Важнейшими для понимания нравственной сути происходивших событий на Кавказе являются работы известных философов В.С. Соловьёва и Б.Н. Чичерина. Владимир Соловьёв родился 16 января 1853 года в семье выдающегося русского историка Сергея Михайловича Соловьёва, закончил Московский университет и был вольнослушателем Московской духовной академии. В системе В. Соловьёва запечатлена тесная связь нравственности и истории, необходимая в его понимании для осуществления нравственной цели жизни не только отдельного человека, но и всего общества172. Написанные более 100 лет назад философские сочинения Б.Н. Чичерина, находившие живой отклик у его современников, они и сегодня сохранили актуальность для определения вектора общественного развития173. Для разработки политической истории Чечни втор. пол. XIX века особенно важной является работа Б. Чичерина «Курс государственной науки», в которой он раскрывает особенности общего государственного права Российской империи174.
Во второй половине XIX века, после окончания Кавказской войны, в русской историографии значительно возрос интерес к кавказской проблематике. Особенное место в ней занимали вопросы о военном утверждении России на Кавказе и о деятельности главноуправляющих, наместников и наиболее известных русских генералов, служивших на Кавказе175. К сожалению, экономической истории края в дореволюционный период уделялось недостаточно внимания. Русский капитализм требовал рынка производства и сбыта товаров, поэтому царизму необходимо было соответствующим образом приспособить экономику окраин к задачам буржуазного развития России. Не смотря на требования жизни и достаточный объём источников, вопросы развития промышленности и сельского хозяйства в крае со второй половины XIX века не получили должного освещения176. Наличие богатого фактического материала и глубокий авторский анализ делают работы Ф.А. Щербины едва ли не единственными в дореволюционной историографии, где настолько полно рассматривались экономические сдвиги, произошедшие на Северном Кавказе в результате сооружения железнодорожной сети общества Владикавказской железной дороги. Ф.А. Щербина специально занимался экономию – статистическими исследованиями тех районов Северного Кавказа, по которым пролегла главная магистраль железной дороги и ее ветки. Проведение таких исследований было необходимо правлению дороги для определения направлений дальнейшего строительства и эксплуатации железнодорожной магистрали. Ф.А. Щербина великолепно справился с поставленной задачей и опубликовал результаты работ в 1892–1894 гг. под заглавием «Общий очерк экономических и торгово – промышленных условий района Владикавказской железной дороги». Итоги исследований отразились и в ряде других публикаций177. На основе анализа богатейшего массива статистических данных исследователь сформулировал интересные выводы об экономике Северо – Кавказского района и выделил ряд экономических изменений, вызванных функционированием Владикавказской железной дороги. В частности, он отметил увеличение доли товарного зерна в общем количестве производимой продукции и т. д.178.
Развитие нефтедобычи в регионе вызвало необходимость накопления и анализа конкретного производственного материала. Ценные описания процессов нефтедобычи и переработки сырья содержатся в работах видного геолога Е.М. Юшкина179. На основе данных печати и собственных воспоминаний он впервые составил оригинальный очерк по истории добычи нефти. Этот очерк представляет немалую ценность для выяснения особенностей развития нефтяной промышленности г. Грозного и всего нефтедобывающего региона. Историко – экономической характеристике грозненской нефтедобычи посвящена также работа М.И. Ушакова, для которой по ряду вопросов характерны преувеличения или односторонние оценки (например, вопрос о значении откупной системы и влиянии иностранного капитала)180.
Советская историческая школа кавказоведения
Советская историография кавказоведческих проблем имеет свои особенности. Очевидно, что приблизительно до конца 80-х гг. XX века советские историки слишком увлекались изучением социально-экономических явлений и уделяли недостаточное внимание исследованию надстроечных категорий (управления). Ещё одна отличительная черта исторических исследований данного периода – преувеличение в них степени национально-освободительной борьбы горцев после завершения Кавказской войны, степени их социальной активности и вовлечённости в революционное движение в начале XX века181. Межнациональное противостояние на Северном Кавказе имело под собой комплекс причин экономического, социально-правового, религиозно – культурного и исторического характера, которое в советское время рассматривалось исключительно с классовых позиций182.
В рамках безраздельно господствовавшего в советской науке формационного подхода учёные столкнулись при изучении Кавказа с рядом сложных методологических проблем. Применительно к истории народов Северного Кавказа и Дагестана единый подход к определению типологии и уровня развития горских и кочевых обществ до присоединения к России выработать не удалось. Социальные отношения у горцев квалифицировали как родоплеменные, и феодально-рабовладельческие, и полуфеодально – полупатриархальные, и раннефеодальные, и развитые феодальные. Характеристика общественного устройства горских народов давалась во многих работах от противного: феодальные, т. к. не рабовладельческие, патриархальные, т. к. не феодальные и т. д.183. В 30-40-е годы XX века в исторической литературе господствовала точка зрения И.В. Сталина о патриархально-родовой общине отдельных кавказских народов в XIX – нач. XX вв., со временем эта теория трансформировалась, но не столь значительно и некоторые учёные придерживаются сталинской точки зрения до сих пор. Подготовленный в 1932 году «официальный список» культурно – отсталых народов содержал 97 национальностей (их представителям предоставлялись льготы для поступления в высшие учебные заведения). Народы, исповедовавшие ислам, также попадали в не слишком почетную категорию «культурно – отсталых». Религия в политико – идеологическом контексте правящего режима безусловно являлась фактором, консервировавшим «отсталость»184.
На различных этапах развития советской историографии интерпретация вопросов истории мухаджирства (эмиграционного движения) зависела от «методологических» характеристик русско-кавказских отношений, последовательно сменявшихся в нашей идеологии и науке («Россия – тюрьма народов», «абсолютное зло», «наименьшее зло», «объективно-прогрессивные последствия присоединения» и «добровольное вхождение на основе вечной дружбы»), а также поворотов в развитии международных отношений и во внутренней политике нашей страны185. Долгое время промышленное развитие на Северном Кавказе не было предметом специального изучения, её история изучалась лишь в связи с революционным движением.
С середины 30-х годов до конца 40-х годов XX века вышло очень мало специальных работ по кавказоведению. В изданных работах общественный строй горских народов определялся как родовой с элементами рабства и феодализма. Немаловажное значение для историков имело положение в резолюциях X съезда РКП (б) о переходе горских народов к социализму от патриархально – родового быта. Это осложняло научно-объективное определение характера аграрных отношений в целом186. А. Авторханов в 1930 году в Грозном констатировал: «История Чечни не написана, а проделана. Рутина исторической мысли в области кавказской историографии продолжает господствовать и поныне… Такое впечатление, что тяжёлый генеральский сапог до сих пор продолжает беспощадно давить чересчур свободолюбивую голову чеченца»187. В работе Г.К. Мартиросиана «Терская область в революции 1905 г…», увидевшей свет в 1929 году, немного затрагиваются вопросы административного управления в Терской области в начале XX века. Автор приводит материалы работы комиссии Владикавказской Городской думы в 1905 году, в которых обстоятельно излагались отрицательные стороны административного управления областью188.
В 30-40-х гг. XIX века выходит ряд работ, посвящённых крестьянской реформе, проводимой в Кабарде, Северной Осетии и других, отдельно взятых регионах189. Большое внимание уделяется национально-освободительному движению в Чечне и Ингушетии190.
Только в XXI веке наши отечественные историки, занимающиеся историей Кавказа и проблемами народно-освободительного движения горцев Северо – Восточного Кавказа в 20-50-х годах XIX века, получили долгожданный доступ к труду крупного историка-кавказоведа Н.И. Покровского; спустя пять десятилетий после смерти автора он смог увидеть свет благодаря усилиям сына Покровского – академика Н.Н. Покровского191. В том, что, не смотря на весьма положительные отзывы таких специалистов, как академики И.Ю. Крачковский, Б.Д. Греков, Н.М. Дружинин, книга, принятая к печати тремя издательствами, пролежала в них с 1934 по 1950 год, но так и не была опубликована, – необычного мало. Удивительно то, что кропотливый исторический труд, и, не будучи изданным, довольно интенсивно использовался в советском кавказоведении. Движение под руководством Шамиля всегда было темой очень острой. Печатать книгу было страшно, но и не печатать – тоже: ещё не успела смениться официальная партийная идеология, призывавшая разоблачать колониальную политику царизма на окраинах. Как бы то ни было, издательским работникам удавалось отправить рукопись вместо типографии на новое рецензирование, а затем выставить новый список идеологических требований.
