был открыт немалый счет.
— Хватит на сегодня с тебя, — в конце концов, сжалился надо мной Терещенко. — Вижу, что соображаешь в игре, но работы впереди море. Ну, как, нет мыслей, бросить тренировки? Думаю, у тебя есть перспектива.
— Не брошу, — ответил я, опираясь на клюшку. — Завтра буду, как штык.
— Ну, и отлично, — завершил тренер разговор. — А я тебе завтра нормальные коньки постараюсь раздобыть.
Когда снял коньки, и надел свои войлочные боты, жизнь сразу заиграла яркими красками. В мягких ботах мозоли, практически не чувствовались.
Особой усталости тоже не было, но я подозревал, что завтра, болеть будет все тело, с головы до ног.
— Я даже не думала, что ты так здорово на коньках катаешься, — призналась Лида, когда мы шли в сторону дома.
Думая, что девушка шутит, я глянул на неё, ожидая увидеть улыбку. Но она говорила вполне серьезно.
— Лида, не смейся, я сегодня ужасно катался, видела же, сколько раз падал.
— Ну, и что. Все равно у тебя хорошо получалось. Сразу видно, что ты в хоккее не новичок, — заявила девушка абсолютно серьезно.
Озадаченный её словами, несколько минут я шел молча, переваривая то, что она сказала.
То ли, Лида действительно так считала, или решила подбодрить, так и осталось для меня на тот момент загадкой.
Мы с ней прогулялись до конца поселка, где остановились на пустой дороге и, я впервые поцеловал Лиду в пахнущие морозной свежестью губы.
Девушка меня не оттолкнула, а попыталась неумело ответить на поцелуй.
Коньки, висевшие на плече, помешали прижать ее ближе к себе.
Обратно мы шли молча, Лида взяла меня под руку и держала так, как будто боялась, что я куда-нибудь исчезну.
Валентина Григорьевна, как обычно, ждала нас у телевизора.
— Явились, голубки, — приветствовала она нас. — Ну, рассказывайте, как первая тренировка прошла?
— Сейчас переоденусь наверху, потом приду и расскажу, — ответил я и направился к лестнице, Настроение у меня, несколько поникшее после первой тренировки, после объятий с Лидой поднялось на небывалую высоту. Я даже не ожидал, что девушка воспримет мои поцелуи, как должное.
Мда, по идее можно было бы уже перейти к более серьезным отношениям, но сделать это в нынешних условиях весьма затруднительно.
Валентина Григорьевна хоть и приветствовала наши отношения, но вряд ли позволила бы до свадьбы увести дочку наверх и предаться там разврату. Возможно, именно поэтому, нам с Лидой никогда не удавалось остаться дома вдвоем. Увы, мама оставалась на страже.
— Ладно, — сказал я сам себе. — После Нового Года сделаю предложение, пора начинать семейную жизнь.
— И получать новые документы, — дополнил внутренний голос.
За ужином Лида увлеченно рассказывала о моих успехах на льду, а мама с пониманием разглядывала ее слегка распухшие от поцелуев на морозе, губы. После ужина я поднялся к себе, Мозоли уже о себе не напоминали, но посмотреть на них все захотелось. Усевшись на стул, начал снимать носки, при этом на пол упал какой-то мусор.
Приглядевшись, понял, что это высохшие кусочки эпидермиса с мозолей, от которых уже не осталось и следа.
— С одной стороны хорошо, что регенерация работает, с другой стороны, не дай бог, если получу приличную травму, вопросов будет море, — подумал я, сметая остатки мозолей в совок.
И как в воду глядел.
Утром, когда мы уселись завтракать, и я потянулся за ножом, чтобы отрезать хлеба, Лида удивленно воскликнула:
— Саша, у тебя ссадина на руке пропала. Я еще вечером ее заметила, она совсем свежая была.
Улыбнувшись, я ответил:
— Да на мне, все, как на собаке заживает. Так, что ничего удивительного не случилось.
Тем не менее, Лида чуть ли не обнюхала мое запястье. Валентина Григорьевна наблюдала за нами со снисходительной улыбкой. Мол, все идет по плану. Скоро ее единственную дочку позовут замуж.
Позавтракав, мы вместе с Лидой направились на работу. Ну, прямо, как муж и жена. Правда под руку Лида меня не взяла.
Сегодня по графику я работал в день. Днем скорая помощь, как таковая не работала. На дневные вызовы ездили терапевт и детский фельдшер. Они же, при необходимости, везли больных в город.
Придя на работу, обнаружил Романова в шоферской комнате, тот, обложившись путевками, готовил отчет для бухгалтерии.
Увидев меня, он отложил в сторону свои расчеты и начал жаловаться на все подряд. Больше всего сейчас его заботил расход бензина, оказавшийся выше запланированного, поэтому за прошедший ноябрь удалось сэкономить всего двенадцать литров на двоих вместо двадцати, да и то, потому, что Кёлеру решено после его увольнения бензина не отдавать, а я еще бензина себе не накатал. Приняв у него автомобиль в полной боевой готовности, обратил внимание на лежащие в углу гаража рыбацкие принадлежности. Рыбацкий ящик из текстолита, коловорот и овчинный белый тулуп.
Естественно, я не мог не поинтересоваться, чьи это причиндалы, и где это у нас можно ловить рыбу.
Серега посмотрел на меня, как на какого-то недотепу.
— Слушай, Сашка, ты, считай, с лета у нас в поселке живешь, и до сих пор ничего не знаешь. Считай, каждую субботу у нас полный пазик рыбаков набирается на рыбалку на Самаркандское водохранилище.
Я на той неделе ездил, так килограмм пять рыбы привез, леща и плотвы. Понял?
— Понял, — слегка ошарашено ответил я.
Действительно, прожил в совхозе несколько месяцев, и только в последние дни узнал, что у меня имеется возможность играть в хоккей и ездить на рыбалку.
— Сергей, а когда следующая поездка намечается? — спросил я.
— Так в эту субботу и поедем.
— А надо записываться, или как?
— Какая запись! — засмеялся напарник. — У нас автобус безразмерный, никто еще не жаловался, что влезть не смог. Хоть на головах, хоть лежа, но поедет.
Собрав путевки в пакет, Романов попросил подбросить его до конторы. Когда вернулся обратно, в шоферской комнате меня дожидалась симпатичная светловолосая медичка, но уж очень мелкая.
— Ты новый водитель? — спросила она, высокомерно задрав носик.
На мой положительный ответ она начала выговаривать, что ждет меня уже двадцать минут, а я катаюсь неизвестно где.
А ты кто вообще такая? — поинтересовался я, вписывая в путевку, вместо подписи механика, слово «самоконтроль».
— Я — детский фельдшер Светлана Иогановна Бауэр, — заявила пигалица.
— О! Так ты, наверно, младшая сестра Валеры Бауэра, — обрадовался я.
Задранный нос пигалицы задрался еще выше.
— Я его жена, а никакая не сестра, — заявила девушка.
— Понятно, — вздохнул я. — И что от меня требуется?
— Требуется поехать на вызов к ребенку.
Светка Бауэр оказалась первой ласточкой, потом я возил терапевта Игоря Валерьяновича Фридмана на несколько вызовов, затем медсестру Анну
