– Это все, чего я хочу и всегда хотел.
– Я приготовлю тебе ужин.
– Я знаю, что ты стала плохо спать. Рядом со мной ты всю ночь проспишь как младенец.
Понятно: ты нашел в мусоре упаковку из-под снотворного.
– Солнце уже почти село. Вечером в этом парке опасно гулять одной.
«Серьезно?» – спросила бы Энни.
Ты ускорил шаг и вцепился в мою кисть обеими руками. Ты дотащил меня до часа.
«Почему вы не звали на помощь? Почему не боролись?»
Из носа течет. Гулко колотится сердце. Не знаю, как оно умудряется работать на такой скорости. Кожу на голове покалывает, словно через нее пробегают тысячи электрических разрядов. Я не могу позволить тебе затащить себя в машину. Я должна остановить это, остановить любой ценой!
В очередной раз пытаюсь вырвать руку. Ты резко дергаешь ее назад, и я вскрикиваю от боли.
– Ты сама этого хотела, Кларисса.
«Вы сами этого хотели».
Ты рывком притягиваешь меня к себе, заводишь мне руки за спину и, зажав их там одной рукой, обвиваешь ногой мои ноги, чтобы я не могла вырваться. Мне нечем дышать. Я даже не могу пошевелиться. Со стороны мы, наверно, похожи на влюбленную парочку.
– Мне нравится держать тебя так, Кларисса.
Мне никто не поможет. Брошюрки сейчас еще более бесполезны, чем обычно.
– Ты сама виновата, Кларисса.
Ты дышишь мне в лицо. Сегодня от тебя уже не пахнет зубной пастой. Я узнаю характерный кислый запах воспаленного горла; он душит меня, и я пытаюсь отвернуться. Я не успеваю: свободной рукой ты стискиваешь мне шею.
– Ты не оставила мне выбора, Кларисса.
У меня слетела шапка. Ты трогаешь губами мое ухо и покусываешь мочку.
Может, попробовать максимально расслабить все мышцы? Может, тогда ты больше не сможешь меня держать? Сегодня утром в перерыве Роберт говорил, что тащить обмякшее тело очень трудно. Наверно, он прав; но я понимаю, что вовсе не хочу оказаться на земле. Не хочу гадать, что ты сделаешь, когда увидишь меня лежащей. Я просто обязана оставаться на ногах.
– А чего ты ждала? Ты постоянно избегала меня, постоянно ускользала, – произносишь ты и после небольшой паузы снова – на этот раз с каким-то стоном – прибавляешь мое имя.
«Каждый может совершить насилие, Кларисса. И вы тоже сможете, если потребуется».
Я знаю, Роберт прав. Я бы не пощадила тебя, будь у меня возможность. Но физическое сопротивление мне сейчас не поможет. Я не справлюсь с тобой. Не смогу тебя ранить. Не смогу бежать быстрей, чем ты. В данный момент ты даже не даешь мне шевельнуться.
Меня спасут слова и хорошая актерская игра. И удача, хотя от меня зависят только первые два пункта.
– Я пойду с тобой, – говорю я.
Твои мокрые губы слюнявят мой лоб.
– Пойду с тобой к машине. Отпусти меня.
– Правда? – Твои губы касаются моих.
– Да, правда. Но ты делаешь мне больно.
– Ты это любишь, Кларисса. Я знаю твои тайные мысли. Знаю о твоих талантах.
– Я не люблю, когда мне делают больно, поверь. Перестань, пожалуйста.
Ты облизываешь мои губы.
– Ты слишком сильно сжал мне шею. Из-за этого мне тяжело дышать. И разговаривать.
– Вот и хорошо, Кларисса. Мне сейчас не до разговоров.
И все-таки хватку ты ослабил.
Ты просовываешь язык мне в рот. У меня сбивается дыхание. Я дышу слишком часто. И слишком громко.
Ты настойчиво прижимаешь свои бедра к моим. Мои колени подгибаются, но я не падаю – ты очень крепко меня держишь.
– Видишь, что ты со мной сделала? – Ты кладешь руку мне на грудь. – Давай-ка снимем с тебя все лишнее, чтобы не мешало.
Как будто мы любовники и дурачимся в постели.
– Ты что, хочешь заняться этим прямо здесь? – Мой голос дрожит от ужаса и отвращения, хотя ты, наверно, думаешь, что это от страсти.
Ты хватаешь меня за волосы и рывком запрокидываешь мне голову назад. На глаза наворачиваются слезы. Теперь я смотрю тебе прямо в лицо.
– Тебе можно верить?
– Да, – отвечаю я, уже понимая, что справлюсь, несмотря на твой недоверчивый взгляд. – Если мы будем так стоять, мы никогда не попадем к тебе домой.
Хочу, чтобы это прозвучало кокетливо. Вряд ли у меня получается, но это не важно: главное – ты услышал то, что хотел.
– Я составил для нас целую программу. – Ты все сильнее тянешь мои волосы. – Будет все, о чем ты мечтала, и даже больше.
Одной рукой ты по-прежнему стискиваешь мои руки за спиной. Другая прямо в перчатке ныряет мне под пальто, пролезает под платье и нажимает между ног.
– Вот что ты любишь. Да?
Я пошатываюсь, но не пытаюсь тебя остановить. Ты нажимаешь сильнее.
– Да.
– Хорошо. А теперь скажи это еще раз.
– Да. Вот что я люблю.
Я уже не говорю, а всхлипываю. Но ты все-таки выпускаешь мои руки. Я хочу их вытереть. Я хочу встряхнуть их и оттолкнуть тебя изо всех сил. Но я этого не делаю. Я спокойно вытягиваю руки вдоль боков.
– Хорошо, – повторяешь ты, положив руку мне на талию. Я смотрю, «хорошо» – это твое любимое слово. – В последнее время ты вела себя очень неразумно, Кларисса. Надеюсь, ты это понимаешь?
– Да.
– Возьми меня за руку.
Я беру тебя за руку.
– Ты позволишь мне позаботиться о нас обоих.
– Да.
Делаю шаг назад. Наши тела больше не соприкасаются.
– И ты будешь делать то, что я скажу.
– Да.
Ты протащил меня еще несколько футов.
– Вот так-то лучше.
Похоже, слово «да» действует на тебя магическим образом.
Мы ускоряем шаги.
– Да, – отвечаю я и тут же вижу мужчину с большой черной собакой, которые заходят в парк через одиннадцать часов – по тропинке, которая ведет к частным огородам.
Вот чего я ждала. С самого момента твоего появления я ни на секунду не переставала осматривать окрестности. Я все время твердила себе, что в парк вот-вот кто-нибудь зайдет; я знала, что обязана в это верить.
Ты перехватываешь мой взгляд и на секунду отвлекаешься. Я знаю, что мои резиновые сапоги слишком мягкие, но все равно замахиваюсь и со всей силы бью тебя ногой по голени.
Ты вскрикиваешь – не только от боли, но и от обиды.
– Сука! – Опять это слово. Вот что ты на самом деле обо мне думаешь. – Ты обманула меня!
У тебя ошарашенный вид. Я кричу и пытаюсь звать на помощь, но изо рта выходит лишь жалкое блеяние. Голос не слушается, словно я в кошмарном сне.
– Ты только притворялась, что хочешь меня!
– Да, – отвечаю я и даже чувствую удовольствие от этого «да», несмотря на то что ты успел протащить меня еще несколько футов.
Я кричу, чтобы ты пустил меня. Кричу, что ты делаешь мне больно. Пытаюсь затормозить, упираясь каблуками в дорожку.
– Я больше никогда тебе не поверю!
Мужчина с собакой приближается. Не знаю, что именно привлекло его внимание – то ли он увидел нашу борьбу, то ли все-таки услышал мой крик, то ли просто догадался, что дело неладно, – но он явно ускорил шаг. Ты резко отпускаешь меня. Я отлетаю на несколько футов и шлепаюсь на землю.
– На этот раз ты зашла слишком далеко.
Неуклюже поднимаюсь.
– Ты упустила свой последний шанс.
Мужчина с собакой подходят все ближе.
– И ты будешь наказана.
Я снова зову на помощь. Голос вернулся; в холодном чистом воздухе он разносится удивительно ясно:
– Сюда! Помогите!
Ты идешь к трем часам. Торопишься к своей припаркованной у школы машине. Когда ко мне подбегают мужчина с собакой, ты оборачиваешься и делаешь несколько шагов в нашу сторону. Собака начинает лаять. Ты замираешь в десяти футах от нее.
– Это моя девушка! – кричишь ты мужчине, пытаясь пробиться через громкий лай. – Мы просто поссорились. Договорились пойти на ужин, а теперь она отказывается и ведет себя как ненормальная. В любом случае это вас не касается. Это наше личное дело. – Ты поворачиваешься ко мне: – Увидимся позже, Кларисса, когда ты успокоишься. Да заткни ты свою чертову собаку! – выкрикиваешь ты напоследок, снова повернувшись к мужчине.
Ты удаляешься. Лающий взахлеб пес постепенно начинает делать паузы. Убедившись, что возвращаться ты не собираешься, он замолкает окончательно. Вытираю рот рукавом пальто.
– Я не его девушка, – говорю я мужчине и внезапно решаю попросить его о большом одолжении, не смущаясь тем, что это совершенно посторонний человек: – Не могли бы выпроводить меня? Мой дом в десяти минутах отсюда. Я боюсь, что он будет ждать меня там.
Мужчина подбирает мою варежку. Я даже не заметила, как уронила ее. Вытираю ею лоб, губы, ухо, шею и прячу в карман. Он подает мне шапку – и я снова вытираю все места, которых ты касался. По щекам текут слезы. Я отчаянно пытаюсь не разрыдаться в полный голос.
Пес лижет мне руку. Наверно, хочет утешить. Я вдруг замечаю, что ладонь у меня в песке.
– Это Брюс. Вы ему нравитесь, – говорит мужчина и, порывшись в кармане пальто, протягивает мне пачку бумажных салфеток.
Вытираю полузамерзшие слезы. Вытираю сопли, стянувшие кожу на губах и вокруг рта.
Брюс и его хозяин ведут меня домой. Я украдкой разглядываю мужчину. Он высокий. Выше тебя. И стройный. Стройней тебя. Это сразу видно, несмотря на то что он закутан, как капуста. Он милый и приветливый. В миллион раз приветливей тебя. Он адекватный, насколько я могу судить. В миллиард раз адекватней тебя. А еще он умный и увлекается компьютерами. Он в триллион раз интересней тебя. Его зовут Тед, и это имя нравится мне несравненно больше, чем твое.
