class="text-author">К. Э. Циолковский
Возможные проявления деятельности ВЦ не сводятся к посылке радиосигналов. Уже сейчас сфера деятельности человечества не ограничивается масштабами земного шара и все в большей мере становится фактором космического значения. Межпланетные корабли, посланные с Земли, исследуют другие планеты и высаживаются на их поверхности. Некоторые из этих аппаратов приближаются к границам Солнечной системы и скоро покинут ее, превратившись в «межзвездных посланцев» нашей цивилизации. Определенные виды человеческой деятельности настолько меняют глобальные характеристики нашей планеты, что могут быть уже заметны извне. Например, как отметил Шкловский, благодаря развитию телевидения яркостная температура Земли в диапазоне метровых радиоволн за последние десятилетия возросла на много порядков. В этом диапазоне волн наша скромная Земля стала такой же «яркой», как Солнце, а на некоторых частотах ее «яркость» (т. е. поток радиоизлучения от Земли) превосходит излучение Солнца. Что же сказать о других, более развитых цивилизациях, размах технологической деятельности которых превосходит наши скромные возможности! Они могут охватывать своей преобразующей деятельностью планетные системы, галактики и даже Метагалактику. Наблюдаемые проявления деятельности таких цивилизаций Шкловский назвал «космическим чудом». Он же сформулировал и задачу поиска «космических чудес» во Вселенной. Отсутствие «чуда» рассматривается как одна из форм АС-парадокса. Насколько это обосновано?
В практическом плане поиски «космического чуда» сводятся к поискам астроинженерной деятельности. При анализе этой проблемы прежде всего возникает вопрос о масштабах технологической деятельности КЦ. Мы подробно обсуждали его в предыдущей главе. И мы видели там, что стадия техноэволюции является кратковременной, на смену ей, на смену экстенсивному пути, характеризующемуся ростом основных количественных показателей цивилизации, приходит интенсивный путь развития, при котором эволюция происходит не за счет количественного роста, а за счет перехода к новым прогрессивным технологиям. При этом достигаемый цивилизацией энергетический уровень может быть невелик. Ограничения на использование энергии могут сознательно накладываться цивилизацией из экономических или экологических соображений, а могут быть естественным следствием интенсивного пути, при котором гигантские количества энергии просто не нужны («неортоэволюционный» путь Лема). Поэтому астроинженерная деятельность ВЦ (если она существует!) может не достигать обнаружимого при современных средствах уровня. «В рамках обобщенной модели эволюции КЦ, — пишет Лесков, — простое объяснение получает астросоциологический парадокс: космическая деятельность развитых цивилизаций носит когерентный, экологически сбалансированный характер, а верхний предел их энергопотребления недостаточен для астроинженерной деятельности в звездных масштабах»[326]. Это одно из возможных объяснений АСП в рамках его расширительной трактовки, связанной с феноменом «космического чуда».
Далее, при анализе «космического чуда» мы вновь сталкиваемся с проблемой критериев искусственности. Какова бы ни была технология ВЦ, в основе ее лежит использование естественных законов природы. При этом, поскольку речь идет об объектах дальне го космоса, единственным доступным нам пока источником информации о них являются электромагнитные волны. Применяя методы, принятые в астрофизике, мы можем по наблюдаемому излучению воссоздать физические характеристики процесса, но мы не можем установить, был ли процесс запущен искусственно или естественно. Это та же проблема, которой мы касались применительно к распознаванию сигналов. И она остается в силе в более общем случае, применительно к «космическому чуду» вообще. Проблема осложняется тем, что естествоиспытатели стихийно стоят на позиции презумпции естественности. В явном виде этот принцип был выдвинут Шкловским в докладе на Бюраканской конференции CETI в 1971 г. Суть его в том, что при исследовании всякого нового загадочного явления мы должны исходить из предположения о его естественной природе. Другими словами, по аналогии с принципом презумпции невиновности, мы не можем «обвинять» источник в искусственном происхождении до тех пор, пока его «вина» не будет строго доказана. Я. Б. Зельдович выразил эту мысль следующими словами: «Предположение о внеземной цивилизации прежде всего приходит в голову, когда мы сталкиваемся с новым неожиданным явлением... Но уверенность в том, что мы имеем дело с цивилизацией, обладающей разумом, должна приходить последней — только после того, как исчерпаны и опровергнуты другие объяснения»[327]. На первый взгляд это кажется вполне приемлемым. Но давайте задумаемся, легко ли исчерпать все другие объяснения? Вряд ли это возможно. Поэтому практическое применение принципа презумпции приводит к тому, что любое наблюдаемое явление (даже в том случае, если бы оно было искусственным) будет истолковано как естественный физический процесс.
В философско-методологическом плане презумпцию естественности можно рассматривать как выражение известного принципа Оккама (так называемая «бритва Оккама»): сущностей не следует умножать сверх необходимости; или: не следует делать посредством большего то, чего можно достичь посредством меньшего. Принцип Оккама сыграл важную методологическую роль в истории науки. Однако в данном случае его применение в виде презумпции естественности оказывается неплодотворным, поскольку мы здесь сталкиваемся с весьма своеобразной ситуацией, на которую обратили внимание Рубцов и Урсул[328]. Действительно, когда мы проводим естественнонаучное изучение какого-то явления то в рамках этого изучения предположение об искусственном происхождении явления, несомненно, представляло бы собой «лишнюю сущность», которую необходимо отсечь с помощью «бритвы Оккама». Но в рамках естественнонаучного изучения вопрос об искусственности вообще не возникает (ибо всегда ищется то или иное естественное объяснение), поэтому применение столь «острого» методологического орудия здесь не требуется, оно оказывается излишним и, следовательно, принцип презумпции естественности на самом деле не конструктивен. Иное дело, когда речь идет об астросоциологическом исследовании. Здесь объяснение с точки зрения искусственности вполне допустимо, и поэтому «бритва Оккама» могла бы работать. Но находясь в рамках астросоциологического исследования, мы обязаны заранее допустить возможность искусственной природы объекта. В соответствии с таким подходом ряд авторов (Н. С. Кардашев, Ю. П. Кузнецов и Ю. А. Кухаренко, В. В. Рубцов и А. Д. Урсул)[329] предлагают при анализе явлений в рамках астросоциологического исследования руководствоваться не презумпцией естественности, а принципом равноправия, согласно которому обе гипотезы — о естественном и искусственном происхождении наблюдаемых явлений — в равной мере принимаются допустимыми.
Провозглашение «равноправия» принципиально важно, но практически мало помогает. Ибо при наличии удовлетворительного «естественного» объяснения (а это, как правило, всегда удается[330]) приоритет остается все-таки за ним. Это понятно, ибо в таком случае предположение об искусственности (несмотря на то, что мы его допускаем как равноправное) становится попросту излишним. В. М. Цуриков попытался преодолеть эту трудность, предложив остроумную идею имитации «антиприродного» явления путем посылки пары сигналов, каждый из которых в отдельности вполне может существовать в природе, но оба вместе они в данных условиях существовать не могут. В качестве примера он рассмотрел наличие одновременно в одном источнике красного и синего смещения спектральных линий. Но Природа оказалась изобретательнее и сразу же после выдвижения Цуриковым этого критерия преподнесла астрономам сюрприз в виде источника SS
