Кстати, Фицуильям решил завтра увезти меня из Розингса на прогулку — от греха подальше, как он выразился. Едва мама высказала сомнение в целесообразности поездки на фаэтоне, один раз уже закончившейся известными событиями, Фицуильям заявил, что лучше падать из экипажа, чем ждать, когда на голову упадет очередная люстра, коих в нашем доме по две, а то и по три в каждой комнате. Что касается других последствий, то он со мной уже помолвлен, и на это мама не нашлась что ответить…»
Энн подождала, пока на странице высохнут чернила, аккуратно закрыла тетрадь и достала другую, в которой старательно вывела:
«Мама первая примчалась на место происшествия и лично спасла генерала Бридла, вызволив его из-под огромной деревянной балки, упавшей с потолка. Затем она проследила, чтобы судье Фэйру была оказана первая помощь в лице мистера Тинкертона, а потом и вторая — уже в лице мистера Бейтса.
Все предполагают, что злоумышленник каким-то образом прознал, что следствие по делу о происшествиях в Розингс Парке проводится в библиотеке. Похоже, он подпилил крепления люстры или балку, на которой она крепится, чтобы одной люстрой, вернее, одним ударом избавиться от карающей длани закона в лице представителей Британской империи в наших краях.
Мама поручила слугам проверить надежность остальных люстр и ламп в доме, в очередной раз показав, какой замечательной хозяйкой поместья и патронессой она является. Всех поразило, что мама предвидела падение этой люстры — подарка герцога ***, памятуя о том, что не следует доверять данайцам, приносящим подозрительные дары…»
Остаток дня в Розингсе прошел непривычно тихо и спокойно. Сестры Беннет отправились в Хансфорд, там и остались на обед, а раненный судья пребывал в своей комнате. Мисс Бингли пришлось весь вечер просидеть со своей сестрой, выслушивая ее жалобы на мистера Херста, который последнее время сильно пристрастился к спиртному и в данный момент доканчивал бутылку портвейна.
— Это все из-за покушения на его жизнь и всех этих ужасных происшествий, — заключила миссис Херст. — В Лондоне мистер Херст не позволял себе подобных излишеств…
Кэролайн кивнула в ответ, хотя прекрасно помнила, как и в Лондоне, и в Хартфордшире, и в других местах муж Луизы всегда находил веские причины для забвения в крепких напитках.
— О чем он только может говорить с этим вульгарным человеком? — спросила она, глядя на мистера Херста, который что-то втолковывал Тинкертону, развалившемуся в кресле напротив него.
«Если Тинкертона прилично одеть и подстричь он мог бы оказаться весьма красивым мужчиной, — подумала мисс Бингли, оценивающим взглядом окидывая худощавую жилистую фигуру сыщика. — У него интересные черты лица и необыкновенно яркие голубые глаза. Судья Фэйр, конечно, далеко не так хорош… Но Тинкертон — не дворянин. Сын какого-нибудь фермера или лавочника — в лучшем случае, — Кэролайн пренебрежительно скривилась. — Сэр Юстас же не только хорошего происхождения: у него положение, титул, состояние… Все это несомненно компенсирует некоторые недостатки внешности… Интересно, придет ли он в себя? Или удар люстры окажется роковым для его здоровья?..» Кэролайн содрогнулась, вспомнив выкрики судьи про барабанный бой и его заплывший глаз.
— Миссис Херст ничего не понимает в сугубо мужских делах, — тем временем рассказывал изрядно осоловевший мистер Херст своему собеседнику. — Представляете, она осмелилась потребовать, чтобы я перестал пить спиртное?! И даже пыталась привести какого-то аптекаря… или даже двух, чтобы те уговорили меня отказаться от рюмки портвейна после обеда. Мне пришлось спустить этих невежд с лестницы и заявить миссис Херст…
— Исключительно замечательно, — пробормотал Тинкертон. — Так мы узнаем людские пристрастия и грехи, к которым они ведут.
— Именно, что пристрастно! — крякнул мистер Херст. — Я ей так и сказал: миссис Херст, вы слишком пристрастно относитесь к обычаю истинных джентльменов, которые предпочитают портвейн после обеда всякому другому напитку…
Фицуильям тихо сказал Энн:
— Надеюсь, завтра или послезавтра я получу из Лондона специальное разрешение на брак.
Вчера он так и не понял, почему Дарси явился в Розингс без этой бумаги, хотя, судя по всему, успел получить его письмо, отправленное еще в понедельник. Едва Фицуильям поинтересовался, почему кузен, направляясь в Кент, не прихватил с собой разрешение, Дарси буркнул что-то непонятное, быстро поздравил его с помолвкой и укатил обратно в Лондон, пообещав прислать документ с нарочным в ближайшие дни.
Мисс де Бер, услышав слова полковника, смущенно зарделась и скормила большой кусок бисквита МакФлаю, чья голова покоилась на ее коленях.
«Скоро и я смогу вот так положить свою голову на колени Энн, — подумал полковник. — Надеюсь, Дарси не станет медлить с высылкой разрешения… Впрочем, разве он может понять мужчину, изнемогающего от страсти?»
— Так ваш дом в Хэмпшире совсем не похож на замок? — выспрашивала Джорджиана капитана Шелли, пробежавшись пальчиками по клавишам фортепьяно.
— Увы, мисс Дарси, — отвечал капитан и сделал аккорд. Они наигрывали модную пьеску в четыре руки. — Обыкновенный дом, построенный в позапрошлом веке.
— И рядом нет никаких развалин крепостной стены нормандского замка? — расстроилась девушка, нажимая на высокую «ля».
Капитан усмехнулся и покачал головой, в свою очередь дотронувшись до нижней «си».
— Что, и остова донжона тоже нет?! — ахнула Джорджиана и сбилась с темпа.
— Мисс Джорджиана, вы фальшивите! — незамедлительно откликнулась леди Кэтрин, на мгновение отвернувшись от генерала, но тут же вновь устремив на него свой сияющий взор.
— Встречали ли вы когда-нибудь, моя дорогая леди Кэтрин, на рассвете восход солнца? — спросил Бридл и незаметно для всех сжал пальчики своей дамы.
— Никогда! — откликнулась леди Кэтрин и повторила с чувством:
— Никогда! Хотя бывало, что мне приходилось рано вставать, чуть ли не до восхода, но я была настолько поглощена хозяйственными делами, какой-то суетой…
— А мне приходилось, — сказал генерал. — В походах, на заре, я выходил из палатки и наблюдал, как солнце выходит из-за таинственного покрова ночи и живительными лучами освещает оазисы и родники… гррр-м…
— Вы так поэтично это описываете, что я начинаю сожалеть, что никогда…
— И я, старый одинокий солдат, — продолжал генерал, — всегда мечтал разделить радость ожидания нового дня с женщиной, прекрасной, как богиня, гррр-м, — он окинул горящим взглядом леди Кэтрин, чем окончательно ее смутил, — и окунуться в лучи восходящего солнца под руку с избранницей моего сердца…
