с приличным смещением…
Фельдшер достала коробочку шприц тюбиков с промедолом и уколола обеих пострадавших.
— Ээ, вы куда? — крикнул гаишник, когда, погрузив носилки с пострадавшими в аварии, мы собрались уезжать. — А этого не заберете?
Он показал на труп водителя в машине.
— Не заберем, — отрезала фельдшер. — Вызывайте труповозку, пусть в судмедэкспертизу сразу везут.
— Ну, с этой бабой работать можно, — думал я, держа курс в областную больницу. — Такая хоть кого на место поставит. Интересно, другие фельдшера такие же решительные, или будут сопли мотать.
— Я смотрю, ты парень бывалый, не скажешь, что первый день на скорой помощи работаешь, — неожиданно заговорила со мной женщина.
— Ну, да было дело, работал немного, — нехотя признался я.
— Вот и отлично, — обрадовалась собеседница. — Много объяснять не придется.
Я кивнул, остаток пути до города мы ехали молча. Фельдшер изредка поглядывала в окошко, как там поживают наши травмированные женщины. Но там за ними пристально наблюдал Михаэль. Так, что мы без приключений добрались до больницы и довольно быстро сдали наших пациенток в приемный покой.
Я уже сидел в машине, когда в кабину забралась Гертруда Карловна.
— Зашла в диспетчерскую, у нас два вызова, довольно удачно, по пути, так, что рассиживаться некогда, поехали, — сообщила она.
— Что за диспетчерская? — не удержался я от вопроса.
— У нас в ЦРБ восемь амбулаторий, в трех из них открыты пункты скорой помощи, а ставок диспетчеров нет, поэтому в центральной районной больнице сидит диспетчер, принимает вызова со всего района и нам передает. Вот так хреново мы живем.
— Понятно, — подумал я . — Вы, Гертруда Карловна даже не представляете, как хорошо живете. Пройдет всего лишь пятьдесят лет и от этих амбулаторий останутся только рожки да ножки в виде пары фельдшерско-акушерских пунктов без персонала, а о скорой помощи вы забудете вообще.
Как только мы выехали из города, Михаэль просунул свою голову в окошко и начал болтать с фельдшером по-немецки.
— Мда, если планирую здесь жить, придется учить язык, иначе буду вечным иностранцем, — думал я пока мои спутники бодро шпрехали на дойче.
— Сейчас будет поворот налево в Новый поселок, смотри не пропусти, — предупредила меня фельдшер.
— Не проеду, бывал тут уже с Миллером, — ответил я и сбавил скорость.
— Так, ну где тут двенадцатый дом, — с этими словами я начал поворачивать рычаг фары над кабиной.
— Ага! Вижу! — воскликнула фельдшер, когда луч света показал нужный номер и вместе с Михаэлем, тащившим укладку быстрым шагом направилась в дом.
Через десять минут санитар вернулся и, взяв еще одну сумку из машины, снова ушел в дом.
Еще через двадцать минут он вышел из дома и подошел ко мне.
— Слушай, Александр, тебя Гроссман зовет, что-то у нее не ладится с электрокардиографом.
Я негромко засмеялся.
— Михаэль, а я, что специалист?
— Ну, ты же ей сказал, что работал уже на скорой помощи, может, что-то волокёшь в этом деле.
Тяжко вздохнув, я заглушил машину и выбрался из кабины. Пойду, посмотрю, вдруг, действительно, что-то смогу подсказать.
Глава 6
Когда зашел в дом, первое, что привлекло внимание, это запах корвалола, казалось им пропитано все вокруг.
На небольшой кухне, куда я попал, выйдя из сеней, за столом сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Вроде бы не очень трезвый. Он глянул на меня равнодушным взглядом и отвернулся.
Шедший сзади Михаэль, нетерпеливо толкнул меня в спину. После этого, я уже без лишних политесов повесил свой полушубок на вешалку у дверей и прошел в комнату мимо непонятного мужика.
Мда, похоже, жители этого дома особой аккуратностью не отличались. Хорошо, хоть запах корвалола немного перебивал ароматы помойного ведра.
В комнате на кровати лежала полная, седая женщина, обнаженная по пояс, на груди у неё чернели присоски с электродами, рядом с кроватью на стуле стоял электрокардиограф, над которым склонилась Гертруда Карловна.
Увидев меня, женщина беспокойно зашевелилась.
— Не вертись! Электроды опять отпадут! — грозно зашипела фельдшер. — Нечего стесняться, не видишь, это наш водитель.
Повернувшись ко мне, она сообщила:
— Саша, понимаешь, никак не могу снять кардиограмму. Все время идут наводки. Прибор трещит, как сумасшедший. Я обычно провод заземления к кожуху печки подсоединяю, а сегодня ничего не получается. Может у вас как-то по-другому наводки убирали?
— Мда, нынче совсем другие времена, — мысленно вздохнул я . — Где вы электрокардиографы, работающие от аккумуляторов?
Наклонившись, взял в руки аппарат. Давненько мне не попадалось на глаза такое старье. Одноканальный аппарат да еще с чернильницей. Хотя вроде бы сейчас уже есть аппараты, работавшие с термобумагой.
Оглядев его со всех сторон, на всякий случай дернул провод заземления, к моему удивлению тот выскочил из гнезда без всякого сопротивления. Притом до самого кончика он был в изоляции.
Вид у Гертруды Карловны в этот момент был весьма примечательный. Она сразу поняла, в чем дело, и от возмущения, или стыда резко побагровела.
Я же вытащил из кармана перочинный нож, зачистил конец провода и, воткнув в гнездо, закрепил его болтом.
— Погоди, не уходи, — буркнула фельдшер, видя, что я направился к двери. — Сейчас еще раз попробую снять ЭКГ, если получится, тогда можешь идти.
— А что случилось? — тихо спросил я у Михаэля. Тот пожал плечами.
— Боли беспокоят в области сердца, давление высокое, — также шепотом ответил тот.
Гертруда недовольно покосилась на нас, и мы замолкли.
На столе, у которого мы примостились, кучкой лежали таблетки. В основном от давления. Раунатин, резерпин, и допегит.
Я начал машинально перебирать их, когда озорная мысль пришла в голову.
В это время заработал электрокардиограф и на пол начала опускаться записанная лента.
Фельдшер через минуту выключила аппарат и удовлетворенно вздохнула.
— Наконец сняла без наводок, — сообщила она и принялась разглядывать кардиограмму.
По выражению её лица можно было ясно понять, что все зигзаги на ленте для нее филькина грамота. Но это было понятно для меня. Для больной старушки и Михаэля знания Гертруды Карловны оставались высшей математикой.
— Инфаркта нет, — громко заявила фельдшер. — Завтра утром дам посмотреть пленку Айдын Агаевичу, тот скорректирует вам лечение.
Убрав электрокардиограф, она начала набирать в шприц магнезию и одновременно мотнула мне головой в сторону двери, мол, сделал дело, давай на выход.
— Может, стоит дать больной таблетку раунатина? — робко предложил я, встав со стула и держа в руке флакончик с таблетками. — Хуже ведь не будет.
— А, действительно, давай их сюда, — буркнула фельдшер и забрала у меня флакон.
Выйдя из дома, я с удовольствием вдохнул свежий воздух. После душняка в комнате он показался необычайно бодрящим.
Я даже сразу
