При очередном штурме неприятеля подпустили вплотную без выстрелов. А потом из всех ружей и пушек последовал страшный залп – по густой массе атакующих, в упор. Сразу же за шквалом пуль и ядер, в клубах дыма, защитники с криком бросились в контратаку. А в тыл хану ударила конница Воротынского. И орда… побежала. Бросая орудия, обозы, имущество. Ее гнали и рубили. Погибли сын и внук хана, «много мурз и татар живых поимали». Несмотря ни на какую усталость, незваных гостей «провожали» до самой Оки – здесь 3 августа прижали к берегу и уничтожили 5 тыс. крымцев. Многие утонули при переправе. Вышли из крепостей гарнизоны южных городов, прятавшиеся крестьяне, преследуя и истребляя бегущих.
По всей Руси радостно затрезвонили колокола, зазвучали песнопения благодарственных молебнов. Победа! Да еще какая победа! Бесчисленные полчища рассеялись. Передавали, что до Крыма добралось лишь 20 тыс. татар. А турецкие янычары и артиллеристы сгинули до единого. Если татары и ногайцы имели какую-то возможность ускакать, то у пеших воинов, забравшихся так далеко в чужие края, шансов не оставалось. Россия была спасена. А Османская империя получила настолько суровый урок, что сотню лет не предпринимала поползновений на север.
«Бескоролевье» и фальшивка Стефана Батория
В XVI в. Европу расколола Реформация. Но и католицизм постепенно оправился от понесенных ударов. Во второй половине столетия он развил весьма активную политику. Западные банкиры прекрасно осознали, насколько выгодным предприятием является Ватикан. С папским двором переплелись крупнейшие банковские дома Европы: Фуггеры, Медичи, Сакетти, Барберини и др. На Тридентском соборе латинское духовенство приняло программу Контрреформации – наступления на протестантов. Была реорганизована инквизиция. По Европе смрадно закоптили костры, истребляя инакомыслие. С 1540 г. начал действовать орден иезуитов – первая в мире профессиональная международная спецслужба, раскинувшая сети на разные континенты.
В католических странах члены ордена становились советниками и духовниками королей, подправляли их политику в нужное русло. В протестантских государствах выступали шпионами, организовывали мятежи. Неугодные фигуры устранялись руками убийц. В Африку и Азию поехали отряды миссионеров, вовлекать здешние народы в подданство папе. Испанцы огнем и мечом продолжали крестить Америку. На православных обращалось особое внимание. Для римского клира они представлялись не в пример ниже протестантов, их приравнивали к язычникам.
На Востоке плацдармом воинствующего католицизма оставались Польша и Литва. А Россию требовалось сломить военными ударами, чтобы она согласилась подчинить свою Церковь папе. Правда, подобные задумки наталкивались на серьезные препятствия. Во всех войнах русские одерживали верх. Одна из причин состояла в том, что Польша и Литва были объединены только «личной унией» – король у них был общий, а государства разными. У каждого свои законы, свое правительство, своя казна. Они были союзниками, но фактически воевала одна Литва. Поляки плохо поддерживали ее, раскошеливаться не желали, войско пополняли только отдельные паны и отряды шляхты. Но Рим и иезуиты спланировали операцию по объединению Литвы и Польши. Причем слить их требовалось таким образом, чтобы католическая Польша поглотила Литву, где значительная часть населения оставалась православной.
В Польше пост короля был выборным, великого князя Литвы – наследственным, и единство обеспечивалось тем, что польские паны выбирали на свой престол литовских властителей из династии Ягеллонов. Чтобы подчинить литовцев польским законам, нужно было прервать династию. Сигизмунд II был верным проводником католической политики, но и сам он стал пешкой в грязных играх. Две его жены, Екатерина Австрийская и Барбара Радзивилл, были отравлены. Королю подсунули принцессу Елизавету Австрийскую, закрутился роман, и Сигизмунд узнал, что она беременна. Женился на ней, но известие оказалось ложью, Елизавета была бесплодной. Обратился к папе. С точки зрения церкви брак был совершенно противозаконным – Елизавета приходилась родной сестрой его первой жены. Но папа странным образом отказался дать развод.
С Елизаветой Сигизмунд все-таки расстался. Но рядом с королем невесть откуда вынырнул проходимец Юрий Мнишек. Этот тип сосредоточил усилия на том, чтобы король не задумывался о новой женитьбе. Непрестанно тащил ему на забаву самых красивых девиц, не стеснялся даже похищать монахинь. Когда Сигизмунд стал изнашиваться и слабеть, Мнишек подогревал его страсть к прекрасному полу, привозил знахарей и колдуний. А католические прелаты и инквизиция почему-то упорно не замечали вопиющих безобразий во дворце. Себя Мнишек тоже не забывал, получал щедрые награды, стал одним из богатейших панов. Нездоровый образ жизни подрывал силы короля. Он болел, принимал все меньшее участие в государственных делах. Вельможи вертели им, как хотели.
В те же самые годы, когда малороссийские казаки рубились с турками и татарами, у них на родине происходили важные перемены. В 1566 г. Сигизмунд утвердил Статут – свод законов Литвы, сближавших эти законы с польскими. В частности, право владеть землей признавалось только за шляхтой. Простолюдины, как крепостные, так и свободные, могли иметь лишь движимое имущество, а землю должны были арендовать у землевладельца. Но при этом попадали под его полную административную и юридическую власть – любой шляхтич обладал правом суда и расправы в своих имениях.
А польские магнаты и католическое духовенство подталкивали короля к объединению двух государств. Литовские паны выступали решительно против. Однако на руку полякам играла война с Россией. Литва надорвалась, была совершенно разорена, царские войска занимали восточные районы. Развернулась пропаганда, что без слияния с Польшей она погибнет, будет захвачена русскими. В январе 1569 г. в Люблине был созван совместный сейм. Было уже ясно, что король остался бездетным, и предлагался проект создания единой республики, Речи Посполитой. Литовские паны во главе с князем Радзивиллом возмущались, не желали даже слушать об этом. В знак протеста вообще уехали с сейма. Но поляки и католические епископы взялись решать без них. Причем нашли горячую поддержку среди мелкой украинской шляхты. Ее-то притесняли свои, литовские магнаты, не считались с ней. А в Польше шляхта и паны формально считались равными, одним сословием.
В марте король подписал «Люблинскую унию», указ об объединении. Мало того, Украина – Киевщина, Брацлавщина, Подолия, Волынь – отбирались у Литвы под непосредственное управление Польши. Литовские паны опомнились, вернулись на сейм. Кричали, что они не принимали участия в таком решении. Но перед ними разводили руками – сами виноваты, не пожелали заседать с нами. Так что не обессудьте. Война для поляков снова оказалась очень кстати. Восстать против короля литовским князьям получалось совсем не сподручно. Да и шляхту от них откололи. Сейм заседал долго, до августа. Литовцы сперва пробовали упрямиться, бодаться. Но под конец только торговались о принципах объединения, административных границах.
Вот так произошло разделение русских земель, оказавшихся в составе Литвы, на две части, Украину – отошедшую к полякам, и Белоруссию, оставленную литовцам. Родилась Речь Посполитая с общим сеймом, сенатом, общими финансами. Только армии остались разными. Но польский коронный гетман (главнокомандующий) в иерархии стоял выше литовского. А на Украине были установлены польские воеводства – Киевское, Брацлавское, Волынское. Правда, гарантировалось сохранение веры, языка, обычаев. Да и воевод назначили из местных магнатов, они оказались удовлетворены. В 1570 г. Москву посетило посольство, уже совместное, от Речи Посполитой. «По секрету» сообщило, что король тяжело болен, и после него на трон можно будет избрать Ивана Грозного. Но для этого царю предлагали заключить мир – отдать Полоцк, Смоленск, уйти из Прибалтики. Такие поползновения государь отмел, однако назревало столкновение с Турцией, и он согласился заключить перемирие на 3 года.
Новая администрация на Украине занялась и устройством казачества. Это было поручено польскому коронному гетману Ежи Язловецкому, он начал набирать казаков на государственную службу. 5 июня 1572 г. король подписал грамоту о создании реестрового войска. Оно должно было выполнять полицейские функции, наблюдать за порядком, нести пограничную службу и выставлять «залогу» (заставу) возле переправ через Днепр. Именно его начали официально называть в документах «войском Запорожским». Но его численность определялась всего в… 300 человек. А начальником над ними поставили польского шляхтича Яна Бадовского. Титул гетмана он не носил. Да и смешно было бы командиру отряда присваивать один из высших титулов в государстве. Бадовского именовали «старшим войска Запорожского».
