Ну что ж, если этот сукин сын выбрал следующей жертвой Блейка, он сделал серьезную ошибку.
Собрав волю и силы в кулак, Блейк встал и медленно двинулся к кустам.
— Если это ты, Фредди, я надеру тебе задницу.
Угрожающие слова это одно, а голос, каким они были произнесены, совсем другое.
— Бэ-э-э!
Что это за…
Блейк поспешно обернулся, чтобы рассмотреть козла, неизвестно откуда появившегося у крыльца, на котором он только что сидел.
Козел?
Откуда, черт возьми, козлу взяться в Спрингвуде? Да еще глубокой ночью?
Блейк надорвал бы себе живот от смеха, конечно, если бы белая борода козла не была измазана кровью.
— Господи!
Он услышал смех.
Хотя Блейк и не мог знать этого, но смех был тот же самый, который слышала во сне Лори.
Мало того, он увидел ту же зловещую фигуру, которая пригрезилась Лори в кошмарном сне. Фигура стояла посреди пустынной улицы, на которой не было ничего. Только этот силуэт мужчины в дурацкой шляпе, какая-то тень…
Какая-то тень метнулась через дорогу и пропала, слившись с темной, как нефть, землей, — и вдруг появилась у самых ног Блейка!
Храбрость, унаследованная Блейком от голландских ландскнехтов, изменила ему, и он бросился наутек, но сразу же натолкнулся на призрачный силуэт Фредди Крюгера, который тут же сделал выпад, выбросив вперед руку в перчатке, унизанной ножами.
Блейк закричал, чувствуя, как все пять лезвий вонзились ему в грудь… но только чиркнули по ней!
Ни боли. Ни ран. Ничего.
Все было так, словно на Блейка напал какой-то дух… или тень.
— Я цел, я в порядке, — в изумлении рассмеялся он. — Я даже не ранен!
Фредди взбесился. Тень его судорожно заколебалась.
— Не хватает сил, — злобно пробурчал он. — Ну ничего, скоро их будет достаточно. А пока…
Темные очертания фигуры Крюгера растворились в ночном мраке, и только эхо произнесенной им угрозы еще звучало в воздухе.
— Пока пусть Джейсон позабавится.
— Ах-х-х-х-х!
Блейк проснулся от собственного крика. Он по-прежнему сидел на крыльце, держа в руке пустую фляжку.
Огосподибожемойгосподибожемой.
Грудь была цела. Никаких ран. Он чувствовал себя нормально. Ему просто-напросто приснился сон.
Да будь он проклят, этот сон!
Почему отец его не разбудил?
Вроде это его отец?
Отец Блейка сидел рядом с ним на крыльце. Но ведь Блейк видел, как он входил в дом… или это тоже приснилось ему, и спор с отцом тоже приснился?
Нет. Размолвка действительно была.
Отец, должно быть, снова пришел и сел рядом, пока Блейк спал.
И видел во сне козлов!
Как все странно.
Блейк опустил голову. Жаль, что он так грубо разговаривал с отцом. Это все из-за выпивки.
Блейк чувствовал, что необходимо извиниться, но не знал, с чего начать разговор, а его старик, в свою очередь, ждал, что первый шаг к примирению сделает сын, и поэтому не произнес ни слова, когда Блейк проснулся.
Блейк осторожно провел ладонью по руке отца.
Голова отца повернулась и вдруг свалилась Блейку на колени. Его отец был обезглавлен.
Блейк в ужасе закричал; взгляд его обезумевших глаз застыл на свежем багровом срезе отцовской шеи. Белая кость торчала посредине, окруженная сосудами и мягкими тканями, блестевшими в лунном свете. Влажная и тяжелая только что отрубленная голова давила его колени.
Блейк вскочил на ноги и что было сил бросился от дома в сторону улицы; голова отца, упав с его колен и свалившись с крыльца, покатилась по дорожке.
Это сон, это всего лишь сон, будь он проклят!
Перед ним возникли кусты, которые он только что видел в кошмаре.
Проснуться! Скорее проснуться!
Отец!
Блейк бежал… бежал прямиком в руки Джейсона Вурхиса. Кровожадный убийца поднял мачете высоко над головой.
— Фредди?! — взмолился Блейк.
Блеснуло мачете и одним мощным ударом снесло с плеч его затуманенную алкоголем голову. Рот Блейка еще двигался, но слов не было слышно, когда голова взлетела в воздух, перед тем как глухо удариться о ступени крыльца. Обе отрубленные головы уставились одна на другую невидящими глазами.
Голова отца и голова сына.
5
В нескольких милях от центра Спрингвуда, в пригороде, находилась психиатрическая больница Уэстин Хиллс. На единственной дороге, ведущей от автострады к сумасшедшему дому, был установлен щит с надписью, предостерегающей от несанкционированного доступа на территорию этого заведения. Предостережение скорее походило на шутку, потому что на всем свете едва ли нашелся бы хоть один человек, желающий попасть сюда, — большинство обитателей сумасшедшего дома горело желанием выйти отсюда.
Больница была огромной: кирпичное здание в неоготическом стиле построил в 1890-х годах местный промышленный магнат. Когда владельцы в тридцатые годы переехали из города, они передали здание властям штата. Отдаленное расположение и большие размеры строения идеально подходили для того, чтобы разместить в нем тюрьму для преступников с психическими отклонениями. Излишне говорить о том, что жители Спрингвуда были не очень счастливы от того, что буквально в нескольких шагах от города оказалась больница, битком набитая кровожадными психопатами; никто не хотел идти туда работать, кроме нескольких врачей и волонтеров, помогавших ухаживать за лежачими больными и выполнявших хозяйственные работы. Когда в 1946 году клинику закрыли, никто особо об этом не жалел.
В больнице произошла одна весьма скандальная история. Санитарку, монахиню, похитили пациенты и длительное время прятали в неизвестных персоналу местах. За это время они не одну сотню раз изнасиловали ее, отчего несчастная монахиня сошла с ума и к тому же еще и забеременела. При пострижении она обрела имя сестры Мэри Элен, а в миру ее звали Аманда Крюгер. Палата, в которую ее затем поместили, не многим отличалась от тюремной камеры: ржавые решетки на окнах, осклизлые трубы, тяжелая железная дверь.
Через девять месяцев после тяжкого испытания, выпавшего на долю сестры Мэри Элен, она родила сына. Роды были тяжелейшими ребенок шел ногами вперед, — а по завершении родов Аманду снова поместили в ее палату, где она содержалась под замком. Мать была не в состоянии растить и воспитывать ребенка, поэтому его держали отдельно и назначили на усыновление. От своего жестокосердного отчима малыш получил имя Фредди.
Эта ужасающая история вскоре стала известна всему городу, и в детстве и в школьные годы Фредди довелось испытать немало насмешек и издевательств от сверстников. А дома после школы отчим постоянно лупил его своим кожаным ремнем. Со временем боль и страх стали единственными друзьями Фредди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
