Пидуа при передопросе пояснил: это была жидкость, в которую замешана была кровь.
Нагой труп тут же для предохранения от быстрого разложения зарыли в яму, конечно, не глубоко, засыпали песком, прикрывши его хворостом. Ясно, что к телу не могли не пристать земляные частицы, но я долгом считаю сказать, что, по показаниям Пидуа и Кобиева, в руках между пальцами, под ногтями не было найдено ни земли, ни песка. Через день, то есть 24 июля, в семь часов вечера, произведено полицией при докторе Мревлове, с замечательной неточностью и небрежностью, вскрытие трупа для перенесения его в анатомический театр. Полиция, Мревлев, Кобиев, Цинамзгваров стояли на берегу и послали на остров раздетых рыбаков Арутиновых, которые, откопав, сплавили нагой труп по реке к месту, где стояли исследователи, причем, конечно, труп был обмыт от земляных частиц и песка, и если были какие-нибудь песчинки или былинки между пальцами и под ногтями, то они должны были исчезнуть. От пребывания его в неглубокой яме остались наружные следы, глубокие и узкие желоба, вероятно, от хвороста, въевшегося в потерявшую всякую окоченелость и размягченную от разложения массу.
Кроме того, говорится, что на пальцах ног кожа представилась поверхностно изъеденной, вероятно, полевыми крысами. Пребывание в воде сделало дело в совокупности с жгучим зноем июльского солнца. Труп был в полном гниении. Обе щеки, веки, шея и верх груди представляли вид темно-красных поверхностей с синим отливом, покрытых пузырями. То же представляли спина, оба бока груди и живота, места под коленами, задние поверхности обеих верхних конечностей, а также уши; со спины и с предплечий даже кожа слупилась. Тело сдано цирюльнику Шах-Незидову, который проколол его булавкой или бустирмом на животе в двух местах, и доставлено в анатомический театр в Тифлис. Беглый, небрежный, поверхностный протокол 24 июля едва отметил некоторые подробности.
Настоящее исследование началось только в анатомическом театре 25 июля, ровно через двое с половиной суток после исчезновения Н. Андреевской, то есть через шестьдесят один час от момента ее предполагаемой смерти. Было ли оно полное, было ли оно точное, вот в чем да будет мне позволено усомниться. Деятельность врачей и должна быть двоякая: констатирование фактов в актах осмотров и выводы заключений. Рассмотрим отдельно и то и другое.
С формальной стороны все как следует.. Произведен наружный осмотр, а затем вскрытие головы, брюшной и грудной полостей, я при этом наружном осмотре пропущены несомненно существовавшие на трупе знаки, не упомянуты проколы булавками на животе Шах-Незидовым, ни даже такой важный признак, по которому труп признан 24 июля за труп Н. Андреевской со стороны Шарвашидэе, Андреевской и Чхотуа, а именно порубление, то есть отсечение указательного пальца левой руки. Зато в акт осмотра вошли текстуально совсем не принятые и не проверенные экспертизой, а я полагаю, что докажу, ошибочные удостоверения со стороны следователя, не имеющего права ничего подобного удостоверять, потому что они для него искомое, а именно, что Н. Андреевская не могла сойти на площадку, что ее ботинки не загрязнены, что, следовательно, правдоподобно, она не утонула, а иным образом была изведена. Вместо того чтобы сказать им, вот вам труп, спорный вопрос: утонула ли Андреевская или была убита и в воду брошена,-- им предлагают все следствие, в извлечении, с готовым уже заключением о том, что она была убита, и заставляют искать признаки, которые бы соответствовали этому заключению. И вместо того чтобы отстоять самостоятельность своего исследования, медики вносят заключение в свой акт и из осмотра выпускают все то, что не. имеет с ним прямой связи, вопреки Уставу судебной медицины, который предписывает записать в акт даже рубцы, бородавки и родимые пятна, а не только отсутствие одного из членов тела. Слово "ноготь" изменено в "палец", так как обезображен был указательный палец, вследствие бывшего, вероятно, ногтееда. Из осмотра извлекаем черты, считаемые мною существенными: конец языка прижат, рот и глаза закрыты, изо рта выходила сукровица, тело распухшее, кожа облезает, где были багровые пятна, там теперь, как на голове, шее, груди, боках, зеленые трупные пятна. Есть и сине-багровые пятна с сильными кровоподтеками на обоих бедрах, а также на спине, под лопаткой, на пояснице, на обоих плечах, на обеих голенях.
Внутренний осмотр представляет следующее: под кожей на всех костях черепа обширные кровоподтеки в виде рыхлых темных шариков, лежащих сплошной массой. Мозг малокровен, сильно разложен, без всяких признаков кровоизлияния. Кости целы. На груди, при полной целости ребер, кровоподтеки в грудных мышцах в виде островов. Легкие не спали, бледнокровные; сердце пусто, в околосердечной сумке обильное скопление серозной жидкости. В желудке ничего особенного, ни малейших признаков отравления, но нет и воды; мочевой пузырь пустой. В детородных частях слизистая оболочка влагалища бледна, что представляет важный признак отсутствия регул. Селезенка умеренно сокращена. Наконец, на шее, против яремной впадины, между мышцами шеи кровоподтек с двугривенный; шея без повреждения хрящей, с покраснелой слизистой оболочкой гортани и дыхательного горла, но без пенистой жидкости. Таковы главные факты. Посмотрим же теперь на заключение.
Заключение состоит из отрицательных и положительных результатов. Отрицательный результат есть тот результат, в котором все эксперты: Горалевич, Главацкий, Блюмберг и Павловский -- согласились с поразительным единогласием, а именно в том, что никаких признаков утопления нет, потому что нет двух признаков, постоянных и характеризующих смерть от утопления, а именно пены у рта и отека легких, и менее постоянных -- воды в желудке и песка под ногтями. Пена в гортани остается трое суток, потом она переходит в плевру, остается слизь, которую можно рассмотреть еще в третьи сутки. Отек в легких увеличивает их в объеме; они нажимают на вдавливающие их ребра и только тогда, когда жидкость просочится в соседние ткани, легкие спадают и бывают в половине своей прежней величины. В данном случае не было ни отека, ни спадения.
Установилось также полное единодушие и по важнейшему из пунктов положительного результата, по вопросу о кровоподтеках. Те свертки крови густыми массами, которые замечены на всех почти частях тела, признаны прижизненными явлениями травматического происхождения, то есть причиненными Н. Андреевской насилием извне, причем признано неправдоподобным, чтобы они могли появиться от ударов утопающей или только что утонувшей, у которой только что прекратилась жизнь, но продолжаются еще сокращения сердца и кровообращение. Вывод этот сделан решительно и категорически, как ножом отрезано. Кровоподтеки не могли быть смешаны с трупными явлениями. Горалевич даже определил, что ударов было нанесено не один, а четыре, целых четыре, ни более, ни менее. По словам Главацкого, был нанесен удар твердым телом, не особенно сильный. По словам Блюмберга, кровоподтеки служат признаком удавления, травматического повреждения и вообще насилия, более несомненным, нежели петляг затянутая на шее какого-нибудь трупа. Павловский заявил, что" посмертные подтеки никогда не бывают в свертках и смешать кровоподтеки с трупными пятнами почти невозможно. Полное отсутствие ссадин и ран заставило экспертов прийти к заключению, что подтеки могли произойти либо от ушибов не особенно сильных, либо от давления. Особенно поражали подтеки на черепе, и подтек на шее против подъяремной впадины, величиной с двадцатикопеечную монету.
При оценке влияния кровоподтеков на смерть Н. Андреевской произошли споры, и мнения разделились. Самый осторожный из врачей, Главацкий, формулировал свой взгляд довольно", неопределенно. По его словам, смерть произошла от асфиксии, то есть от преграждения доступа воздуха к легким. Заключение довольно эластичное, потому что под него подходит и насильственно удушенный зажатием рта, и захлебнувшийся, потерявший сознание и переставший дышать самоутопленник. Остальные врачи восстали все, защищая внешнее насилие с повреждениями. По мнению Павловского, Н. Андреевская была удавлена нажатием на шею без повреждения гортанного хряща, а по мнению Блюмберга, главную роль играли не знаки на шее, а удары по голове, которые причинили сотрясение мозга. Заключение удобное и трудно опровержимое ввиду того, что, во-первых, мозг был в состоянии полного разложения, не допускавшего исследования, и, во-вторых, сотрясение мозга не оставляет никаких следов, следовательно, как предположение, оно неопровержимо, его и проверить-то нельзя. Ученый спор кончился, как всегда бывает, соглашением в духе эклектизма, в смысле допущения единовременно всех противоположных систем.
Главацкий признает травматичность подтеков и сотрясение мозга и думает, что смерть произошла скорее от удушения, нежели от утопления, хотя признаки и той и другой смерти одинаковы. По мнению Горалевича, смерть последовала от совокупности всех наружных повреждений, то есть от давления на горло и грудную клетку. Павловский приписывает подтек в яремной впадине давлению, которое прекратило доступ воздуха к легким и таким образом причинило удушие. Блюмберг, отстаивая свою гипотезу о commotio cerebri, знает даже самым точным образом, как совершилось убийство: сначала были нанесены удары по голове, удары эти не произвели мгновенной смерти, а привели Н. Андреевскую в бессознательное состояние, в котором она была удушена и тотчас брошена в воду. Но Блюмберг знает весьма многое, и не только по предметам, относящимся к его специальности; он знает, например, как значится в судебном протоколе, что труп вовсе и не плыл по реке, а так только был положен на мелком месте, где его и обрели рыбаки.
