также и сам Таппен, правда, его статус в городе иначе как «изгоем» назвать не получалось.
— Магистр шлёт пламенный протест вскрывшимся фактам фальшивомонетничества и подлога товара. — К ногам собравшихся полетел мешок монет, полный подделок, и проржавевший до дыр меч. — И убедительно просит, чтобы такого больше не повторялось.
— Мы выражаем крайнюю степень озабоченности данными инцидентами, но категорически протестуем против… — начал как по бумажке Руплет.
Кара его снисходительно перебила:
— Никого не волнует ваша озабоченность, категоричность и тем более протесты. — Заметив движение со стороны Рена Нетцера, она предостерегла: — Не стоит. Город маленький. Сгорит быстро.
Глаза её недобро полыхнули огнём. Убедившись, что ни возражений, ни комментариев не последует, Кара быстро скрылась в ночной мгле. Её никто даже не попытался преследовать, отчётливо понимая бесперспективность этого занятия.
— Надеюсь, ты доволен выбранной стороной? — прозвучал сквозь звук рушащихся стен вопрос Таппена, обращенный к Рену Нетцеру.
* * *
Могила
Кси-Кса
Акт 4 «Борьба за существование»
— Чего ты здесь ошиваешься и чего выглядишь как… Так?
Калита, заглянувшая в игру утром перед работой и случайно обнаружившая Фалайза, была озадачена. Глядя на её растерянное лицо, дикий маг с ужасом понял, что он, наверное, выглядит по-настоящему кошмарно. Если уж даже вампирша решила обратить на это внимание.
— Да так, делать нечего, семестр закончился…
Не дослушав этот очевидный бред и враньё, Калита пренебрежительно фыркнула. После чего с телепатической точностью констатировала:
— Тебя девушка бросила.
Дикий маг не стал спрашивать, как именно она это поняла, какие этому предшествовали логические цепочки, нету ли здесь следа одного болтливого крестоносца и всё в таком духе. Просто кивком признал её правоту. Вампирша посмотрела на него некоторое время и пошла по своим делам. Правда, сделав шагов десять, застыла и тоже нехотя призналась:
— Я не сильна в подобных разговорах.
— Ничего страшного…
Калита его не слышала и не пыталась слышать.
— Игорь, кхм, в смысле Тукан тебе когда-нибудь рассказывал свою «теорию маршрутки»?
Фалайз искренне попытался припомнить, было ли что-то такое. Но учитывая манеру крестоносца давать весьма специфические названия всему на свете, вычленить что-то конкретное не получилось.
Вдруг ему на нос что-то капнуло. Кажется, в ближайшее время планировался лёгкий дождик. Это-то и позволило вспомнить, что такой разговор у них и вправду был и даже относительно недавно.
— Про то, что надо уметь отпускать и…
— И не зацикливаться, — подтвердила Калита. — Мы горюем об ушедшей маршрутке ровно до тех пор, пока не сядем в следующую. После чего вновь ощущаем себя счастливыми.
— Ты вправду с этим согласна? — удивился Фалайз.
В его глазах вампирша для подобных сентенций была слишком циничной и прямолинейной. Ответ последовал после короткого вздоха:
— Я хочу в это верить. А ты?
* * *
В последние дни, заходя в «Хроники», Фалайз гадал, не окажется ли он в полностью незнакомом месте. Нет, его никто не собирался похищать и куда-то силком тащить. Просто Гадюкино, как и Вечнозелёная долина, менялись. И делали это чрезвычайно быстро.
Исчезли последние следы зимы. Не так быстро и резко, как в прошлый раз, но теперь повсеместно. Вечнозелёный лес сейчас по полному праву и без оговорок носил своё название. Везде было по-весеннему зелено, хотя вокруг простиралась всеобщая зима.
В самом лесу безопасно не стало, но точно стало безопаснее. Всё же различное и многочисленое хищное звёрьё, даже почуявшее вольницу после изгнания Стража поляны, было куда менее опасным, чем он сам. С условными волками хотя бы было понятно, как бороться.
Оживились и разнообразные «феи». В частности по всему лесу появилось большое многообразие хищных растений и даже грибов. Прижились пальмы и волею игровых условностей вкупе с магией уже даже дали первые плоды. Результат «дегустации» вышел противоречивым. Речь, разумеется, про дегустацию тех, кто чувствовал вкус.
— Это какое-то яйцо, балин? — растерянно вертя в руках зелёный орех, уточнил Петлович.
— Почти угадал. Это кокос, — разъяснил Тукан и уточнил на всякий случай: — еда такая, вроде ореха, но это не точно.
— А-а-а, еда! Еда — это холошо!
Староста ещё немного повертел кокос, явно не понимая, что ему делать, а затем резким, жадным движением попытался укусить плод. Крестоносец среагировал быстро и чётко, на корню пресекая попытку стоматологического самоубийства и спасая тем самым последние десять зубов старосты. Одновременно с этим Тукан посмотрел на Фиону, явно требуя разъяснений.
— Ну их же как-то разделывают прямо на улицах, я видела! — оправдалась жрица. — Жарят вроде ещё…
— Жарят бананы!
Поиск решения занял не один час и вызвал множество споров. Как-то так получилось, что экспертов по кокосам и способам их приготовления в Гадюкино не нашлось.
Понятное дело, что можно было всё это поручить игрокам — только вот мороки получалось уж до боли много. Оставлять же ботам даже не очень острый тесак для разделки было чревато намеренным и не очень членовредительством. Сошлись по итогу на промежуточном варианте: кокосы кололись игроком, молоко сливалось, а затем половинку вручали условному Петловичу, который был волен поступать с ней, как ему заблагорассудится. Благо, деревянными, то есть неспособными причинить особый вред, столовыми приборами Оулле обеспечил село на несколько тысячелетий вперёд в процессе столярных поисков себя.
В Гадюкино в принципе появилось множество новых, удобных вещей. Ранее они себе такую роскошь позволить не могли. Удобство неизменно приносилось в жертву дешевизне, практичности и наличию «здесь и сейчас».
Взять ту же верёвочную лестницу, ведущую в штаб, — она была дешёвой и крайне неудобной. Но её терпели, так как это уже имелось, а значит, не требовалось тратить силы, время и драгоценные ресурсы на создание чего-то получше. Теперь же там располагалась кривоватая, скрипучая, но вполне надёжная и удобная винтовая лестница.
В прошлое уходили по тем же причинам и землянки — их пока ещё использовали, но только как погреба. На замену строились солидные, в меру красивые одноэтажные дома. Уж точнее красивее прежних, включая те, что остались в окрестностях Амбваланга.
Появилась кухня — небольшое царство Эланны, вход куда остальным игрокам был строжайше запрещён. Друид пребывала там всё свободное время между бесчисленными поручениями, либо уединялась после очередного «разговора» с Калитой.
В селе появились выложенные камнем тропинки. Прежде о подобном изыске и подумать было нельзя. Осенью ещё было терпимо, а вот когда наступила весна, приходилось
