Я стала пробираться вдоль стены к двери в гостиную, но подозревала, что все равно потревожу сон Бет.
— Ты куда?
— Хочу спуститься вниз.
— В такую рань?
Я с тревогой отметила, как глаза Бет из темно-коричневых становятся желтыми. Но вот несколько мгновений и они опять поменяли цвет.
— Спи. Я всего лишь на кухню.
Поворчав что-то, Бет снова вернула голову к подушке. Еще бы — мгновение, и она снова храпела. Молодые оборотни, что с них возьмешь!
Я чувствовала себя так, будто бы преждевременно иду раскрывать подарки. Самюель и Терцо подумали так же, завидев (а может раньше и услышав) на ступенях.
— Рождество для тебя еще не наступило, — Терцо насмешливо покачал головой, стараясь скрыть довольную улыбку. — Думал, ты уже вышла из того возраста, когда воруют подарки.
Я посмотрела на богато украшенную елку, чуть ли не до середины заваленную подарками. Недалеко полыхал камин, комната при этом оставалась погруженная в темноту, со стороны все это смотрелось словно подарочная открытка.
Несколько пар глаз, страшно мерцающих из-за пламени в камине, смотрели на меня снизу верх. А вот это выглядело страшно и не привычно. Волшебство несколько рассеялось.
— Нет, просто не могу уснуть, — нашлась я.
Странно, но они мне не поверили, стараясь прятать улыбки. Потоптавшись на месте, я пошла на кухню, чувствуя неловкость, видя их так близко вместе. Особенно сложно было, после кратковременных снов Евы, Бет и Мизери, перехваченных моим сознанием. Сны Мизери о Ричарде были самыми смутными, возможно из-за того, что ее разум не был мне так хорошо знаком как остальные.
Плеснув спиртного чуть больше чем надо, я выпила молоко залпом, но уходить не спешила. На кухне было хорошо и спокойно. Но как только бренди сделал свое расслабляющее действие, и я чуть не заснула на столе, пришлось возвращаться в свою кровать.
Отключилась я почти моментально, впрочем, не совсем. Сознание совершило свое путешествие…
Глава 20 а. Путешествие
НА КРАЮ ТУМАНА
А на краю тумана стыли мысли
и замирало время…
Знаешь, если
однажды миражами станут сосны,
поющие над морем, и столетья,
То растворится всё…
Вода омоет
ладони Мира… И родится песня
Совсем другая…
На краю тумана
Пульсирует неведомое знанье…
Мы различить не в силах…
Монотонно,
как метроном, отстукивая тайны,
туман нас наполняет эхом сонным
зовёт в себя…
И ты уже не видишь
ни перекрестка, ни домов знакомых,
и миражи все в миг соединились…
(Оксана Светлакова)
Грем повез меня на отдых, как он говорил, но меня мучило сомнение — для кого этот отдых — для нас, или самих Туорбов. Я могла лишь подозревать, как меня боялась Рейн, а Самюель застывала почти в оборонительной позе, когда я оказывалась вблизи детей. Не спорю, когда их не было поблизости, Самюель относилась ко мне, так как и раньше, с большой любовью, но это меня расстраивало.
Кем я стала для них, мне это пока что еще не было понятно. Меня одновременно любили и опасались. С возвращением некоторых воспоминаний я обретала себя, и чувства наплывали с той же остротой, что и раньше. Дружба, любовь, привязанность, страх — все это с новой силой ворвалось в мою душу. Сначала я боялась, что утону в этих чувствах, но Грем всегда был рядом. И самым печальным было то, что сам Грем продолжал обращаться со мной, как с фарфоровой статуэткой. Он обнимал меня так же, как и Рейн или Бет, по-дружески, почти по-отечески, а целовал, пусть и в губы, зато так, словно, ничего не чувствовал. Осторожно, без страсти, и я поняла это отличие только неделю назад — когда вспомнила обо всем, что было между нами. До этого я принимала эти поцелуи, как что-то приятное и должное. Теперь вспомнив, какими были его поцелуи до обращения, все во мне переменилось, вновь напоминая о нем. Я и забыла, как это — ощущать тоску, сидя рядом.
Я не очень следила за дорогой, но мы ехали все дальше и дальше, а пейзаж за окном изменялся. Леса сменялись городками, те в свою очередь пустошами, полями, за которыми снова следовали дома. К утру мы выехали к какому-то дому, я же погруженная в свои мысли и переживания, не смотрела на него.
Предрассветный туман окутал все вокруг, но не спеша выбравшись из машины, я почувствовала солоноватый запах ветра. Не смотря на то, что в нашем городе уже выпал снег, здесь, у моря, его не было, зато туман плотно окутывал полностью всю местность, делая простой приморский белый домик серым. Этот дом на пустынном берегу, отличался от тех домов, в которых жили мы все в городе. Закаленный ветром и соленой водой, он был крепче, чем мог показаться на первый взгляд.
— Чей это дом? — я обернулась к Грему, и опешила, поняв, что он за мной наблюдает.
Грем выглядел расслабленным, спокойным и умиротворенным, его глаза немного щурились от ветра, и было в этом взгляде что-то непонятное для меня. Я понимала, это чувство было добрым и теплым, но все еще не разгаданным для меня.
— Дом Вунворта. Он позволил им воспользоваться.
— Это было столь необходимо? — поинтересовалась я. Интересно, о чем думал Грем, везя меня сюда? Я не могла понять, так ли это хорошо, что мы уехали из дома, где мне, по крайней мере, было спокойно.
— Узнаем, когда нужно будет возвращаться, — Грем больше ничего не сказал, а подхватив сумки из багажника, зашагал прочь к дому, оставляя меня одну.
Я смотрела вслед его удаляющейся спине, и тому, как ветер треплет его рубашку и брюки, от чего они плотно пристали к телу. Забытое чувство тепла и желания, прокатилось вдоль позвоночника, и мне пришлось отвернуться, чтобы попытаться взять себя в руки. Неужели это снова я? Я когда-то так смотрела на Грема, но сколько всего произошло с того времени.
Медленно туман рассеивался, и становилось видно темно-свинцовую воду, недвижимую не смотря на ветреную погоду. Но может там, внизу, такого ветра не было? Вокруг шумели топкие ели, с жиденькой хвоей распространяя терпкий запах, который показался мне красивее, чем можно было слышать раньше, до того, как я стала вампиром. Но не только ель привлекала мой нюх — я в одночасье слышала столько разных запахов, и все они были знакомы мне, и я спокойно могла проследить за каждым зверьком и растением, находящимся вокруг. Никогда раньше, я не смогла бы почувствовать красоту природы в таком масштабе.
Я медленно побрела изрытой чьими-то ногами тропой, по чуть ли не отвесному склону. Но идти было не трудно, как мне казалось, гравитация, словно не была столь важной вещью. Интересно почему? Мой интерес к окружавшей природе, напомнил школу и колледж. Интересно, смогу ли я теперь когда-нибудь доучиться? Ну, раз Калеб учился, тогда и я смогу, не так ли? Как много я хотела узнать от Грема, но с этим стоило несколько повременить — я еще не была готова к самому важному разговору с Гремом.
