второстепенном. Сейчас крейсера закачивали на «Бастион» огромное количество информации. Все, включая изображения со внутренних камер безопасности. Последнее тоже было нелишним. Если будут попадания и броню пробьет, то записи камер помогут определить мощность и воздействие зарядов на корабли.
Внезапно Финнеган дернулся в кресле, а секунду спустя раздался его взволнованный голос:
— Кажется, по нас уже стреляют!
Хейз удивленно приподнял бровь. Судя по данным радара, между крейсерами и преследователями было чуть меньше восьмидесяти тысяч километров. Расстояние за пределами дальности ракетного оружия людей. Неужели торпеды чужих настолько эффективнее? Он запросил тактический анализ, но Финнеган сообразил быстрее. И, несмотря на лихорадочный блеск глаз, голос его оставался спокойным до монотонности:
— Множественные энергетические всплески. Скорость порядка семисот километров в секунду.
— Кинетическое?
— Комп оценивает массу объекта порядка килограмма. Что?.. Нет, не похоже. Слишком низкая плотность, чуть плотнее атмосферы на уровне моря. Высокий уровень ионизации. Мне говорят, что это похоже на плазму!
— Плазму?!
Попытки создать кинетическое оружие предпринимались в прошлом неоднократно. Но огромные расстояния космических боев делали попадание в цель весьма затруднительным. Что толку разгонять металлическую болванку до ста километров в секунду, если жалкую тысячу километров такой снаряд будет преодолевать целых десять секунд. А ускорять быстрее, натыкаешься на другую сторону медали. Такой снаряд пробьет навылет даже самый крупный корабль. Сам он, конечно, превратится в плазму, но итог будет один, сквозной тоннель в корабле, диаметром едва превышающий калибр снаряда. А если разгонять плазму с самого начала? Но плазма рассеется и остынет через одну-две секунды.
