совсем наоборот. Дэррин, скорее всего, направлял тебя в принятии решений или просто принимал за тебя решения. Уже не важно, как было раньше, главное, что сейчас его нет. Существует повседневная рутина, когда нужно каждый день принимать те или иные решения, Ронда, ты уже большая девочка. Ты должна позаботиться о себе и своих детях. Но главное, тут полный крах, ты принимаешь неправильные решения, если ты просишь кого-то о помощи, то должна действовать с умом. Дасти была резка с тобой по понятным и заслуженным причинам, учитывая, что она вышла далеко за рамки родственного долга, чтобы прикрывать твою спину. Но она права. Дебби ты не нравишься. Она говорит о тебе всякую ерунду. А теперь использует тебя. В этом доме у тебя имеется три человека, к которым ты можешь обратиться за советом. Нет, поправлюсь и скажу четыре, поскольку у Фина хорошая голова на плечах. Используй это. Они будут счастливы тебе помочь.
— Дебби говорит обо мне гадости? — тихо спросила она, на ее лице было одновременно удивление и боль.
— Дебби — стерва, Ронда. Озлобленая на весь белый свет. Она сука. И она использует тебя, чтобы насолить Дасти. Не могло ускользнуть от твоего внимания, что сестры не ладят, и я знаю это, потому что ты мне сама об этом говорила. Но Дебби всегда была именно такой… Дебби. Ты просто выбрала не того помощника, готового провести тебя через это трудное время в жизни. Пришло время сделать другой выбор.
Она выдержала его взгляд, сглотнула и прошептала:
— Ферма убила моего мужа?
— Нет, — мгновенно ответил Майк.
— Дебби говорит…
— Дебби лжет.
— Но…
— Твой муж был в отличной форме, если не считать, что у него было больное сердце с самого рождения. Эта болезнь убила его. Не ферма.
Она облизнула губы, затем потерла их друг о друга, прежде чем сказать:
— Я хочу, чтобы мои мальчики были счастливы.
— Тогда проснись и оглянись вокруг. Их тетя Дасти вернулась, она остается, они оба ожили рядом с ней. У Фина появилась девушка, о которой он очень заботится. Они любят свою семью, и у них есть семья. Это тяжелое время для них, они потеряли отца, происходит и другое дерьмо, и многие надрывают свои задницы, чтобы защитить Фина и Кирби от этого дерьма. Единственный, кто не делает ничего, хотя должен больше всех надрывать свою задницу — это ты.
Она снова сжала губы, Майк наблюдал за ней, набираясь терпения и удивляясь, как, черт возьми, Дэррин терпел это дерьмо двадцать лет. С другой стороны, Майк сам терпел дерьмо от Одри в течение пятнадцати лет, так что он находился не в том положении, чтобы кого-то осуждать.
Затем она спросила:
— Что они... все, то, что они сказали раньше... что…вы…как ты думаешь, Дэррин мог бы..?
— Однозначно, — Майк не дал ей закончить вопрос.
Слезы наполнили ее глаза, и она прошептала:
— Правда?
— Дэррин Холлидей больше всего на свете любил три вещи — тебя, своих сыновей и эту землю. Ты причинила боль его детям и подвергла опасности его ферму. Так что да, он бы чертовски разозлился на тебя. Он знал тебя. Любил тебя такой, какая ты есть. Это правда. Но он бы не понял твоего поступка, ему бы он точно не понравился, и он бы что–нибудь предпринял, не думаю, что тебе понравилось бы то, что он бы предпринял.
Она отвернулась, лицо бледное, слезы текли из глаз, пробормотала:
— Может мне стоит позвонить Дебби и...
Майк снова прервал ее:
— Нет.
Ее взгляд вернулся к нему.
— Хочешь совет? — спросил он, и она кивнула. — Вообще больше не разговаривай с Дебби. А также не разговаривай с Берни МакГратом. Не разговаривай ни с кем, кто работает на МакГрата. Помогай Дасти с ее лошадьми. Помогай ей с ее глиняной посудой. Помогай Делле с делами по хозяйству. Делайте все, что в твоих силах помочь семье посадить кукурузу. Перестань смотреть тупые ситкомы по телевизору. Перестань дуться в своей чертовой спальне. Проявляй интерес к жизни своих сыновей, прежде чем ты их потеряешь. И сделай все, что в твоих силах, чтобы ферма осталась в семье.
Она изучала его мгновение, прежде чем кивнула, слава Богу.
— Мы закончили? — Спросил он.
— Закончили, — ответила она и добавила: — Спасибо, Майк.
— Я буду благодарен тебе, если ты начнешь вносить свой вклад в дело вашей семьи.
Она сделала глубокий вдох.
Затем снова кивнула.
Майк кивнул в ответ и повернулся, чтобы уйти, но Ронда окликнула его, он повернулся к ней обратно.
Слезы снова выступили у нее на глазах, когда она прошептала:
— Я скучаю по нему, Майк.
— Многие скучают по нему. Но ты не чтишь его память, разваливаясь на части.
Она снова сглотнула, затем кивнула.
Майк мгновение изучал ее, потом подумал: «К черту!», и закончил:
— Как я представляю твои отношения с мужем, Даррин много тебе отдавал, а ты брала все. Он относился к этому спокойно, так что я никого не сужу. Но он дал тебе так много, Ронда, что внутри тебя есть какое-то место, которое он заполнил. Найди это место, подключись к нему и используй его. Дэррин оставил его тебе. Ты хочешь чтить его память, возьми все из этого места, что он тебе давал, используй и двигайся дальше.
Слеза скатилась из ее глаз по щеке.
Она снова кивнула.
Майк раздражался, глядя на нее, он не понимал Ронду, но в этот момент она выглядела такой чертовски потерянной, что ему стало ее жаль.
Но он не позволил этой мысли остаться в голове.
Просто кивнул в ответ и вышел из гостиной.
* * *
Майк уставился на темную подушку.
Десять минут назад Дасти осторожно отодвинулась от него, тихо прошла по комнате, сопровождаемая звяканьем собачьих жетонов Лейлы, вышла на балкон, прикрыв дверь, чтобы не впускать прохладный воздух.
Была полночь. Она переживала. Он давал ей время постоять на балконе в одиночестве, подумать.
Но сейчас он перестал давать ей время.
Поэтому откинул одеяло, встал с кровати, порылся в темноте в одежде на полу, пока не нашел свитер. Затем натянул его и вышел на балкон.
Лейла уже ждала его у двери, поэтому Дасти повернула голову в его сторону, смотря ему в глаза.
Он наклонился и запустил пальцы в шерсть на загривке собаки,
