10. Агент Баулин (июнь 1909 года):
«„Как кличка собаки?“ — „Герта“. — „Добрая она?“ — „Так точно, В. И. В.!“»
Некоторое время спустя сцена повторилась, только Баулин уже был с Витязем. Чувствуется, Николая II собаки задели за живое. Может быть, он уже предчувствовал, что собаки — самые верные охранники его семьи? Снова и скова он задавал одни и те же вопросы о сущности природы этих животных: «Что — собака от вас не убежит, если ее спустить с повода?» — интересуется он у агента Марьина 20 марта 1912 года. Собака не убежала и села рядом с проводником. «Какая хорошая собака! — сказал царь. — Как звать ее?» — «Треф».
Через пять лет все — и охрана, и свита — разбегутся «с повода», и царь останется один на один с разбушевавшейся стихией. Треф никогда бы не убежал. Не покинул бы его и кобель Грейф, чего нельзя сказать о его проводнике Загребаеве. Не подвел бы его и доберман-пинчер Чародей (агент-проводник Колотков), хотя и подвергся тяжелому испытанию — на него неожиданно напал царский мопс, с которым Николай появился на прогулке 26 мая 1915 года. «Что она — чужих собак не любит?» — удивился царь. Чародей был на поводке и прекрасно знал, что мопс — существо избалованное и глупое, а потому на «афронт» царского мопса никак не ответил и, прижавшись к Колоткову, повел себя самым благородным образом — промолчал. Достойно повел себя в этой ситуации и царь, он попросил сопровождавшую его дочь Татьяну взять мопса на руки. Мопс после этого сразу успокоился. Он тоже был ни в чем не виноват. Откуда ему было знать, что в природе есть доберманы-пинчеры?
А 24 июня 1913 года царь подобрал личный жетон агента ОА Никитина и передал его агенту Головину по принадлежности. О том, как к этому отнесся начальник Охранной агентуры, нам неизвестно. Наверняка устроил головомойку. Уж лучше бы царь не находил этого жетона. Уж лучше бы свой портсигар отыскал.
16 апреля 1913 года Николай II встретил агента Волова, «обслуживавшего» на казенном моторе «Бебе Пежо» Бабловский парк в Царском Селе, и спросил, когда охрана успела с велосипеда пересесть на «моторы». Агент ответил. — «Третий год, ваше величество». Царь, страстно увлекавшийся ездой на автомобилях, как-то и не заметил, что «ботаники» тоже пересели на авто.
Агент Григорьев, кажется, открыл «золотую жилу»: самой распространенной услугой, оказываемой агентами Охранной агентуры царице Александре Федоровне, на целый сезон стало поднятие верха экипажа при надвигающемся дожде. На этом поприще сумели отличиться несколько агентов. Они очень удачно использовали климатические особенности русской осени и всегда вовремя возникали рядом с экипажем Ее Величества, чтобы защитить ее от дождя. С царицей вообще происходило непредсказуемое. Агент Балашов 5 декабря 1909 года докладывал в испуге: «Ее И. В. с княжнами изволили подойти и хотели пролезть сквозь колючую проволоку изнутри парка (?! — вопросительно-восклицательные знаки, читатель, поставили мы, изумленные авторы). Я подбежал к ним и стал предлагать ворота недалеко, но Государыня сказала, что между проволоки пролезу (курсив, конечно, наш, авторский), посмотрите, как я умею лазить, и хотела было пролезть. Тогда ст. лейтенант Саблин 2-й стал загораживать то место, где Государыня хотела пролезть, и я стал проволоку отрывать, чтоб поднять выше (авторы от ужаса закрыли глаза)… Я перерубил тесаком две проволоки и за что получил от Ее И. В. благодарство».
Какое-там благодарство — дворянство нужно было дать Балашову, потомственное, чтобы действовало аж до наших дней! Что там поднимать верхи экипажа и спасать царицу от дождика! Ведь это только нужно представить: царица, придерживая полы своего длинного платья, прорывается сквозь колючую проволоку, Саблин 2-й своим телом закрывает пикантное зрелище, а агент Балашов ударяет тесаком по проволоке и притворяется, что зажмурился… Что там орден Подвязки в туманном Альбионе! Орден Разорванного Шлейфа нужон был России!!! И первым орденоносцем должен был быть Саблин 2-й[223]. И, может быть, агент Балашов. Эх, где же реакция вездесущего полковника Спиридовича! Какой шанс упустил!
Вообще, контакты агентов ОА с царицей были более красочны, экстравагантны и необыкновенно волнующи. Ну как, к примеру, нужно было понимать «сведения», поступившие от агентов Георгия Великого («Ея Императорское Величество Государыня Императрица Александра Федоровна на Крестовой горе изволила поздороваться в голос») и Собищука («Ея И. В. Государыня Императрица Александра Федоровна, проезжая у ворот Розовой аллеи, поздоровалась со мной в голос»)? Мы как-то привыкли понимать, что если здороваешься, то нужно применять голосовые связки. Вероятно, до этого императрица ограничивалась величественным и еле заметным кивком головы. А тут вот и голос подала.
Александра Федоровна все-таки любила ставить охранников в тупик. Ей мало было пролезть сквозь колючую проволоку. Агент Ф. Соколов 3 октября 1911 года был «осчастливлен» таким вопросом фрейлины Вырубовой, сопровождавшей государыню и великих княжон Ольгу и Татьяну: «А что — нож есть?» Соколов спокойно (какие нервы!) ответил, что есть. «Тогда приказала нарезать роз для Ея Величества, когда розы были мной нарезаны, тогда я передал г-же Вырубовой, а она изволила передать букет Ея Величеству После этого Ея Величество изволили меня благодарить и сказали: „Благодарите, кого следует“». Агент сразу догадался: «По моему мнению, эта благодарность относится садовнику, который ухаживает за розами». Но сомнения остались, и он спрашивает своего начальника А. И. Спиридовича: «Как прикажете, Ваше Высокоблагородие, поступить с этим? Прошу Вашего указания».
Для сведения читателей сообщаем, что Александр Иванович, большой дока в области сыска, охраны, придворной дипломатии и истории России, на этот вопрос так и не ответил.
Вызывает умиление сцена, описанная агентом Степановым 3 октября 1911 года в Ялте: «Г-жа Вырубова… пошла вниз к аллее Роз, где было очень круто. Я спросил разрешения поддержать, на что было разрешено. Когда мы спустились к аллее Роз, где были Ея Величество, г-жа Вырубова пришли ко мне наверх и передали от Ея Величества — лично благодарила». Не надо смеяться, читатель: Спиридович отнесся к этому эпизоду вполне серьезно и снабдил рапорт собственным рисунком, на котором был изображен умопомрачительно крутой спуск. Тело грузной «г-жи Вырубовой» тоже представляло несомненную охранную ценность!
«Ея Императорское Величество», как ни странно, вопреки антипатии к охране, «ограничивавшей ее свободу», питала к ней теплые чувства. Ну, взять хотя бы эпизод, описанный агентом-проводником Константином Шлойдой — он врать не будет: «Ея Величество изволили сняться с казаком постовым Атаманского полка 3-й сотни Желтобрюховым. Ея Величество сорвали цветок, взяли лошадь под уздцы, а г-жа Вырубова снимали аппаратом. После съемки Ея Величество сказали казаку Желтобрюхову, что мы карточки пришлем. Подъезжая к Баболовскому дворцу, Ея Величество велели мне остановить лошадей и подержать, что было мною выполнено. Ея Величество и Княжны, г-жа Вырубова вышли из коляски, где и рвали цветы около Баболовского дворца». Но казака Желтобрюхова, вероятно, поблизости уже не было. Кстати, получил ли он карточки?
Вдовствующая императрица Мария Федоровна только однажды «попалась» в «сведения». Счастливцем оказался агент Бражко: 20 октября 1909 года бывшая императрица «изволила выехать на моторе через станцию Елизаветино… на лугу остановились и пили чай». Ее Величеству пить чай одной было скучно, и она приказала шоферу Козловскому позвать к чаю и агентов охраны. «В то время, когда мы кушали, Ее Величество изволили подойти и здоровались с нами». Вероятно, в голос.
Но у царя Николая был еще наследник царевич Алексей. «Обходчик» Прокопов 22 июня 1911 года зафиксировал в финских шхерах следующий эпизод: «Государь Наследник изволил прибыть на о. Ково-Сари в 2 ч. 25 м. дня и призвал к себе меня и агента Литовченко и приказал нам стать в месте с воспитанниками и Его няней, и всех нас стал фотографировать аппаратом. После этого поставил в шеренгу меня и агента Литовченко и скомандовал по третьему моему счету: „Вы бежите к берегу и обратно ко Мне, кто скорее“. В таком порядке пропустил нас 4 раза, туда и обратно по топкому песку, затем обратился к агенту Литовченко: „почему Вы отстаете?“. Я предполагал, что это уже конец, но не так вышло на деле. Поставил еще с нами троих воспитанников и еще два пробега сделали, затем сказал: „Ну, теперь идите воду пить“. В 4 ч. 30 м. изволил отбыть с острова на Императорскую яхту „Штандарт“ благополучно»[224].
Вероятно, царевич Алексей фотографировал многих агентов охраны, потому что в июле 1911 года подарил агенту Голенко на память фотокарточку, на которой он был снят с ним в группе матросов «Штандарта». Наследник был живым и любознательным мальчиком и часто вступал с охранниками в разговор, интересуясь их именем, фамилией, возрастом и «что ты здесь делаешь?». Встретив агента Прокопова через год в Ялте, Алексей Николаевич узнал его и удивился: «Так ты был в шхерах, а теперь тут?» Цесаревич оказался более наблюдательным, нежели его родители.
