А за ничего ничего и получишь, мысленно закончила за него Эгвейн. В детстве ей случалось слышать эту поговорку от жителей Таренского Перевоза.
– Положи свою кошку в свою же шляпу и засунь себе в штаны, Ранд ал’Тор, – холодно проговорила Эгвейн. Выходя, она не хлопнула дверью, но это далось ей с трудом.
Шагая по коридору, девушка размышляла о том, что же предпринять теперь. Прежде всего требовалось каким-то образом убедить Хранительниц Мудрости позволить ей посещать Тел’аран’риод. Рано или поздно Ранд все равно встретится с салидарскими Айз Седай, а до того ей для пользы дела следовало поговорить с Илэйн или Найнив. То, что салидарские сестры до сих пор не предпринимали попыток подступиться к Ранду, несколько удивляло Эгвейн. Но что удерживало Шириам и ее сподвижниц, девушка не знала и поделать с этим ничего не могла.
Но прежде всего ей не терпелось рассказать Илэйн о том, что Ранд – он сам так сказал! – нуждается в ней. И сказал так, словно это было для него важнее всего на свете. Как приятно будет рассеять глупые опасения Илэйн. Ни один мужчина не сможет так говорить о женщине, которую он не любит.
* * *
Некоторое время Ранд сидел неподвижно, уставясь на закрывшуюся за Эгвейн дверь. Да, она уже не та девочка, которая росла вместе с ним. В айильских одеждах, несмотря на темные глаза и сравнительно малый рост, она вполне могла сойти за Хранительницу Мудрости. Прежде, что бы Эгвейн ни делала, это делалось от всего сердца, а нынче… Решила, будто он для нее опасен, и удерживала саидар с невозмутимостью, достойной любой Айз Седай. Это следовало взять на заметку. Во что бы Эгвейн ни обрядилась, она намеревалась стать Айз Седай и секреты Айз Седай хранила строго. Хоть он и объяснил ей, зачем ему нужна Илэйн. Чтобы принести мир двум народам! Увы, как ни печально, ему придется думать об Эгвейн как об Айз Седай.
Одолеваемый невеселыми мыслями, он поднялся на ноги и снова натянул свой кафтан. Ему еще предстояла встреча с кайриэнскими вельможами, а значит, и с лордами из Тира – они встанут на дыбы, если он уделит кайриэнцам хоть на минуту больше времени, нежели им. Хранительницы Мудрости наверняка тоже потребуют встречи, так же как Тимолан и другие вожди кланов, которых он еще не успел повидать. И чего ради его понесло сюда из Кэймлина? Ну, да ладно, поболтал с Геридом, и то хорошо. Правда, ни на один вопрос так и не удалось получить ответа, но не это главное. Приятно было побеседовать с человеком, способным забыть, что он, Ранд, Возрожденный Дракон. К тому же он, хоть и на время, сумел отделаться от таскавшейся за ним повсюду многочисленной айильской стражи – опыт, заслуживающий того, чтобы взять его на вооружение.
– На худой конец, ты не показал ей, насколько устал, – сказал Ранд, бросив взгляд на свое отражение в зеркале.
Никогда не позволяй им увидеть себя ослабевшим, наставляла Морейн. Сколь ни прискорбно, он уже начинал думать об Эгвейн как об одной из них.
* * *
Сидя на корточках в саду под окнами Ранда ал’Тора, Сулин делала вид, будто забавляется игрой в тычки. Она как раз метнула в землю маленький ножичек, когда из окошка послышался крик горной совы, заставивший Деву мигом вскочить на ноги. Она выругалась и, подхватив нож, заткнула его за пояс. Поданный сигнал говорил: Ранд ал’Тор снова покинул свои покои. Будь с ней Энайла или Сомара, она бы послала их за ним. Незаметно. Сулин старалась ограждать Ранда от всякой чепухи, словно он был ее первым братом.
Подбежав к ближайшему выходу, она подозвала еще трех Дев – во дворе с ней не было ни одной, – и они принялись рыскать по коридорам, делая вид, будто просто прогуливаются. Кар’а’карн может поступать, как ему заблагорассудится, но с единственным сыном Девы, вернувшимся к ним, не должно случиться ничего дурного.
Глава 19
ВОПРОСЫ ТОХ
Ранд надеялся, что хотя бы в эту ночь ему удастся выспаться как следует. На то был резон – устал он настолько, что почти забыл о неизбывном прикосновении Аланны, и, что, пожалуй, еще важнее, Авиенда осталась на ночь в палатках Хранительниц Мудрости. А коли осталась, стало быть, хоть нынче не будет раздеваться ко сну в его присутствии, а потом еще и дышать рядышком целую ночь. Но другое – другое! – заставляло его потеть и маяться во сне. Сны, сами сны. Он всегда ограждал их, дабы не допустить туда Отрекшихся или Хранительниц Мудрости, но то, что представало перед ним сейчас, находилось внутри его самого. Внутри, а не снаружи. А уж что было внутри… В небе парили огромные крылья, парили сами по себе, безо всяких птиц, да эдаких птиц и быть не могло. И парили они над немыслимо прекрасными городами с невероятно, потрясающе высокими зданиями, сверкавшими в солнечных лучах. По улицам скользили странные экипажи: одни походили на жуков, другие же – больше всего на сплющенные дождевые капли. Все это ему доводилось видеть и раньше; тогда, в Руидине, внутри гигантского тер’ангриала, где он был отмечен знаками Дракона, он уже лицезрел нечто подобное и знал, что это образы Эпохи Легенд, только вот выглядели они нынче как-то… И цвета, и очертания казались не теми. Искаженными, словно исковерканными. А потом… гигантский стрелокрыл надломился в воздухе; один, другой, третий – они устремились вниз, унося к гибели сотни и сотни людей. Величественные здания рассыпались, словно песчаные замки, города вспыхивали, как факелы, сама земля вздымалась, подобно штормовому морю. И время от времени перед его взором вставал облик прекрасной златовласой женщины. Какой-то частью своего «я» он знал ее и с ужасом видел, как любовь в ее взоре сменяется страхом и отчаянием. Частью своего «я» он неистово стремился спасти ее, уберечь от Темного и ото всякого зла, какое мог причинить ей сам. Он словно превратился во множество личностей, сознание его разбилось на сверкающие осколки. Сверкавшие, истошно вопившие.
Он пробудился в кромешной тьме, в холодном поту. Его колотило.
Виденные им сны были снами Льюса Тэрина. Прежде такого не случалось, чего-чего, а чужих снов Ранд не видывал. Проснувшись, он лежал навзничь, уставясь в никуда, страшась закрыть глаза и продолжая держаться за саидин, будто Сила могла помочь ему совладать с мертвецом. Но Льюс Тэрин хранил молчание.
Когда наконец забрезжил рассвет, в комнату неслышно проскользнул гай’шайн с прикрытым тканью серебряным подносом. Приметив, что Ранд не спит, он молча поклонился и так же бесшумно вышел. Будучи наполненным Силой, Ранд чувствовал запах вина с пряностями, теплого хлеба, масла, меда и горячей каши, которую айильцы непременно едят по утрам, чувствовал так, словно приник носом к подносу. Отпустив Истинный Источник, он оделся и опоясался мечом, но к прикрывавшей поднос ткани так и не прикоснулся. Аппетита у него не было. Держа Драконов скипетр на локтевом сгибе, Ранд открыл дверь и ступил за порог своих покоев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
