Религиозное движение, бывшее во время сирийской династии, замечательно не столько по отношению к введенным новым культам, сколько по отношению к потребностям, которые им были порождены. Это было время терпимости и универсализма, когда понимание божественного приближалось к монотеизму, но при этом искали идеал святости и хотели начертать образ божественного человека. Таким образом, все с различных сторон работали для христианства, которое в первый раз нашло себе признание в общественной жизни при помощи синкретической политики.
Конец язычества
Теперь мы сделаем краткий обзор времени между смертью Александра Севера (235) и смертью Феодосия Великого (395). Эти полтора столетия опять разделяются на два периода, разграничивающей линией которых служит Константин Великий. История этого времени большей частью разрабатывалась христианскими историками церкви. Но пути христианства и язычества так перепутались, что правильное изображение их составляет необыкновенно сложную задачу. Религиозная политика все более и более выступает на первый план и почти с каждой переменой правления изменяется в зависимости от различных влияний. Тем не менее история этой религиозной политики, которая попеременно благоприятствует то язычеству, то христианству, а в IV в. – то церкви, то еретикам, еще не составляет самого важного; гораздо важнее было бы проследить, как распространялось и развилось христианство, в то же время приспособляясь к существующему порядку; но мы не имеем в виду излагать эту историю; наша задача состоит лишь в том, чтобы сопоставить даты, относящиеся к концу язычества.
В периоды, описанные ранее, противоречие между христианством и язычеством не выступало еще резко. Преследования при Нероне, Траяне, Марке Аврелии и Септимии Севере были лишь местные и преходящие, а в конце этого времени на христианство была распространена общая терпимость, и казалось, что и оно под защитою императоров получит прочное положение. Во второй половине III в. эти отношения изменяются, и с этого времени до Константина преследования получают более общий, систематический характер, так что хотя они по временам и сменяются покойными периодами, но затем снова начинаются. Максимин Фракиянин, Деций, Валериан, Аврелиан и, наконец, в особенно жестокой степени Диоклетиан и Галерий были преследователями христиан. В этих преследованиях особенно отражалось настроение войска. Жестокими преследователями были полководцы этого времени, как Максимин и Деций, проникнутые духом солдатчины и отчасти не благоволившие к образованности. В войске особенно живо сохранялись как вера, так и суеверие; в военное время особенно чувствовалась потребность в защите богов; потому главные культы этого времени, как, например, служение Митре, всего более были распространены именно между солдатами; а так как христиане всегда проявляли нерасположение к военной службе, то ненависть к ним легионов от этого еще более усиливалась; конечно, преследования христиан не настолько уж стремились к совершенному их уничтожению, как это часто говорится у христианских писателей; многие известия ясно указывают на то, что смертные приговоры не были общей мерой и что часто строгое исполнение эдиктов смягчалось снисхождением.
Римское государственное жертвоприношение (Suove taurulia). Лувр, Париж
На не всегда нравственно чистый состав христианского общества преследования действовали очищающим образом, потому что некоторые ложные христиане или полухристиане отпадали, а прочие укреплялись примерами мученичества. Таким образом, на рубеже III и IV столетий христианство было уже великой силой, и властитель, желавший бороться с ней, должен был опасаться поднять волнение во всем мире. На эту борьбу осмелились Галерий и Диоклетиан, но их языческий фанатизм не мог уничтожить христианства, а только усилил христианскую ревность, и тот государь, который вышел победителем из этого смутного времени, сделался христианином.
В этом периоде язычество не произвело никакого нового культа, который бы имел важное значение. Жертвы приносились в Капитолии и в часовнях Митры, продолжалось почитание божественных императоров и римских, египетских и других богов, нам уже известных, а более всего солнца, как это доказывается многими монетами. На Востоке в IV в. преимущественно процветал культ Тихе (Tyche). Она была главной богиней Константинополя, и в других главных городах также были большие храмы, посвященные этой богине.
Последняя серьезная попытка оживить язычество была сделана философией. Это была неоплатоническая философия, главным представителем которой в III в. был Плотин. Родство неоплатонизма с гностицизмом должно быть отмечено, хотя, впрочем, оно часто преувеличивалось. Эти направления сходны в том, что оба они старались достигнуть истины путем чистого мышления и религию основать на философии; они сходились также и во многих частностях как в доктрине, так и на практике. Но относительно некоторых главных пунктов учения они шли по совершенно различным путям. В особенности они различались тем, что гностицизм принял в себя гораздо более восточных элементов. Хотя последнее часто утверждалось и относительно неоплатонизма, но по крайней мере этого нельзя сказать о Плотине. Та философская традиция, к которой он примыкал, исходила от Платона и Аристотеля, и к ней он присоединил стоические мнения. Плотин был одним из самых замечательных мыслителей и оказал продолжительное влияние на духовное развитие человечества; он учил в Риме с 244-го и умер в 270 г. Его ученик Порфирий описал его жизнь и в шести эннеадах издал его сочинения.
Проблема, над разрешением которой работал неоплатонизм, состояла в объяснении множественности из единства и в утверждении принципа трансцендентальности Бога, но так, что возникновение и дальнейший ход мировой жизни являлись проникнутыми божественным началом. Но описание действительно величественного здания, возведенного для этой цели Плотином из стоических и платонических понятий, относится к истории философии. Здесь же отметим только те религиозные направления, развитию которых способствовало это построение. Строго проведенный дуализм между Богом и миром должен был повести в религии к мистическому, а в нравственности к аскетическому направлению. Бог превыше мира; он недоступен познанию, он не имеет свойств, он даже превыше бытия; таково было в первый раз ясно выраженное основание мистики. Человек достигает высочайшего лишь в состоянии экстаза, которое, по-видимому, было известно и самому Плотину; нравственность стремится убить чувственность посредством аскетических упражнений и очищений и отрешиться от человеческого, чтобы получить участие в божественном. По необходимости эта философия должна была между Богом и миром вставить известное число посредствующих существ, в которых народные верования могли узнать прежних богов и демонов. Таким образом, хотя неоплатонизм и основывал свое учение на чистой мысли, но он не терял из виду и религиозных интересов. Легко понять, что это направление соответствовало потребностям того времени. Мистический мрак, в который было облечено божество, близость божественных сил и посредствующих существ, религиозные упражнения, очищения, возбуждения, которые считались в этой сфере за благочестие, – все это соответствовало духу III и IV вв. Неоплатоники старались сохранить неизменным народное содержание религии, внеся в него теплоту и глубину новых идей, но не действуя на нее разлагающим образом. Политеизм был спекулятивно обоснован, мифы объяснены посредством философии, обряды сохранены, а религиозные упражнения очень рекомендовались. Это направление по преимуществу заключило тесный союз с магией и прорицанием, так как оно признавало возможность и действительность тайных сил в природе и человеческой душе и объясняло мантику взаимной связью всех вещей и симпатическими воздействиями.
Ученик Плотина, Порфирий, и ученик этого последнего, Ямвлих, еще более, чем их учитель, обратились к религиозной практике. От Порфирия остались четыре книги De abstinentia ("Воздержание от животной пищи"), в которых он дает этическое основание своему вегетарианскому образу жизни, иллюстрируя его обширным, очень ценным для нас материалом, собранным из разных писателей. Кроме того, он написал пятнадцать книг против христиан, в которых он говорит о личности Христа с большим уважением, чем Цельз в "Полемике", но нам известны только некоторые отдельные положения из Порфирия, случайно упоминаемые, потому что самая книга потеряна. С Ямвлихом и его сирийской школой неоплатонизм совершенно перешел на сторону народного суеверия в ущерб своему философскому достоинству. Впрочем, приписываемая Ямвлиху книга о египетских мистериях, по-видимому, неподлинная. Однако до V в. высшее светское образование, безусловно, направлялось неоплатонизмом. Неоплатоники имели свое главное место в Афинской высшей школе; там мы встречаем вместе учителей и учеников, таких, как Либаний и Юлиан, будущий император, и многих, обратившихся в христианство и считающихся в числе отцов церкви. В этой школе в V в. учил Прокл, которого вследствие его энциклопедического знания философских традиций справедливо называли схолиастом греческих философов. Неоплатонизм также процветал в других главных городах: так, в Александрии, в начале V в., его последней великой представительницей была Гипатия, которая умерла, растерзанная монахами, как жертва, принесенная христианской грубости языческой образованностью.
