активности, зависящая от согласованности и чёткости работы всех компонентов системы, вовлечённых в ту или иную деятельность. Наконец, кристально понятно, что при прочих равных условиях достижение цели тем проще и тем возможнее, чем большими ресурсами располагает система.
Если перевести изложенное с языка функциональных систем на язык элитного анализа, то обнаружится, что могущество элитных групп и их коалиций зависит от трёх ключевых компонентов:
— ресурсной базы в виде собственных и контролируемых сторонних активов;
— имплицитных, латентных, т. е. неотчуждаемых, неотделимых от субъекта знаний, навыков, опыта и т. п.;
— и наконец, власти, которая является своеобразным аналогом функциональной системы. Причём власть понимается не только в виде привычного иерархического господства, но и всей гаммы властного инструментария — от, что называется, голой силы или насилия до мягкого, зачастую незаметного, базирующегося на неуловимых нюансах и связях влияния.
В этом смысле уникальной особенностью семейно — клановых старых элитных групп, типа Барухов, Ротшильдов, Валленбергов, Турн — и–Таксисов, Рокфеллеров и т. п., отличающей их от других элитных субъектов, типа молодых семейных групп, предпринимательских паттернов и структур управления распределёнными активами, является органическое сочетание всех трёх важнейших компонентов эффективной деятельности во всём её разнообразии и непредсказуемости.
6
Теперь после длительного, но совершенно необходимого экскурса в математику элитного богатства вернёмся к судьбе Александра Кинга. В 1942 г. Виктор Ротшильд получил дополнительную нагрузку — взять на себя руководство борьбой с саботажем в Великобритании и доминионах, а Александру Кингу позвонил сэр Генри Тизард, который был его руководителем в качестве ректора Имперского научного колледжа, где А. Кинг работал преподавателем, а также по Фабианскому обществу. Будучи не только одним из наиболее известных в мире британских учёных, но и профессиональным коммуникаторщиком, Тизард был уполномочен Черчиллем посетить Соединённые Штаты с миссией по передаче американцам наиболее передовых британских военных технологий. Надо сказать, что для британцев это был вынужденный шаг, поскольку, будучи наряду с Германией несомненным лидером научно — технического прогресса того времени, они из — за полной мобилизации экономики на военные нужды были лишены возможности проводить полноценные НИОКР, и тем более организовать промышленный выпуск новой военной продукции. По этим причинам Г. Тизард посетил Соединённые Штаты с тем, что в последующем вошло в учебники и энциклопедии под названием «Миссия Тизарда». В ходе визита он передал американцам всю необходимую документацию по наиболее передовым в мире радиолокационным системам, лампам и аналоговым устройствам, без которых было невозможно создание появившихся в годы войны первых компьютеров, уникальных прицелов для бомбардировщиков, а также сообщил о том, что у британцев имеются большие наработки по атомному оружию. Американцы, естественно, с удовольствием приняли полущенные ноу — хау и решили направить в Великобританию собственную делегацию. Перед ней была поставлена задача — провести инвентаризацию всех британских военных ноу — хау и отобрать те из них, которые наиболее интересны Соединённым Штатам.
Выбирая между различными кандидатурами, которые могли бы возглавить работу с британской стороны, Г. Тизард остановился на кандидатуре Александра Кинга. Кинг вспоминает, что в ходе разговора Г. Тизард сказал: «Если возьмёшься показать им все испытательные центры, то лучше всех будешь представлять масштаб и объём наших национальных военных и технологических программ». А. Кинг с успехом справился с порученной ему задачей и в конце 1943 г. был направлен в США в качестве руководителя так называемого Центрального научного управления по взаимодействию Великобритании и США в области военных научно — технических разработок.
Наряду с передачей американцам британских ноу — хау и максимальной помощи им кадрами, особенно в части Манхэттенского проекта, на организацию была возложена и функция научно — технической разведки. А. Кинг вспоминает: «В наши функции входил сбор информации обо всех военно — экономических мероприятиях, новых американских разработках и изменениях политического курса. Мы должны были вовремя, т. е. как можно скорее сигнализировать о них в Лондон и сообщать информацию соответствующим правительственным ведомствам или людям».
В процессе работы А. Кингу удалось установить доверительные личные отношения с такими влиятельными в американской администрации людьми, как главный советник Рузвельта по науке Вэннивар Буш; руководитель Управления стратегических служб (предшественник ЦРУ) Билл Донован; Кэрил Хэскинс, впоследствии многолетний президент фонда Карнеги; Уоррен Уивер, директор Рокфеллерского фонда, человек, вхожий в узкий внутренний круг семьи Рокфеллер; руководители многих американских промышленных корпораций и др. Практически со всеми А. Кингу удалось наладить доверительное личное взаимодействие, которое поддерживалось долгие годы. В своих воспоминаниях дочь А. Кинга Джейн упоминает, что много лет у них в Британии, а затем во Франции, в Провансе, в их доме в Ля Мегрони, гостила и отдыхала семья знаменитого физика Джона Уилера, инициатора создания самой мощной научной консультативной группы американского правительства, из которой в последующем выросли знаменитые DARPA и IARPA, а также Институт сложности в Санта — Фе.
Нельзя не подчеркнуть, что деятельность в Соединённых Штатах позволила А. Кингу получить признание умелого администратора, высококлассного аналитика и превосходного коммуникатора, умеющего сводить в единое целое столь разнородных по менталитету и интересам людей, как государственные чиновники, военные, разведчики, промышленники и исследователи. В ходе работы в Америке А. Кинг взаимодействовал с Дональдом Маклином, одним из членов так называемой Кембриджской пятёрки. В своих воспоминаниях он пишет: «Мы даже поддерживали с Дональдом и его женой отношения и пару раз ужинали с ними». Этой теме он посвятил два абзаца мемуаров, сделав следующий вывод: «Я уверен, что им руководил идеализм, перешедший в идеологию. Можно сочувствовать тем, кто порицает порочность и несправедливость нашего общества, но при этом выражать сомнения в их здравомыслии при выборе советской модели, как лучше». В воспоминаниях указывается, что никого больше из Кембриджской пятёрки он не знал. Однако британские журналисты при выходе в свет воспоминаний А. Кинга отметили, что, по крайней мере, ещё двоих — Бёрджеса и Кернкросса — не мог не знать, поскольку оба занимались вопросами, прямо пересекающимися с деятельностью А. Кинга на его посту в Соединённых Штатах, а Бёрджес, кроме того, являлся близким другом барона Ротшильда и, помимо прочего, часто бывал у него на работе.
Непосредственно к теме первой психоисторической войны и основания Римского клуба деятельность Кембриджской пятёрки не имеет прямого отношения. Так же для них неважны и умолчания в мемуарах А. Кинга. Однако для понимания механики взаимодействия внутри наднациональной мировой элиты и контактов между различными группами мировой элиты эта тема имеет просто первостепенное значение. Кембриджская группа даёт прямо — таки уникальный и абсолютно бесценный материал для вскрытия подобных механизмов и опознания способов такого рода взаимодействий. Поэтому, несомненно, целесообразно сделать экскурс в тему Кембриджской группы под интересующим нас
